Огнерожденный - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/84
• Следующая

Этим же вечером, бывший подмастерье взялся за "Заметки о Великой Реке". Эта книга была много тоньше "Климата" да и скучнее. В ней Фарах не нашел ничего интересного. Автор описывал случаи наводнения на Великой Реке, не углубляясь в их причины. Разве что указывал что весною, когда светило подходит ближе к Миру, таянье снегов на севере вызывает приток вешних вод. Так же в книге рассказывалось, что в год, когда состоялась битва за Белые Пустоши, случилось особо сильное наводнение. Оно смыло половину столицы Леарана, построенной в устье реки, да так, что город потом отстраивали еще добрый десяток лет. Но на Фараха, чьи мысли вертелись вокруг идей Лартасуса, описанная картина не произвела сильного впечатления. На его взгляд в ней не было ничего страшного. Поэтому он быстро дочел заметки, торопливо перелистывая страницы и не особо вчитываясь, а потом припрятал книгу обратно в тайник.

К пятнице Фарах был готов навестить Ламераноса, – он исполнил обещание, прочитав обе книги, и горел желанием поговорить с ученым.

На этот раз ему не повезло. Страж, охранявший вход в дом Ламераноса отказался пропустить Фараха. Ссылаясь на то, что время позднее, а его не предупредили о визите, он велел подмастерью приходить завтра, с утра. Фарах настаивал на том, что ученый его ждет. Говорил, что принес книги, их необходимо вернуть учителю. Страж, увидевший книги, сменил гнев на милость. Он, конечно, знал, что у Ламераноса много учеников, ему уже случалось пропускать школяров к ученому в столь поздний час. Но все же он колебался, – на улицах в последнее время было неспокойно. Дело решила куртка Фараха, выглянувшая из-под распахнутого теплого плаща. Она была форменная: из прочной серой ткани, с высоким строгим воротом. На нем был вышит знак приюта – круг изображавший солнце, дом Энканаса. Заметив этот знак, стражник все-таки решился, и пропустил Фараха в дом. Как никак, у приютских всегда была хорошая репутация, а о том, что ученый преподает в приюте, знали все.

После этого, подмастерью пришлось долго стучать в дверь ученого. Он уже догадался, что Ламеранос попросту забыл о его визите, но не собирался отступать. Другого такого удобного случая могло и не представиться.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился ученый, закутанный в теплый халат, держащий в руке бронзовый подсвечник с горящей свечой.

– Кто здесь? – спросил он, поднимая подсвечник и всматриваясь в темноту.

– Это я, учитель, – отозвался подмастерье, делая шаг вперед.

– Фарах! Мальчик мой, это ты? О всеблагой! Неужели сегодня пятница? Ах, как неловко получилось, я совсем забыл, что ты должен прийти!

Подмастерье промолчал. Ему было не очень приятно, что про него забыли, но упрекать учителя он не собирался.

– Ну, проходи, проходи, – торопливо бормотал Ламеранос, – не стой на пороге, я сейчас, только накину что-нибудь подходящее.

Фарах вошел в прихожую, но, помня о том, чем закончился его прошлый визит к Ламераносу, не стал раздеваться. Ученый отвел его в свой кабинет, усадил за уже знакомый стол, по-прежнему заваленный грудами пергамента, и зажег несколько свечей. Сам он, бормоча извинения, удалился в спальню, чтобы одеться.

Оставшись в одиночестве, Фарах зажег еще одну свечу, и подошел к карте трех государств. Всматриваясь в четкий рисунок, выполненный, несомненно, рукой мастера, он попытался представить себе сферы тепла и холода, описанные в "Климате". Подмастерье даже провел пальцем по карте, очерчивая окружности. Потом его взгляд обратился на восток, к большим белым пятнам простиравшимся от Озера Слез до самого края карты. Если верить Лартасусу, территория что располагалась за озером, и земли чуть выше его, выпадали из сфер тепла и холода. Это означало что ни Тайгрен, ни Энканас не властны над обитателями тех земель. Фарах понял, что все походы на восток обречены на неудачу. Люди лишались поддержки Энканаса, и могли надеяться только на свои силы и обычное оружие. Это, конечно, не так уж мало, но на востоке жили разнообразные существа, владевшие магией. И они, судя по истории походов на восток, умело ей пользовались. Людям нечего было противопоставить их магии. Даже жрецы, самые сильные и благочестивые, обречены на поражение. Ведь на востоке Энканас не слышал их воззваний, а если и слышал, то не мог ответить, а без его помощи нечего и думать о схватке с местными колдунами.

– По-прежнему интересуешься востоком?

Фарах обернулся. Оказывается, Ламеранос уже переоделся, вернулся в кабинет и теперь наблюдал за воспитанником.

– Ну, что? – спросил ученый. – Ты прочитал книги?

– Да, учитель. – Подмастерье подошел к столу, достал из своей сумки обе книги, и положил их на груду мятых листов пергамента. – Я все прочитал.

– Судя по тому, как ты смотрел на карту, идеи Лартасуса тебя заинтересовали.

– Не то слово. – Фарах вздохнул. – Теперь мне нет покоя ни днем, ни ночью. Учитель, скажите, это правда?

– Что именно?

– То, что после победы Энканаса, наш мир превратиться в выжженную пустыню?

Ламеранос нахмурился и сел за стол. Покачал стеклянным бокалом, что держал в руке и Фарах почуял запах хорошо выдержанного вина из южных провинций Сальстана. Самое подходящее средство для того, чтобы быстро прогнать сонливость.

– Знаешь, мой мальчик, – сказал Ламеранос и глотнул вина. – Пожалуй, ты даже умнее чем я думал. Ты увидел в книге то, что пропустили и жрецы, и многие мои коллеги. Признаться, я не рассчитывал, что ты поймешь намек Лартасуса.

– Но это правда? Учитель, ответьте мне! Я не могу спать, мне страшно: я закрываю глаза и вижу пустыню, раскинувшуюся на месте трех государств! Я в растерянности. Бог Огня не может быть злым, иначе, зачем он помогает нам?

– Подожди. Послушай меня. Теория Лартасуса, конечно, очень интересна, логична, но все-таки это лишь теория. Не стоит так уж переживать по этому поводу. Лартасус говорил лишь об изменении климата, вопросы теологии его мало интересовали.

– Но ведь то, что он пишет… Это ужасно! Учитель, мы все наслышаны о том, что будет, если победит Тайгрен. Но неужели никто не думал о том, что нас ждет, если победит Энканас?

– Думали, Фарах, думали. Но тот, кто слишком много говорил по этому поводу, окончил жизнь на костре. Поэтому, прошу тебя, не повышай голос. И не спеши с выводами.

– Да, но…

– Не спеши. Что ты скажешь о заметках Са-Тара?

– Я их прочел, но не нашел в них ничего интересного. Мне казалось что "Климат"…

– Пожалуй, я поспешил. Не стоило тебе давать "Климат". Кажется, он произвел на тебя слишком сильное впечатление.

Ламеранос снова качнул бокалом, закручивая остро пахнущее вино багровым водоворотом, и сделал еще один глоток. Фарах умолк и наблюдал за ученым. Ламеранос явно хотел что-то сказать ему, но что? Раз дело не в идеях Лартасуса, то в чем же?

– Когда приходит весна, – глухо сказал Ламеранос, не отрывая взгляда от полупустого бокала, – разливаются реки. Это происходит потому, что тают снега сервера. Но весна может прийти и зимой, в том случае…

– Битва за пустоши, – выкрикнул Фарах. – Огонь Энканаса растопил лед Тайгрена и потоки воды устремились вниз по реке. Столица Леарана захлебнулась в потоках воды. Да, конечно, именно об этом и говорил Са-Тар! Но это значит, что после нынешних боев в Хальгарте, можно ожидать разлива Великой Реки…

– И не только ее.

– Столица Леарана, снова будет затоплена!

– И не только, не только она, мой мальчик…

– Может, предупредить леаранцев?

Ученый одним глотком допил вино и со стуком поставил стакан на стол.

– Леаранцы и так знают, что им грозит. – Сухо произнес он. – Память о Битве за Белые Пустоши храниться не только в Сальстане.

Фарах кивнул. Уж за столько лет западные торговцы должны были понять, что им грозит при очередной схватке в Хальгарте.

– Помнишь, в прошлый раз мы говорили о том, что наша цивилизация не развивается? – спросил ученый.

– Конечно.

• Предыдущая
• 48/84
• Следующая