Князь сердца моего - Арсеньева Елена - Страница 27
- Предыдущая
- 27/58
- Следующая
Над водой плыл духмяный травяной аромат, и Анжель, изрядно озябнув и не найдя никакой одежды, торопливо соскользнула в теплую воду.
Она немножко поплавала, исследуя этот диковинный водоем, а потом уселась на самый высокий из таких выступов, погрузившись по горло в теплую воду, а головой – в свои тревожные мысли, которые доселе гнала от себя.
Все, что она успела узнать о русских за время скитаний с отступающей армией Наполеона, сводилось к одному слову – ужас. Пепел и развалины московские навеки погребли не только славу Наполеона, но и всякую мысль о пощаде врагу – для русских. Они наводили ужас мстительностью, беспощадностью и внезапностью нападений.
О каком барине вели речь Матрена Тимофеевна с Варварою? Надо полагать, что по его приказу Анжель оставили в живых и привезли сюда. Где он мог увидать Анжель и прельститься ею? Нет, вряд ли такое возможно, ведь за время отступления она почти не видела русских – разве что казаков издали, да того монаха в разоренной церкви, да этих амазонок. И можно ли было даже издали прельститься немытой бродяжкою?! А что, если этот русский барин просто коллекционирует француженок, велит доставлять к себе любую, какая попадет в плен к его крепостным наложницам-амазонкам? Ну можно ли сомневаться, что Варвара – его наложница? Ведь она готова была на части разорвать ту, в которой заподозрила соперницу. Может статься, Анжель найдет целый гарем своих соплеменниц, помирающих от скуки в этом маленьком, но неожиданно роскошном охотничьем домике, скрытом в дремучих русских лесах. А что, если барин, подобно маркизу Синяя Борода, убивает своих женщин? Впрочем, эта догадка не вызвала особого страха у Анжель: чем меньше нитей привязывает нас к жизни, тем менее ощутим страх потери ее. Еще менее взволновала ее мысль о том, что очередной мужчина воспользуется ее телом. Наверное, он хорош. Вот ведь как взбеленилась Варвара от ревности! Небось он умеет разжечь женщину, ласки его горячи и смелы...
Невольно Анжель задышала чаще. Этот золотистый полусвет, мягкое колыхание воды, непрестанно ласкающей ее тело, будто руки робкого, но опытного любовника... Она лениво повела полузакрытыми глазами – и не поверила им, увидев и впрямь руки: одну на своей груди, другую на бедре.
Анжель оцепенела. Чем же таким ее одурманили, коли она не заметила, как рядом с нею оказался мужчина и принялся бесстыдно ласкать ее? Так это не вода возбуждала ее – это он, он... словно рожденный из этой благоухающей воды, из тускло-золотистого света, из нескромных мыслей Анжель. Нет, это, конечно, сон, ибо не может быть мужчина поглощен не своею лишь похотью, а услаждением женщины!
...И вот уже Анжель сидела у него на коленях и была пронизана им до самой заветной глубины, однако она по-прежнему не видела его лица и все, что ощущала, кроме медлительных, с ума сводящих движений внутри естества своего, так это горячее дыхание у себя на шее, твердую грудь, на которую все тяжелее откидывалась, все шире раздвигая ноги, и беспрестанные ласки внизу живота. Чудилось, десяток рук враз касается ее тела! Это взволнованная вода беспрестанно играла с нею, добавляя к его волшебным ласкам греховное и сладостное ощущение того, что с Анжель враз занимаются любовью несколько мужчин. Она вскрикнула, заметалась, но невероятным усилием сдержала свое готовое забиться в блаженстве тело и, чуть наклонившись вперед, широко раскрытыми глазами взглянула туда, где проворный палец метался меж золотистых мокрых завитков, лаская напряженный бугорок ее плоти.
Голова закружилась так, что Анжель покачнулась, а чтобы удержаться, вцепилась ногтями в твердые бедра незнакомца. Он хрипло застонал, и эхо от его стонов отразилось от бревенчатых стен, сливаясь с исступленными криками Анжель. Вовсе обезумев, она неслась на этом трепещущем скакуне в бездну наслаждений, которые бесконечно множила игривая вода. И опять... И еще раз, и снова!
Он был с нею один, но стоил десятерых.
Немалое минуло время, прежде чем Анжель осознала, что не умерла от восторга, а еще жива и по-прежнему сидит в теплом водоеме, однако теперь уже не спиной к незнакомцу, а свернувшись у него на коленях.
– Родная моя... радость моя... наконец-то я нашел тебя!
Он говорил по-русски, однако даже если бы Анжель не понимала слов, смысл их сделался бы понятен только по звукам этого счастливого голоса.
– Любимая моя, сколько же я искал тебя! Уже и надежду потерял. Думал, ты погибла...
У него перехватило дыхание, и Анжель вдруг тоже ощутила, что задыхается.
– Как же ты попала сюда? Зачем ушла, где скрывалась? Знала бы ты, сколько причинила бед! Княгиня занемогла, князь чуть с ума не сошел, когда твое письмо прочел. Но я не верил, не верил, что более не увижу тебя!
Анжель жадно глотнула воздуху.
О чем это он говорит? Кто ушел? Кого он искал? Какие князь и княгиня? Он сошел с ума, этот незнакомец, доставивший ей столько счастья, но лица которого она так и не видела!
Анжель резко откинулась назад, чуть не соскользнув с его колен в воду, но была подхвачена проворными руками.
Анжель ошеломленно смотрела на твердые ласковые губы, на ямочку в середине подбородка, высокие скулы, серые глаза вприщур под разлетом выгоревших бровей.
Серые глаза вприщур... Не воспоминание, нет – какая-то далекая тень его промелькнула, будто птица в вышине, не задев Анжель своим крылом.
– Кто вы, сударь?
– Почему ты так смотришь на меня?
Они прошептали это враз, она – по-французски, он – по-русски, но с равным испугом.
– Кто я? – Он пожал плечами. – Что с тобой? Ты не узнаешь меня?
Анжель затрясла головой:
– Месье, я не знаю вас!
Кровь бросилась ей в лицо при воспоминании о том, что случилось между ними несколько минут назад, а в его глазах мелькнула усмешка:
– Не знаешь?
– Месье, я... – Она смешалась, но все-таки с трудом выговорила: – Я не знала вас раньше!
Он смотрел пристально, недоверчиво:
– Зачем ты это говоришь? Что за игру ты ведешь со мной? Сейчас не время. Я искал тебя по всему фронту, и только чудом в этой церкви...
И тут Анжель узнала его и воскликнула:
– О, я вспомнила, вспомнила! Ну конечно!
Это восклицание осветило его лицо, как солнце освещает Божий мир; он потянулся к Анжель, но замер при ее словах:
– Я видела вас в той разрушенной церкви. О, понимаю. Вы переоделись монахом, чтобы следить за отступающей армией? Вы – русский шпион?
Анжель вдруг осознала, что именно он наслал на них полк своих баб, амазонок-партизанок, этих жестоких убийц и похитительниц, которые притащили ее сюда для его услаждения. Русский дикарь! Он забавлялся с нею, как с игрушкой, а теперь мутит ей душу какими-то бреднями. Зачем?
– О чем ты говоришь? – прохрипел он. – Да посмотри ты на меня! Да что же с тобой?!
Анжель рванулась с его колен и встала на скользкое дно водоема.
– Простите, месье, если я обманула ваши ожидания, – пробормотала она. – Отпустите меня! Позвольте мне уйти!
– Отпустить? – переспросил он таким голосом, что Анжель пробрала дрожь.
О нет, она вовсе не хотела уходить, она желала бы остаться, чтобы снова очутиться в его объятиях, однако невыносимо же осознавать: он принимает ее за другую, целовал другую, извергал свой пыл в другое лоно...
– Отпустить, говоришь? – Он внезапно перешел на французский: – Как ваше имя?
– Анжель д’Армонти.
Лицо его дрогнуло:
– Анжель?.. Ангелина?!
Она пожала плечами:
– Анжель д’Армонти.
– С кем вы путешествовали?
– С мужем и его матерью.
– С мужем? О Господи! Среди тех людей, с которыми я вас видел, был ваш муж?!
Анжель отвела глаза, вспомнив, свидетелем чего он мог быть. Да уж, неудивительно, что он владел ею, даже не сочтя нужным показаться на глаза! После того, что слышал и видел в церкви!..
– Нет, – глухо ответила она. – Муж мой давно погиб.
Давно!.. Какую-то неделю назад, а кажется – жизнь с тех пор прошла.
- Предыдущая
- 27/58
- Следующая
