Страсти по Марии - Бенцони Жюльетта - Страница 28
- Предыдущая
- 28/80
- Следующая
Вельможная дама вскочила с кресла словно выброшенная оттуда пружиной.
– Ее верным слугой, так? – яростно повторила она. – Он не стал терять времени и сменил свою политику! Как только ему стало известно, что я на него зла, он тут же принялся подыскивать себе новую покровительницу! Предатель! Трус! Подлый разбойник! Я давно знала, что ради удовлетворения своих амбиций он способен от всего отречься, все топтать ногами. Я больше не нуждаюсь в нем, так он ищет покровительства на стороне. Что же ты ему ответила?
– Что, конечно же, была бы счастлива занять свое место рядом с Ее Величеством...
– ...и что ночи и дни напролет станешь петь хвалу своему благодетелю? Что будешь ему послушна и вы станете лучшими друзьями?
– Не нужно преувеличивать! Я пообещала при случае замолвить за него словечко, но никак не петь под его дудку. Вы думаете, я забыла о причиненном мне горе? – добавила Мария с неожиданной серьезностью. – Однажды он заплатит за все, но всему свое время. Сегодня я вернула свое место, и для меня это самое важное. Настолько же важно, как и то, что он отбывает в Италию, а король остается здесь. Это позволяет надеяться, и я для этого сделаю все возможное, что к королеве вернется улыбка.
– На какое-то время и этого достаточно, а мне может даже пригодиться твой фавор. Нужно, чтобы ты похлопотала перед герцогом Лоренским, чтобы он вернул мне моего сына Гастона. Ты с герцогом в добрых отношениях, как мне сказывали, и он не должен отказать в этакой безделице такой искусительнице, как ты.
– Опять вы преувеличиваете! – ответила Мария, недовольная его высочеством, сбежавшим в Лорен, ни с кем не посоветовавшись, когда его старались отправить в Голландию. – Мы добрые друзья, не более того!
– На том мы не закончили: еще о многом нужно бы поговорить! Что бы там ни было, но я желаю, чтобы мой сын возвратился и поклялся, что никогда не женится на Гонзага!
– Что угодно, только не это! Что я могу сделать? Со времени несчастья с Шале его высочество поносит меня как только может, у меня на него нет ни малейшего влияния...
– Зато ты можешь повлиять на герцога Карла, Мария, – продолжала королева-мать плаксивым тоном, к которому прибегала, когда ей нужно было дать понять, что она вот-вот расплачется. – Сделай это ради меня.
– Я согласна, но...
При появлении королевского привратника она осеклась, а тот прямо с порога, высоко вздернув голову и пристукнув каблуками, объявил:
– Его Величество король!
Тот действительно приближался: быстрые его шаги эхом отдавались в мраморных стенах галереи Рубенса. При его появлении Мария склонилась в реверансе, в то время как Мария Медичи оставалась стоять во весь рост в ожидании. Признав посетительницу, Людовик XIII нахмурил брови, однако объяснений не попросил. Он подошел к матери, поцеловал ее руку, затем, прежде чем бросить свою шляпу, расцеловал ее в обе щеки и уселся прямо перед ней.
– У меня для вас прекрасные новости, мадам! А, мадам де Шеврез? Вас я и не заметил! – солгал он с монаршей самоуверенностью, вызвавшей у Марии гримасу. Подобная реплика заставила Марию вновь приветствовать короля, только королева-мать уже завладела заявившим о прекрасных новостях старшим своим сыном.
– Единственной по-настоящему прекрасной для меня может быть новость о возвращении Гастона, – буркнула она, презрительно фыркнув.
– Именно о нем и пойдет речь. Сегодня утром пришла весточка, будто мы могли бы сговориться. Господин кардинал...
– Нет! Я не желаю больше о нем слышать!
– Однако это он занимался возвращением вашего сына. И еще: я пришел просить вас собственноручно написать моему брату и посоветовать ему вернуться...
– Чтобы он ответил мне какой-нибудь дерзостью? Покорно благодарю!
– Не думаю. Из надежного источника мы знаем, что он вернулся бы при условии соблюдения его интересов. А если предложение будет исходить от вас, он примет его весьма охотно, в этом мы уверены!
– Что за предложение?
– Ну, например, правление над д’Амбуаз плюс сто тысяч ливров на имение Валуа?
– Это весьма заманчиво, но сочтет ли он его достаточным? Я не уверена... Вы знаете, как он там?
– Знаю! Его покаяния стоят казне все дороже и дороже, и я с удовольствием оставил бы его там, где он есть, если бы только присутствие моего брата на гостеприимной земле не производило столь скверное впечатление... Предложите ему, помимо того, пятьдесят тысяч экю, но двумя выплатами! На большее я не соглашусь!
Настроение Людовика XIII заметно улучшилось. В этом его мать не сомневалась, а потому расплылась в широкой улыбке:
– Я тут же обо всем ему и отпишу! Не желаете ли что-нибудь выпить, Ваше Величество, сын мой?
– Не откажусь! Но я что-то не вижу мадемуазель де Отфор. Она, надеюсь, в добром здравии? – добавил он с беспокойством, заставившим Марию напрячь слух.
Его неуклюжее Величество что же, увлечен этой милой крошкой? В этом она сомневалась совсем недолго – лишь то время, что понадобилось милой прелестнице, чтобы внести поднос с графином и бокалом и склониться перед королем. Взгляд, которым тот окинул девушку, улыбка, которую король адресовал ей, выдавали его с головой. Мария не забыла, как в былые времена влюбленный в нее Людовик заваливал ее знаками внимания и галантными посланиями, так все же и не решившись на столь желанную для нее развязку. С той поры минуло более десяти лет, а Людовик так и сохранил к ней прежнюю сдержанность, с возрастом заметно усилившуюся. В этой же Отфор Мария угадывала бесстрашие, даже дерзость, отчего та могла стать грозным врагом Анны Австрийской. Может даже, она уже являлась секретным оружием свекрови против Ришелье, последней попыткой вернуть себе влияние, которое ее сын, казалось, теперь не признавал. И если Людовик к этой девочке неравнодушен, а вожделенный взгляд его красноречиво говорил именно об этом, чтобы вернуть его в постель супруги, следовало бы прибегнуть к иному средству, нежели безобидное «укрепляющее» от Базилио...
Потому из Люксембургского дворца, испросив на то позволение, которое ей было дано без малейшего желания, Мария уехала весьма озабоченной. В деле Гастона, шедшем своим чередом к очевидному финалу, в ней больше не нуждались, но впрямую ей об этом не было сказано. Толстуха Медичи воистину была старой ведьмой, способной, ради того чтобы лишить власти бывшего своего протеже и подчинить себе собственного сына, на все. Как не боялась этого делать и раньше, когда Людовик не достиг еще совершеннолетия. Когда-то первый супруг мадам де Шеврез Шарль де Люин для устройства некоторых дел Марии Медичи получил от нее разрешение на убийство Кончини.
В Лувр Мария приехала не столь радостной и безмятежной. Королева, напротив, пребывала в настроении преотличнейшем: она, слегка обеспокоившись срочным вызовом Марии к свекрови, ждала свою подругу с нетерпением и прямо же с порога засыпала ее вопросами. Для Марии скрывать что-либо от королевы не было ни малейшего резона, кроме разве что упоминания о мадемуазель де Отфор, и она подробно передала весь разговор, сказала о визите короля и о принесенном им известии.
– Значит, мой деверь скоро вернется?
– Это еще не вполне ясно...
– О, я в этом нисколько не сомневаюсь: не станет же он отказываться от того, что ему предложено. С помощью золота от его высочества можно получить все на свете! – добавила она с не ускользнувшим от Марии презрением. – Он несносный человек. Сколько же беды могли мы причинить, отправив его с «невестой» в Брюссель! Мне кажется, что, посоветовав однажды мне стать его супругой, вы допустили большую ошибку... Вы дали мне плохой совет!
– И мне случается ошибаться. Здоровье короля не назовешь отменным, и ему, приключись какое-нибудь несчастье, наследует его высочество...
– Знаю, знаю, герцогиня, преотлично знаю. И не перестаю по этому поводу печалиться: все время прошу Господа сжалиться надо мной и подарить мне столь желанного наследника.
– Неплохо бы и королю сделать то необходимое, без чего наследнику не быть, – дерзко заметила Мария. – Часто ли он вас навещает?
- Предыдущая
- 28/80
- Следующая
