Жажда возмездия - Бенцони Жюльетта - Страница 25

• Предыдущая
• 25/76
• Следующая

– Двух женщин, – поправила Леонарда. – Я никогда не оставлю донну Фьору.

– Агнелла права, – сказал ее супруг, придя ей на помощь. – В лагере можно найти только развратных женщин, которых все армии таскают за собой. Вам бы лучше остаться здесь.

Но они не убедили Фьору. Да и как было сказать этим милым добрым людям, что она заключила с Деметриосом договор, скрепленный кровью, с целью убить Карла Смелого? В Компьене они приблизятся к своей цели, а то, что Фьора только что узнала, еще более укрепило ее в принятом решении. Убить Карла Смелого означало больше, чем совершить акт мести, это означало также спасти Париж, спасти Францию от огромной опасности, которую представляло соединение английской и бургундской армий. Она лишь на секунду подумала о том, что одновременно сможет встретиться с Филиппом, возможно сопровождающим своего герцога. Но она сразу же отбросила эту мысль, как несвоевременную, ибо ненависть и страсть – плохие советчики. В этот момент Фьора наивно полагала, что она теперь ненавидит Филиппа так же сильно, как когда-то его любила.

Утром, после почти бессонной ночи, Фьора проснулась и увидела, что комната пуста, но потом вспомнила, что накануне Леонарда спрашивала у хозяйки дома, в котором часу начиналась первая служба в ближайшей церкви. Она встала, умылась и привела себя в порядок. Пока Фьора раздумывала о том, что ей надеть, ее внимание привлекли шум и крики за окном. То, что она увидела, ужасно перепугало ее: несколько мужчин несли к дому Леонарду, которая громко стонала. Фьора быстро надела первое попавшееся платье и, завязывая на ходу пояс, бросилась к лестнице. Она успела как раз в тот момент, когда люди вносили ее к дом.

– Не беспокойтесь! – крикнула ей Агнелла, поддерживающая голову Леонарды. – Она вне опасности, но мне кажется, что у нее сломана нога.

– Как это случилось?

– Нелепая случайность. Выходя из церкви, она поскользнулась на мостовой и ударилась ногой о колесо тележки. Ей очень больно.

Леонарда была бледна как полотно, из ее глаз текли слезы, она до крови закусила губу, в отчаянии схватив за руку Деметриоса, который сразу же прибежал на шум, чтобы помочь пострадавшей.

– Вы не отрежете мне ногу? – испуганно спросила она. – Вы не сделаете из меня инвалида?

– Успокойтесь, прошу вас. До этого дело не дойдет. Мне надо посмотреть вашу ногу, – успокаивающим тоном сказал Деметриос.

– Но ведь вы собирались ехать?!

– Поеду позже, вот и все! Король меня ждет давно, подождет еще немного. Вы, надеюсь, не думаете, что я оставлю вас в таком состоянии?

Леонарду положили на кровать, которую она разделяла с Фьорой, Деметриос взглянул на нее:

– Ты мне сейчас поможешь. Сначала надо ее разуть.

Снять ботинок с ноги Леонарды было относительно легко, но пришлось разрезать чулок с пятнами крови. Рана была небольшая и лишь слабо кровоточила.

– Вывиха нет, – сказал Деметриос, ощупав ногу своими ловкими пальцами, – у донны Леонарды открытый перелом. Мадам Агнелла, не могли бы вы поставить стол и накрыть его простыней?

– Конечно. Я сделаю все, что вы скажете. Я также прикажу принести дощечки и ленты из тонкого полотна.

– Черт побери, мне просто повезло, – сказал Деметриос с улыбкой, – вы знаете больше, чем некоторые студенты-медики. Будьте добры добавить ко всему этому миску муки и воды, а также позовите моего слугу, если вы его найдете.

Агнелла мгновенно исчезла. Через некоторое время она вернулась в сопровождении служанок и Эстебана. Они принесли все необходимое. За это время грек вынул из сумок нужные лекарства. Благодаря царской щедрости Лоренцо Великолепного и богатствам своего сада в Фьезоле, он собрал целую передвижную аптечку, в которой было больше фармацевтических препаратов, чем в старой главной больнице Парижа, серые и печальные стены которой возвышались напротив собора Парижской Богоматери.

Леонарду, не выпускающую из своей руки руку Фьоры, положили на стол, под голову ей подложили подушки. Она дрожала от страха и боли, несмотря на успокаивающие и ободряющие слова молодой женщины. Леонарда с благодарностью проглотила две ложки опиата на меду, который ей дал Деметриос. Боль немного утихла, но, когда врач резким движением вправил ступню на место, она громко вскрикнула и потеряла сознание.

– Это для нее самое лучшее, – сказал врач. – Надо этим воспользоваться!

Две служанки держали Леонарду за плечи, Эстебан навалился на нее всей своей тяжестью, а Деметриос, промыв рану, наложил шину и забинтовал ногу длинными полосками ткани, предварительно обмакнув их в муку, разбавленную водой. Получилась конструкция, держащая поврежденную ногу в фиксированном состоянии, к концу которой врач подвесил большой камень после того, как несчастную уложили в кровать. Во время операции бедная женщина дважды приходила в себя и снова теряла сознание. Когда все было кончено, она уснула глубоким сном, проглотив перед этим еще одну дозу опиата.

– Мадам Леонарду нельзя беспокоить, – сказала Агнелла Фьоре. – Я прикажу принести еще одну кровать.

– Отдайте ей мою комнату, – сказал Деметриос. – Я могу спать на конюшне вместе со своим слугой. Одну ночь...

– Ты все-таки думаешь ехать? – спросила Фьора, встревоженная тем, что ей придется расстаться со своим верным другом.

– Донне Леонарде я больше ничем не могу помочь. Если ночью будет хорошая погода, то я отправлюсь в путь, – сказал Деметриос. – Пусть природа делает свое дело.

– А сколько времени она будет делать это свое дело?

– Примерно недель шесть... Но успокойся, – сказал Деметриос, видя, как вытянулось ее лицо, – я вернусь раньше. Как только я подлечу короля, он, без сомнения, позволит мне уехать.

– Не очень-то рассчитывайте на это! – заметил Агноло, который только что вернулся от одного клиента. – Если вы понравитесь нашему королю, он не отпустит вас так легко.

– Надеюсь, что мне удастся его убедить. Кстати, мэтр Агноло, мне кажется, что вы в курсе привычек короля?

– И вы спрашиваете об этом простого торговца, да вдобавок еще и иностранца. Я ведь не являюсь лицом, приближенным к монарху.

– Меня не очень удивило бы это, будь это во Флоренции, – усмехнулся Деметриос. – Но в королевстве, которое управляется, по-видимому, твердой рукой...

– Что, если нам прогуляться по саду, где нам никто не помешает, да и воздух там прекрасный? – предложил хозяин дома.

Проходя мимо кухни, он приказал служанке принести им охлажденного вина в беседку из жимолости и кирказона – настоящее украшение сада; другим его украшением был розарий, за которым Флоран ухаживал, как родной отец. Он как раз срезал увядшие цветы, когда Деметриос и Агноло вступили на его территорию.

– Кончится тем, что я отправлю тебя на свой участок в Сюресне, – сказал со вздохом Нарди. – Ты проводишь в саду гораздо больше времени, чем за конторкой.

– Это потому, мессир, что мне нравится заниматься цветами больше, чем деловыми бумагами.

– А что скажет твой отец? Он послал тебя ко мне не для того, чтобы ты стал садовником, – покачал головой Агноло.

– Я достаточно изучаю дело зимой, когда сад не требует забот. И мне так нравится работать здесь.

Агноло с улыбкой взъерошил волосы юноши, которые и без того торчали в разные стороны:

– Поговорим об этом после. А сейчас будь добр, пойди и займись пока своими прямыми обязанностями. Мне надо поговорить с этим сеньором.

Флоран сразу же ушел, и оба мужчины медленно зашагали по дорожкам, посыпанным песком.

– В отличие от своего отца, короля Карла VII, наш король Людовик окружил себя обычными людьми, и часть его совета состоит из буржуа вроде меня. Таким образом он может получить истинную картину коммерческих дел в стране. От бедного Франческо Бельтрами мне досталась часть того дружеского отношения, которое проявлял к нему король. Он хорошо его знал, и однажды случилось так, что Бельтрами оказал королю весьма важную услугу в банковском деле.

Жаннетона, самая молодая из служанок, принесла мужчинам вино. Она наполнила стаканы и, подав их, исчезла. Жара начинала давать о себе знать, пчелы монотонно жужжали в кустах жимолости. Но в беседке было довольно прохладно. Агноло выпил глоток вина, промокнул губы салфеткой и продолжил:

• Предыдущая
• 25/76
• Следующая