Помоги другим умереть - Арсеньева Елена - Страница 65

• Предыдущая
• 65/78
• Следующая

Понимаешь, я ведь уже видел его раньше: в образе якобы шофера якобы Валерии Климовой. Приходил смирный, затюканный, знающий свое место мальчик. Шаркал ножкой, хлопал глазками – тише воды ниже травы. А тут вдруг ворвался этакий Родион Раскольников, мучимый раскаянием относительно убиенной старушки-процентщицы и сестры ея Лизаветы. Волосики дыбом, губоньки скачут, рученьки трясутся. Ну сильно, очень сильно переживал! Однако исповедь была построена безупречно, разве что немножко педалировал «слоника» и прочие страсти-мордасти. Ну ладно, слаб человек. Я даже несколько засомневался в собственном сомнении. И «жучка» ему в авто пристроил не столько из врожденной подозрительности, сколько из чистой вредности, можете также назвать ее профессионализмом.

– Как это пристроил «жучка»? – всплеснула руками Женя. – У тебя что, карманы ими набиты? А почему я ничего не заметила?

– Не знаю! – искренно удивился Грушин. – Вот уж не знаю! Впрочем, ты с головой погрузилась в этот мистический триллер, который выдавал Артур, где тебе было обращать внимание на прозу жизни! Кстати, ты проморгала и второго «жучка», которого я подселил в квартиру Аделаиды, но Артур, похоже, что-то заподозрил, потому что все эти четверо суток (а он в своей холостяцкой квартире больше не появлялся, дневал и ночевал в «Орхидее») мы с Мишей Сталлоне слушали его совершенно напрасно. А вот «жучок» в «Мазде» однажды поймал-таки муху. По сотовому.

До этого у Артура шли сплошь деловые беседы, и единственное, что меня держало настороже, – это что наш красавчик так и не пошел в милицию. Дурень не сообразил: или я ему поверил и тогда обязательно проверю, подал ли он заявление об исчезновении Аделаиды, или не поверил, а значит, буду удивляться – со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Получается, не настолько уж она боялась за собственную жизнь, наша Глюкиада, – не без некоторой обиды сказала Женя. – Получается, она просто использовала нас?

– Или побуждала к действию, – отозвался Олег. – Тут такой вопрос: почему она выбрала именно вас? Ведь ничуть не сомневалась, что завязывается смертельная игра, однако не пошла в настоящее, крутое агентство, где ей дали бы такую охрану, что бояться практически было бы нечего, а к вам! Я ничего не хочу сказать, но ведь у тебя нет отряда боевиков, да, Грушин?

– У меня даже одного боевика нет, – сообщил Грушин. – Разве что Миша Сталлоне, который у нас и швец, и жнец, и на дуде игрец. Что поделаешь, цели и задачи у нас изначально не боевые – вернее, не были таковыми до последнего времени. А окружность, в которую вписываются все побудительные причины действий Аделаиды, очень, скажу тебе, широка, – настолько, что я предлагаю о единственной причине у нее прямо спросить, а пока…

– А пока рассказывай, что дальше было!

– Позавчера вечером Артур сел в машину – и вдруг дал сигнал пейджер. – Грушин хохотнул. – Я в таком замоте был из-за вас, пропавших, что сначала даже за свой карман схватился: думал, это мне кто-то сообщение бросил. Тут, смотрю, Миша Сталлоне аж скачет в своем кресле: пошел, мол, звук, пошел!

Артур принял сообщение, чертыхнулся, схватил свой сотовый и начал набирать номер. А дальше сами послушайте.

Он вставил кассету в магнитофон. Женя сделала испуганную гримасу, семафоря ладонями в сторону двери, но Грушин только одобрительно кивнул и прибавил звук.

– Алло? – послышался негромкий женский голос, глухой и едва различимый.

– Это я, привет. – Артур.

– Милый мой! – Женский голос мгновенно приблизился: похоже, сначала говорившая просто прикрывала трубку платком. А теперь ясно: Аделаида!

Женя только головой покачала: ну артистка.

– Что случилось? – Опять Артур, недовольно. – Мы же договорились.

– Ну не ворчи, мой дорогой мальчик. Я ужасно соскучилась, хотела услышать твой голос. Ты все-таки иногда позванивай, а то мне, знаешь, до того одиноко на этой высоте!

– А ты ходи в деревню, гуляй. Подумаешь, каких-то три кэмэ.

– Хожу, гуляю. Там, кстати, очень недурной магазин, даже киви продают, представляешь? Но в деревне так на меня смотрят. Знают и всех своих, и окрестных дачников, а я чувствую себя американской шпионкой.

– А ты туда не ходи в шляпке с вуалеткой, только и всего. Платочек какой-нибудь, вместо туфелек на каблуках – галоши. Приглядись, в чем там ходят бабульки твоих лет, и нарядись соответственно.

Последовала пауза, словно у Аделаиды перехватило дыхание.

– Наглец! – вымолвила она наконец-то. – Вернусь – выпорю.

– Ты сначала вернись.

– Ох, не говори.

В ее голосе зазвенели слезы, и Артур мгновенно перестал задираться:

– Ну ладно, мам, ну чего ты? Я же с тобой!

Женя прикрыла рот ладонью, словно боялась, что ее изумленное восклицание может быть услышано не Аделаидой, так Артуром.

Вот так номер. Ну, Глюкиада, ну! Просто слов нет. Да конечно! Они ведь с Артуром страшно похожи! Если бы Лерочка Климова не отравила Женю своим злословием, той и в голову не пришло бы увидеть в совершенно невинных отношениях всякие непристойности. Но Лера явно была не одинока. Похоже, Артура и его шалую мамочку даже забавляла ситуация, и они не спешили разуверять недоброжелателей.

Забавно, и в самом деле забавно!

– Ой, как хочется, чтобы ты и в самом деле был со мной! – продолжала Аделаида. – Здесь бывает так тяжко, особенно по ночам. Когда озеро под луной блестит. Все-таки неудачное место мы выбрали.

– Я так и думал, что это озеро будет тебе на психику давить. Может, махнем оттуда, пока не поздно?

– А куда? На Линду? В Доскино? Но ведь ясно: если Грушин с Женечкой тебе не поверили, они будут эти мои дачи шерстить в первую очередь. А сидеть в курной избе в Киселихе… Нетушки, здесь хоть полный комфорт. Правда, зверьем иногда пованивает.

– Что, совхоз еще не скапутился? Ну ничего, когда приеду, в утешение выберем тебе какую-нибудь рыжуху на новый воротник или палантин, как там это называется?

– Сорти-де-баль, – томным голосом откликнулась Аделаида.

– Нехай сорти-де-баль. Только знаешь что, ма? Ты явно переоценила этого местного Пуаро. Правда, по слухам, девочка Женечка отбыла в командировку, но в Хабаровск или нет, не знаю: из этого бронетанка, который у них в приемной сидит, ничего выбить не удалось.

Грушин подмигнул в сторону двери, однако Женя не знала, как на это реагировать. То ли он признал, что ошибся насчет Эммы, то ли еще на что-то намекал… Однако лицо его приняло обиженное выражение. Насчет местного Пуаро – это было не в бровь, а в глаз. Грушин уверял, что «пуар» по-французски – груша, а стало быть, они с великим сыщиком – фактически однофамильцы. Правда, об особенностях произношения и написания при этом умалчивалось, однако в «Агате Кристи» никто не решался вступать в лингвистические споры: чем бы начальство ни тешилось…

– Я, собственно, вот чего хотела, – вкрадчиво сказала Аделаида. – У Лерочки Климовой 24 августа день рождения – не отвезешь ли букетик ей от меня? Я, конечно, позвоню, поздравлю, но хорошо бы цветы.

– Цветы отвезу, но ты лучше не звони, не высовывайся. Может, тебе чего-нибудь забросить? Мороженое или арбуз, к примеру?

– Ни-ни! – испугалась Аделаида. – А вдруг Грушин за тобой следит?

– Маман, в твоем возрасте дамы читают мемуары, а не детективы. Выкинь ты своего любимого Бушкова! Какая слежка, бог ты мой?!

– Не поминай господа всуе, – покачал головой Грушин. – Глаз с тебя не сводил – не своих, правда, собственных, но все же не сводил. И если бы только ты намылился за город…

– Но зачем? – спросила Женя, когда мамочка с сыночком распрощались. – Зачем следил? Значит, ты все-таки поверил, что ей грозит опасность?

– Ну а с какой радости я бы гнал тебя в Хабаровск? – дернул плечом Грушин. – Отведать китайской кухни?

– Кстати, мне так и не удалось ее отведать, – грустно сообщила Женя.

– Наслышан, – фыркнул Грушин. – Но, если я правильно понимаю текущий момент, у тебя еще будет шанс, и не один.

Олег на это и бровью не повел – как сидел, чуть улыбаясь и разглядывая серое небо за окном, так и продолжал сидеть да улыбаться.

• Предыдущая
• 65/78
• Следующая