Химера светского видения (Мата Хари, Голландия) - Арсеньева Елена - Страница 7
- Предыдущая
- 7/9
- Следующая
После возвращения в Париж Мата Хари отправилась к Ладу и сообщила о своей готовности стать его агентом. Она сказала, что сможет добыть среди своих любовников в Берлине планы германского верховного командования, касающиеся ближайшего наступления. На прямой вопрос о причинах согласия Мата Хари ответила: «Для этого у меня есть только одна причина – я хочу выйти замуж за того мужчину, которого люблю, и хочу быть независимой». И назвала сумму гонорара, которую хотела бы получить.
Миллион франков.
На некоторое время Ладу онемел.
Потом согласился.
Впрочем, он ничем не рисковал. Ведь он солгал, когда говорил, будто не верит информации, полученной из Англии. В том-то и дело, что верил: она – германская шпионка. А если не верил на все сто процентов, то допускал это.
Согласие Маты Хари сотрудничать с французской разведкой значило для Ладу только одно: она хочет стать двойным агентом и морочить головы и тем, и другим. И вовсе не исключено, что дамочка действует по указке Берлина.
По опыту он знал, что первоначально все «двойники» из кожи вон лезут, чтобы вызвать к себе доверие. Поэтому какое-то время он мог быть уверен, что информацию Мата Хари будет давать ценную. А потом...
Ну что ж, надо будет не пропустить момент, когда настанет это потом...
Ладу ошибался – Мата Хари самовольно приняла решение о двойной игре. Однако у немцев были шпионы и во французской разведке. И скоро знаменитые английские радиоперехватчики и дешифровальщики перехватили и перевели следующую информацию для Берлина: «Агент Н-21 прибыл, был завербован французами. Просит денег и дальнейших указаний». Крамер ответил информатору: «Дайте ей указание вернуться во Францию и продолжить выполнение задания».
Крамер рассудил так же, как Ладу: «двойник» какое-то время будет поставлять правдоподобную информацию, чтобы упрочить доверие к себе. Ну а потом...
Он тоже намеревался не пропустить это «потом». И если по поручению Ладу Мата Хари должна была добыть информацию о немецких субмаринах у берегов Марокко, то Крамер тоже дал ей очередное задание, причем заранее оплатив его исполнение. Она спокойно взяла деньги, не видя в том ничего особенного. Она ведь все равно не собиралась ничего делать для немцев, а значит, вреда в своих действиях не видела.
Логикой наша дама, конечно, обладала весьма своеобразной...
Она сочиняла какие-то полуправдоподобные истории-донесения для одних и для других, не понимая, что это все уже давно не игра, что она имеет дело не с недалекими и легковерными репортерами, как раньше, когда измышляла варианты своей биографии, а с опытными и циничными контрразведчиками военного времени. Любой ценой она хотела доказать, что она важное и полезное лицо.
Какое-то время Ладу и Крамер выжидали наступления «момента». Постепенно немцы начали понимать, что Мата Хари больше не двойной агент, а работает на Францию. Между прочим, она этого и не скрывала, а наоборот – рассказывала всем своим любовникам направо и налево. Многие из них имели отношение к МИДу Франции или Форин Офис Англии и, без преувеличения можно сказать, начали сомневаться в умственных способностях дамы.
Крамер был так разъярен, что готов был убить неверную агентку. Однако повел себя совершенно иезуитски: подсунул ей «достоверную» информацию о том, что немцы держат подводные лодки – целый флот! – у берегов Марокко, что на самом деле было полной ерундой. Но выглядела информация очень правдоподобно.
Обошлась она французам довольно дорого. Ладу был в ярости! Итак, он пропустил момент! Он был сам виноват, но винил только Мату Хари. И с этой минуты она была обречена. Спасти свою репутацию контрразведчика Ладу мог только одним способом: свалив ошибку на другого, выдав на расправу кого-нибудь подходящего.
Мата Хари с ее скандальной репутацией была самым что ни на есть подходящим объектом для того, чтобы оказаться преданной... И не одним Ладу.
Первый сигнал грядущих неприятностей поступил от Вадима. Он прибыл в краткосрочный отпуск в Париж и сообщил любовнице, что в русском посольстве в Париже его предостерегли от продолжения каких-либо отношений с «опасной шпионкой». Нет, конечно, они не расстаются, но... Не лучше ли хотя бы какое-то время держаться подальше друг от друга?
Вадим уехал, оставив невесту обеспокоенной, расстроенной. Чуть ли не впервые в голову Маты Хари начали закрадываться мысли о том, что она несколько заигралась и все может плохо кончиться. Увы, поздно... Задумалась она слишком поздно!
Утром 13 февраля 1917 года в дверь ее номера в «Элизе-палас-отель» – она по непонятной причине изменила «Гранду»: может, просто по привычке изменять? – постучали. Открыв дверь, Мата Хари увидела шестерых мужчин в форме. Это были шеф полиции Приоле и его подчиненные. Ей предъявили ордер на арест по обвинению в шпионаже и отвезли в тюрьму Фобур-Сен-Дени в Сен-Лазаре.
Мата Хари отчаянно не повезло со следователем. Его фамилия была Бушардон, он был женоненавистник и редкий зануда. Сам по себе он уже был карой арестованному. У него имелась неприятная привычка внезапно вспрыгивать со стула во время разговора, а затем ходить взад-вперед по комнате и барабанить пальцами по стеклу. К тому же он постоянно грыз ногти. Все это постепенно вызывало раздражение у допрашиваемого. Вот так же начало трясти и Мату Хари. Но самое главное – в Бушардоне не было ни жалости, ни сочувствия, ни желания разобраться в деле. Его трясло от ненависти при виде попавшей к нему женщины – нет, не потому, что она, очень может быть, была германской шпионкой. Бушардон вообще ненавидел красавиц, которые выкручивают мужчине душу, а потом бросают его – он пережил неудачную любовную историю, предательство женщины, которой верил, на которую надеялся, и долгие годы мечтал сам предать женщину, которая смотрела бы на него, как на единственную надежду. Но он был одинок, у него не было с кем исполнить свою мечту. А вот теперь... У него был выбор – помочь Мате Хари или предать ее на смерть. Он выбрал второе. Каждую историю, рассказанную арестованной, он превращал в еще один пункт возможного обвинения. Например, невинный пузырек с противозачаточным средством был представлен им как пузырек с невидимыми чернилами (странно тогда, почему Мата Хари не попыталась даже выбросить его, когда в номере шел обыск). Каждое тихо пробормотанное слово тщательно взвешивалось им, он обдумывал, можно ли как-то приспособить его к делу. Потому не имело значения, было то слово правдивым или нет. И его ничуть не трогало то, что многие проступки арестованной были продиктованы любовью.
Мата Хари считала вопросы Бушардона совершенно бессмысленными – по ее мнению, он вообще не понимал, что происходит в голове женщины.
– Я никогда раньше не занималась шпионажем, – твердила она. – Я жила только ради любви и удовольствия. Никогда намеренно не встречалась с людьми, которые могли бы достать для меня информацию. Я люблю офицеров. Я любила их всю мою жизнь. Для меня лучше быть любовницей бедного офицера, чем богатого банкира. Самое большое для меня удовольствие – спать с ними. Причем я не думаю о деньгах. Кроме того, я охотно сравниваю людей разных национальностей. Клянусь вам, что мои отношения с офицерами, которых вы упомянули, были продиктованы только тем чувством, которое я вам сейчас описала. К тому же все эти господа сами приходили ко мне, а я со всей душой говорила им: да. Они уходили от меня полностью удовлетворенными и ни словом не упоминали войну. Я не спрашивала ни о чем секретном. А постоянно я встречалась только с Масловым, потому что люблю его.
К этой любви Бушардон прицепился надолго. Скажем, у него вызвало подозрение прибытие Маты Хари в прифронтовую зону. Она объяснила, что ездила ради встречи с любимым:
– В Виттеле я узнала, что капитан Маслов был сильно отравлен ядовитым газом. Он перестал видеть одним глазом и мог остаться абсолютно слепым. Однажды ночью Маслов спросил меня, как я поступлю, если он на самом деле полностью ослепнет. «Я никогда тебя не брошу. Для тебя я всегда останусь одинаковой», – ответила я ему. Тогда он попросил меня выйти за него замуж. Я согласилась, а самой себе сказала: «Все будет хорошо. Я потребую от Ладу достаточно денег, чтобы мне не пришлось изменять Вадиму с другими мужчинами. Я оставлю маркиза де Бофора. Оставлю барона ван дер Капеллена. Сделаю то, что требует Ладу. А потом выйду замуж за моего любимого мужчину – и стану самой счастливой женщиной на свете».
- Предыдущая
- 7/9
- Следующая
