Мода на умных жен - Арсеньева Елена - Страница 50

• Предыдущая
• 50/81
• Следующая

Смешок показался Алене очень знакомым, просто-таки родным. Ну конечно, Галина! Гипотетическая падчерица… Какое счастье, что она никогда не станет падчерицей реальной. Так, значит, это она не дала поспать… Ну, теперь понятно, какого отца она имела в виду.

– Ох, Галина, это вы. А я-то понять не могу, кто меня с утра пораньше достает!

– Восемь уже, какое с утра пораньше?! Ванька рассказывал, что вы в каком-то интервью уверяли, будто в шесть утра встаете и как пчелка, как пчелка… А сегодня чего заспались? Бурная ночь? С кем? У отца – с Юлькой, а у вас? С этим вашим… молодым, про которого романчики пишете? Ню-ню…

Если и были у Алены какие-то человечные побуждения насчет того, чтобы смягчить Галине удар, который ей предстояло испытать от расставания с Иваном, то побуждения те развеялись как сон, как утренний туман со сверхсветовой скоростью. Ни-че-го! Ни единого предупреждающего слова она не скажет! Пусть противная девица разобьется о стену горя, как в свое время Алена разбилась о стену горя, возведенную этим самым «молодым, про которого романчики писала».

А вот кстати – о бурно проведенной ночи… Вернее, о причинах, по которой она была проведена столь бурно.

– Галина, слушайте, я хотела вас спросить, – проговорила она, делая вид, что не услышала ехидной реплики, – а где сейчас может быть Ашот?

– А-ашо-от? – Галина отчетливо заикнулась. – А чо, соскучились по нему?

Странно, до сей минуты Галина говорила хоть и по-хамски, но вполне грамотно, как нормальный человек, при одном же упоминании имени Ашота в голосе мгновенно появились кондукторские интонации, и она начала чокать.

– Вовек бы его не видать! – от всей души сказала Алена. – Просто интересно, как он поживает.

– Ну, Ашот уехал. Уволили его из парка – с вашей легкой руки. Он и рванул куда-то в деревню – там у них какая-то их национальная община кавказцев, где-то в Семеновском районе. Так что я теперь с другим водителем работаю.

– Ашота что, по жалобе Муравьева уволили?

– Ну да.

– А вас почему не тронули?

– А я чо сделала? – искренне изумилась Галина. – Нет, правда, чо?

– Ничо, – вздохнула Алена. – Значит, уехал Ашот, говорите? Ну, предположим…

Если уехал, то отнюдь не безвозвратно. Галка, очень может быть, врет, будто не знает, где он, однако из нее вряд ли что толковое вышибешь.

Теперь надо бы как-нибудь повежливей проститься. Нет, еще рано. Что там Галка говорила насчет Алексея, который ночует у Юли? Нет, Алена ведет себя совершенно неадекватно! Что должна делать при таком известии всякая уважающая себя невеста? Рвать и метать от ревности! А Алена, как ненормальная, начала спрашивать про какого-то несусветного водилу.

Вышла из образа. Надо войти в него обратно.

Но как? Если у Галины уже появились какие-то подозрения насчет тех горячих чувств, которые питают друг к другу ее отец и некая писательница, то так просто эти подозрения теперь не развеешь. Значит, надо их не развеивать, а топором разрубать!

– Слушайте, Галя, я понимаю, что искать сочувствия у вас бессмысленно, – проговорила Алена со всей возможной пылкостью, поудобнее устраиваясь в постели, – вы меня не перевариваете, – «и это взаимно!» – чуть не добавила она, с трудом удержалась! – но просто как женщина женщине, объясните…

– Что? – настороженно спросила Галина.

– Объясните, как понимать поведение вашего отца? Вот мы познакомились, начали встречаться, он сделал мне предложение… Я, конечно, знала о существовании Юли, но полагала, раз мы теперь вместе, более того, не просто так встречаемся, а строим планы совместной жизни… я ради него рассталась с прежними привязанностями, а он, получается…

– А он, получается, ни с кем не хочет ради вас расставаться! – жизнерадостно воскликнула Галина. – Но вы тоже должны его понять. Конечно, вы умная женщина, интеллектуалка… Как там про ваши книжки в рекламках пишут? «Высокоинтеллектуальные произведения», так вроде? Но ум – одно, а молодое тело – совсем другое.

Получи, фашист, гранату… Это же было с Игорем, то же теперь – с Алексеем. Хорошо хоть Алексей ей безразличен, хорошо хоть, что все слезы на данную тему она выплакала несколько месяцев назад, расставаясь с Игорем. А все равно – раны болят.

– Нет, ну в самом деле! – продолжала сыпать соль на эти раны Галина. – Вы отца тоже поймите. С Юлькой у него связь аж три года длится! Она тогда только поступила на заочный на химбиофак, на какую-то там работу устроилась – и начала хвостом вертеть. Мы тогда на старой квартире жили. Началось все, еще когда мама живая была. Свинство, конечно, по отношению к матери, но мужики – они ведь такие кобели! Странно, неужели вы этого до сих пор не усвоили? Ну вы тогда просто сумасшедшая! Мне кажется, чем раньше женщина эту истину поймет, тем счастливей по жизни будет. Никогда не надо ждать от мужчины ничего особенного, того, чего он не сможет дать. Я, к примеру, и не почешусь, если узнаю, что у Ваньки есть кто-то, кроме меня. У меня тоже есть мужики, кроме него, ну и что? Для семейной жизни сердце вообще не нужно. Главное – идти вместе одним путем. Так что не напрягайтесь, Алена, Юлька у него для тела, а вы будете для дела. И напрасно вы рассорились со своим мальчонкой, он вам еще пригодится для того же самого тела. Ну, пока! До связи!

В трубке раздались губки, а Алена еще какое-то время так и лежала, прижимая ее к груди, изумленная почти до паралича. Причем она даже не могла выбрать, чему следует удивляться больше: неожиданно доброжелательным финальным советам зловредной Галины или ее словам, оброненным вскользь, о том, что связь Алексея с Юлей длится уже три года и началась еще при жизни Ларисы.

Что за нелепость? Алексей, помнится, говорил: Юля начала ходить к Галине, когда та заболела от переживаний после смерти матери и тех подозрений, которые на него обрушились. Это значит, полтора года назад. Иван уверял, будто Алексей познакомился с Юлей в ночь под Новый год, меньше года назад. Галина сообщила: связь Алексея и Юли началась задолго до смерти Ларисы, три года назад. Кстати, если верно последнее, то Юля тогда еще совсем девочкой была, лет восемнадцати-девятнадцати, только на заочное отделение поступила… А почему на заочное? Ну, видимо, на очное не смогла, но это совершенно не важно. По большому счету, не важно и то, когда именно у них с Алексеем роман начался. Алене-то от самого факта их романа ни жарко ни холодно. Но она точно помнит, что Алексей уверял: не Юлю он боялся подвести, когда речь шла о его алиби, а другую женщину, замужнюю, которая теперь в Питер уехала… Как тут все одно с другим согласуется, зачем он наплел семь верст до небес, совершенно непонятно!

«Да отлично все согласуется! Ты что, подруга? – спросила сама себя Алена. – У него была связь с двумя женщинами, с Юлей и с той, другой, замужней дамой. Просто в то время, когда Лариса погибла в подвале, он был не у Юли, а именно у дамы. А когда она уехала, Юля осталась в единственном числе в его гареме. Хотя не факт… Стоит только вспомнить телефонный список Алексея! Ну ладно, сие не важно. Врал же Алексей просто потому, что хотел составить о себе наилучшее представление. Все просто как ясный день».

Алена вздохнула, положила трубку и снова свернулась клубком. Зевнула. Ну что, попробовать снова заснуть? Или уж махнуть на сон рукой? Но если спать, нужно поставить будильник. На сколько ей назначена встреча в психушке со знакомым Натальи Ивановны Телегиной – очередным консультантом по поводу массового помешательства на почве «Ковра-самолета»? На одиннадцать? А сейчас сколько? Ого, уже полдевятого. Полчаса идти, час мыться-одеваться-краситься-собираться… Час все же можно прихватить у неумолимого времени, только все же телефон лучше бы от…

Раздался звонок.

О Господи… Какую еще гадость забыла ей сказать Галина?

– Алло! Опять вы?

– Это Муравьев.

Вот так – Муравьев. Ни здрасьте, ни до свиданья! Впрочем, какое может быть «до свиданья» в начале разговора? А «здрасьте» она и сама скажет.

• Предыдущая
• 50/81
• Следующая