Второе пришествие инженера Гарина - Алько Владимир - Страница 90

• Предыдущая
• 90/99
• Следующая

Это было больше, чем наглость или даже пощечина; по европейскому политическому кодексу чести, за это следовало убивать, тем более такого выскочку и авантюриста, как «новоявленный Гарин», в существование которого верилось с трудом. Тем не менее, этот субъект, в продолжение своей линии, извещал, что в день икс в Лигу наций будет доставлено коллективное ходатайство с просьбой принять такие-то народности под эгиду некоего княжества, разумеется, им же (Гариным) основанного. Здесь же приводились и соответствующие координаты городища в пустыне Сахара.

Тот день пришел в последней декаде благостного мая и принес подтверждение этой нездоровой, по мнению многих, мистификации. Но еще ранее, – в самых разных аудиториях и средствах массовой информации вспыхнула жаркая дискуссия, о «невостребованном чуде» в пустыне, якобы давно уже известном, но тщательно замалчиваемом. Разразился скандал. Национальному чувству некоторых государств было нанесено оскорбление. И в первую очередь – Италии. И где же, на почти собственной ее земле, коварно и цинично захваченной под предлогом какой-то «аренды» (знаем мы эти аренды-аннексии), с целями «научными» и благими.

На головы некоторых штатских посыпались шишки. Заскрежетали перья. Рассылались правительственные уведомления. Кто-то уже предстал перед грозными очами диктатора Муссолини.

В несколько дней была организована скромная карательная экспедиция, коей вменялось следующее: арест самозванцев, опись всего движимого и недвижимого имущества, наложение секвестра, перепись населения городища, регламентация жизни и меновой торговли, формирование местной администрации, напрямую подчиненной власти метрополии.

«Экзекуторы» в составе пятнадцати человек карабинеров и четырех чиновников вернулись из жаркой, пышущей печкой пустыни мрачнее тучи и заметно отощавшие. Посвящать прессу в детали решительно отказались. Было лишь заявлено, что «кто бы там ни был – Гарин это, или не-мадам Ламоль; но такого-то числа к 22 часам по Гринвичу (и соответственно местному времени для каждого из часовых поясов) в радиовещательной сети Европы должно было быть предоставлено «окно», для важного радиообращения одного частного лица к народам мира».

Почему-то это было встречено без должной порции юмора. (Быть может, по причине просочившихся в печать слухов, из «неофициальных источников», что итальянскую экспедицию взяли в кольцо окружения группы вооруженных всадников, в количестве… «застящем» горизонт; двое же карабинеров, переболев в пути тяжелой формой дизентерии, скончались).

Заговорили о случайном характере изменений в бесплодном, выжженном уголке Сахары, и опять о самозванстве лица, претендующего на «авторитет» Гарина, но это последнее не находило должной поддержки. Слишком впечатляюще были преобразования, чтобы отказать этому лицу в гении и целеустремленности, – качеств вряд ли присутствующих у персонажа «не исторического». Вот Гарин – это было понятно всем. История с золотодобывающей шахтой и применением таинственного и ужасающего оружия гиперболоида вновь всплыла на поверхность, как в клокочущем котле, и каждый черпал себе оттуда столько, сколь хватало ему аппетита. Но, прежде, вняв широко раздавшемуся скандалу и пресловутому общественному мнению, в радиовещательной сети Европы, на рекомендованной волне к 22 часам по Гринвичу, было сделано «окно», – именно так, некоему темному авантюристу приспичило заявить о себе и объявить свою «волю» миру. В виду же того, что об этом было оповещено заранее, а скрытый инкубационный период продлился тютелька в тютельку, чтобы «вылупиться» в срок, то этого события ждали, как внеочередного солнечного затмения.

Тот день пришел.

В чистый, сомкнувшийся с пространством звездных сфер – радиоэфир, вошел хрипловатый голос человека, который на дурном английском (перекрываемый переводом на те или иные языки) зачитал следующее:

«Люди Земли! Человечество отныне стоит на пороге радикальных перемен. Впервые в истории – нации и государства могут войти в единое содружество народов, где не будет места распрям, войнам, экономическим потрясениям, инфляции и неуверенности в завтрашнем дне. Это то, о чем мечтали великие просветители и завоеватели прошлого. Гарантом этого процесса буду я – Петр Гарин, – милостью сил меня создавших, подвигший мой разум на великие открытия и изобретения и вручивших мне в руки инструмент преобразования, невиданный еще на Земле…»

Далее последовало хвастливое упоминание рукотворного оазиса в пустыне… Привычные для всех узурпаторов обещания золотого века… Декларация о защите прав и свобод маленьких народов, – о праве их на самоопределение. И, наконец, неприкрытая угроза-ультиматум, – право самого Гарина на нанесение превентивного удара любому государству, чьи действия он сочтет агрессивными для себя.

Заявление, столь чудовищное по наглости, выспренности тона и откровенно провокационное, вызвало эффект разорвавшейся бомбы (где-нибудь под стенами Букингемского дворца), и покоробило даже возможных сторонников Гарина.

Но правительства не были бы таковыми, – оставь они это все без должного внимания. Консультации, начавшиеся на уровне МИДа, переросли в прямой контакт глав государств, что привело к формированию союзнической оси Англии – Франции – Италии и позже присоединившихся Турции и острова Мальты. Соединенные Штаты, оставляя для себя право для широкого дипломатического маневра, тем не менее, поспешили овладеть «контрольным пакетом акций» этого, с позволения сказать, треста, т.е. попросту взяли на себя львиную долю заказов на поставку вооружения и провианта для экспедиционного корпуса. Одновременно, разведка стран коалиции, как могла, прощупала боеспособность противника. Оказалось, противоборствующая сторона прекрасно укреплена, вооружена и располагает до 25 тысяч единиц живой силы (столько могли поставить восставшие эмираты и повстанческие отряды); но, учитывая, что противник располагается на земле прямо-таки райской, а силы Антанты (назовем это так) были бы обречены занимать позиции в жаркой, обезвоженной пустыне, делало соотношение сторон, как 4:1 в пользу Гарина. Не могли бы не сказаться также трудности снабжения провиантом и боеприпасами и удаленность баз в Египте и Судане. Посему, было решено нанести удар (после вынесения соответствующего ультиматума) с береговых импровизированных аэродромов Ливии силами новейших американских стратегических бомбардировщиков – «летающих крепостей». Самолеты любезно согласилась транспортировать одна греческая судовладельческая компания. Американскому авианосцу «Миссури», – легкой палубной авиации, было предписано встать на якоре вблизи Гибралтар. Решение о вхождении всей прочей американо-английской эскадры в Гибралтарский пролив дискутировалось.

Ждали ответных мер Гарина, или того, кто скрывался под этим именем.

В высокие окна залы жгутами бил тропический ливень. Ударил, стеганул разряд… Сжиженный, резкий, лиловый свет обежал площадь темных зеркал… Но это были все те же окна, в глубине которых ритмично лучились горки электрического света.

Все люстры были зажжены и тонко отзванивали. Вибрировало и дорогое венецианское стекло в нескольких тонкостенных бокалах на просто сервированном столе на две персоны. По сторонам его, напротив друг друга, расположились Гарин и мадам Ламоль.

Это был обед не обед, ужин не ужин. Такую теперь они взяли привычку уединяться. Зоя, подперев подбородок вложенными в замок пальцами, вслушивалась про себя. Взор у нее был отсутствующий.

Гарин избегал смотреть в ее сторону, пригублял вино и вилкой (давно не по назначению) вскрывал конверты и тонкие бандероли, что пластом лежали на подносе, перед ним.

Опять небо разодрала ветвистая фиолетовая молния, – до самой нижней кромки первоосновы бытия здесь. На мгновение в окнах мертво встали стволы каких-то отживших секвой, будто сочленения дивных гигантских стрекоз протерозойской эры, с трепещущей, призрачной оснасткой своих крыл. Визуально плотный куб некоего мистического расчета и планировки этой залы – перевалился с одной своей грани и встал на черточку другой, – на стыке реального с ирреальным, как и было задумано.

• Предыдущая
• 90/99
• Следующая