Война чудовищ - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 39
- Предыдущая
- 39/91
- Следующая
Он разжал пальцы и ястребом пал вниз, прямо на спину упыря. Тот успел отшатнуться в сторону, но Сигмон на лету развалил его мечом надвое, еще даже до того, как коснулся земли. Приземление вышло жестким, и тан свалился на бок, чувствуя, как боль обожгла пятки.
Тан не успел подняться – еще один новообращенный плюхнулся на него, пытаясь добраться зубами до горла. Руку с мечом он прижал к земле, и Сигмону пришлось ударить головой прямо в серую маску упырьего лица. Удар вышел слабым, и кровосос замешкался только на миг, но Сигмону хватило и этого – он выпустил меч, отодрал когтистые лапы от своего горла и уперся коленом вампиру в живот. А когда тот снова распахнул клыкастую пасть, тан распрямил ногу и отшвырнул противника прочь.
Посеребренный болт пронзил упыря на лету, словно утку. Новообращенный плюхнулся на камни, завозился, но подскочивший Корд одним взмахом меча лишил его головы.
– Старший! – крикнул Сигмон, подхватывая свой меч. – Не упустите Старшего!
И в тот же миг он увидел тень, скользнувшую в подъезд. Корд бросился следом, но тан в два прыжка догнал его и ухватил за плечо.
– Нет, – сказал он. – Ждите здесь. Я сам.
– Уверен? – осведомился капитан.
– Еще как, – отозвал Сигмон. – Охраняйте двор. Быть может, он попытается выскочить и удрать.
– Хорошо, – согласился Корд.
Сигмон взял меч на изготовку и поднялся на крыльцо. Так будет правильно – в этом он был уверен. В узких коридорах у Корда нет ни единого шанса уцелеть. Кровосос без труда расправится с ним. В открытом бою, в рядах команды у капитана еще есть шанс уцелеть и даже победить. Но если упырь бросится на него из засады, в тесном коридоре...
Запрокинув голову, Сигмон прислушался к темноте и стал подниматься по широкой лестнице. Он чувствовал: вампир где-то там, на верхних этажах. И его нужно поймать раньше, чем он пройдет по комнатам кровавым ураганом.
Он миновал два лестничных пролета, прежде чем почуял, что Старший свернул в коридор. Света нигде не было, и тан сообразил, что они попали в покинутое крыло дома. Уже хорошо. Улыбнувшись, Сигмон скользнул в коридор.
У широкой двустворчатой двери он остановился. Кровосос прятался там – в огромной пустой комнате, давно покинутой жильцами. Рассматривая темный проем распахнутой двери, тан невольно припомнил свой сон. Лицо Арли перечеркивает зеленая молния... Сигмон взглянул на клинок. Нет. Самый обычный меч. Эльфийский клинок остался далеко в прошлом, под руинами имения ла Тойя. Все это просто сон, ночной кошмар, и ничего больше. Тан и не думал, что этот Старший – Арли. Нет, это не она, Сигмон знал это наверняка. Но кровосос может что-то знать. Ночная охота хорошо началась, но пора заняться своими делами – для Ташама он сегодня сделал все что мог.
– И все же я очень рад, что тебя нет со мной, – прошептал Сигмон, обращаясь к эльфийскому клинку, словно тот мог его слышать.
Он сунул меч в ножны и распахнул дверь.
Этот парк не видел людей больше года. Горелые развалины имения затянуло плющом, дорожки размыло, а кусты некому было стричь. По весне густо взошла зеленая трава, затопив парк и развалины изумрудными волнами, скрыв то, что лежало рядом с крыльцом. Теперь, чтобы заметить это, пришлось бы долго вглядываться в траву. Но рассматривать дорожки парка было некому – сюда давно никто не заглядывал.
После пожара, спалившего старый особняк, сюда приходили крестьяне из ближайшей деревни, из той, что расположилась с другой стороны холма. Подзуживая друг друга, посмеиваясь над самыми осторожными, они явились в парк в самый разгар дня, когда развалины перестали дымить. Они хотели знать, что сталось с управляющим. Они дошли почти до самого крыльца, покрытого копотью. А потом увидели то, что видеть были не должны – искромсанные тела, лежавшие прямо на дорожке.
Потом они вспоминали, кто из них побежал первым. Так и не вспомнили, хотя многие сходились на том, что это был сам староста. Так или иначе, на следующий день вся деревня снялась с насиженного места и ушла за реку – к родне. Они бросили дома, вспаханные к зиме поля, огороды – все, что нельзя было унести с собой. И ушли.
О том, что видели, соседям рассказывали скупо. Имение сгорело, управляющий погиб, а молодой тан пропал много лет назад. Но шила в мешке не утаишь – после первой же гулянки по деревням поползли слухи один страшнее другого. И о гнезде упырей в имении, и о неведомых чудовищах, и о живых мертвецах... Мало кто знал, что именно увидели крестьяне на дорожке старого парка. Многие не верили ни единому слову. И лишь двое самых смелых решили поживиться хозяйским добром и навестить развалины. Они быстро вернулись. Один поседел как лунь, а второй заикался всю зиму. Только тогда всем стало ясно: кости чудовищ, найденные около усадьбы – это правда.
Дурная слава распространилась и на рощу, примыкавшую к парку, и на весь холм. Теперь иначе как проклятым его и не называли. Никто больше не ходил в старое имение, даже темные людишки, жадные до чужого добра. Крестьяне старались держаться подальше от неприятностей.
Дорога, ведущая к холму, стала постепенно зарастать травой – больше некому было за ней следить. В ту сторону даже лишний раз посмотреть боялись. Поэтому никто не заметил, как однажды ночью двое конных выехали из леса и направились к роще. Проехав сквозь брошенную деревню, они обогнули холм и въехали в заросший парк, что почти слился с рощей. Там спешились, привязали лошадей к ограде и пошлепали по весенней грязи к старому дому. У самого крыльца они наткнулись на груду костей. Здесь гости ненадолго задержались. Посовещавшись, незнакомцы обогнули трупы по широкой дуге и вышли к развалинам.
От большого дома остались только обгорелые стены первого этажа. Второй этаж и крыша после пожара рухнули вниз, развалив весь дом. Теперь осколки стен торчали черными зубьями, как осколки разбитого окна, а меж ними грудами лежали камни, обгорелые балки, черепица и сломанные доски.
Незваные гости немного побродили по развалинам, словно выбирая, чем можно поживиться. Потом остановились на месте главной залы, пошептались, достали из-под черных плащей заступы. И начали копать.
Работали они быстро и бесшумно – не сопели от натуги, не разговаривали, даже не ругались себе под нос. Спокойно ворочали голыми руками огромные куски стен, что не под силу поднять человеку. Сдвигали вдвоем балки, которые при постройке тягали быками, и при этом даже не запыхались. Трудились быстро и уверенно – они знали что делали.
Через час, когда миновала полночь, они нашли то, что искали. Из глубокой ямы, выкопанной в самой середине пепелища, пробился слабенький зеленый огонек. Он казался не больше светлячка и не опаснее свечки, но заставил обоих грабителей отшатнуться. Один из них снял со спины длинную черную коробку, похожую на гроб для черенка лопаты, уложил ее на камни и поманил пальцем спутника.
Опустив заступы в яму, они завозились, пытаясь выудить то, что скрывалось на дне. И вскоре были вознаграждены за усердие: огонек стал ярче. Грабители могил дружно потянули заступы вверх и вытащили из ямы закопченный меч, что едва заметно мерцал зеленым светом. Он удобно устроился меж двух заступов, как в клещах, и вытащить его оказалось проще простого. А вот уложить в коробку – нет.
Два темных силуэта танцевали по развалинам вокруг кофра, пытаясь уложить в него клинок. Никто из них даже не пытался коснуться его рукой, поэтому меч пару раз падал на камни и приходилось начинать все сначала. Увлеченно переругиваясь, они пробовали снова и снова, не замечая, что за ними следят два огромных желтых глаза.
Большая лесная сова устроилась на верхушке самого высокого обломка стены и внимательно наблюдала за возней внизу. Она беспокойно переступала с ноги на ногу, топорщила перья, но глаз от грабителей не отводила, словно некая сила заставляла ее смотреть вниз, на танец теней.
Когда им удалось наконец уложить клинок в черную коробку, сова развернула голову, глянула себе за спину и гулко ухнула. Один из грабителей, что закрывал крышку кофра, вскинул голову и злобно зашипел.
- Предыдущая
- 39/91
- Следующая
