Новобрачная - Бенцони Жюльетта - Страница 29
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
– Будьте спокойны, я все уловила. Так кто же он?
– Какой-то пачкун, ну, в общем из тех, кого принято называть художниками. Я знаю всего лишь, что его зовут Антуан Лоран, и не спрашивайте меня больше! Это все, что мне соблаговолил сказать проводник, когда недавно он на лету вскочил в поезд.
– Мой дедушка знал и ценил многих современных художников, но об этом никогда не говорил. Он известен?
– Откуда же мне знать, бедное дитя? Я вовсе не общаюсь с людьми этой породы, с этим сбродом, которые, похоже, подыхают с голоду. Видать, этому повезло больше, с чем его можно поздравить. Хотите кофе?
– Нет… Нет, спасибо!
Обед закончился, и необходимость обслуживать людей во вторую смену не позволяла дольше оставаться за столом. Мелани и Франсис вернулись в свой вагон. Когда молодая женщина поравнялась с художником, он неожиданно поднял голову и с улыбкой посмотрел ей прямо в глаза. Она почувствовала, что краснеет, и ускорила шаг. Какая наглость! Как он смеет так разглядывать ее! Да еще с этим насмешливым видом! Неужели она выглядит смешно и неуклюже? В любом случае это не очень приятно… Франсис, обменявшийся в этот момент кратким приветствием с кем-то из знакомых, ничего не заметил. Он, по-видимому, собирался представить ему свою жену, но, обернувшись, увидел, что она исчезла.
– Куда же вы бежите? – спросил он, догнав жену. – Я собирался представить вам барона Сноу.
– В следующий раз. На сегодня мне довольно представлений и приветствий…
В коридоре, прислонившись к перегородке своего купе, она смотрела прямо перед собой в окно, за которым сейчас абсолютно ничего не было видно. Поезд уже некоторое время шел в ночной темноте, и освещение вагона мешало видеть пейзаж за окном. Мелани разглядывала в стекло отражение, свое и Франсиса. Рядом с его высокой стройной фигурой она казалась себе совершенно лишенной изящества. Решительно, ее матери хотелось, чтобы она выглядела вдвое старше своего возраста. Этот бежевый костюм с отделкой из меха скунса, который Альбина выбрала для свадебного путешествия, делал ее неуклюжей, похожей на маленькую старушку. У нее никак не укладывалось в голове, как дом моделей, так прекрасно одевавший ее мать, мог согласиться, чтобы для молодой шестнадцатилетней женщины был выбран фасон, скорее подходящий для разбогатевшей сорокалетней торговки! Плюс ко всему Мелани слишком плотно пообедала и слегка задыхалась в своем корсете. Вот уж, действительно, настоящее орудие пытки, куда портные заталкивают вас силой с той самой минуты, когда вы переходите в категорию взрослых дам. Она была такой тоненькой, с такой узкой талией, что вполне могла бы обойтись без корсета. Обычно эта удавка не очень ей мешала, но, она не была рассчитана на слишком плотные обеды. Поскорее бы от нее избавиться…
– Ну что же, – вздохнула она, – думаю, пора идти спать. Я уже дома, мне остается только пожелать вам спокойной ночи.
Она протянула ему руку, что вызвало у него улыбку:
– Вы не поцелуете меня? Между супругами так принято.
Она вновь покраснела, так как думала, что все выражения супружеских чувств откладываются на завтра и поэтому такая интимная деталь, как поцелуй, была не обязательна. Но раз уж ему так хотелось… Поднявшись на цыпочки, она легонько чмокнула его в щеку:
– Вот! До свидания, Франсис!
– И это все?
Она посмотрела на него круглыми от изумления глазами: чего ему еще? С тех пор как они стали женихом и невестой, он обычно целовал ее в лоб, а она слегка касалась губами его гладко выбритой щеки всякий раз, когда они расставались. Он никогда не пытался поцеловать ее так, как ту рыжую красавицу в Динаре, когда она их увидела. Она не могла представить, что бросится ему на шею и примется целовать его прямо в губы.
– Я не понимаю, что вы хотите сказать.
– Правда?
– Правда!
– Тогда мне придется объяснить вам завтра вечером, как новобрачная должна вести себя с супругом. Здесь действительно не слишком удачное место для подобного рода уроков…
Он взял ее руку и запечатлел на запястье продолжительный поцелуй. Затем поклонился с присущим ему изяществом:
– Желаю вам доброй ночи, дорогая маркиза!
Свободной рукой открыл дверь купе, пропустил вперед Мелани и добавил, прежде чем закрыть:
– Если вам понадобится что-нибудь, даже самый пустяк…
– То что?
– Не раздумывая, зовите проводника. Он здесь, чтобы выполнять ваши малейшие пожелания. До завтра, дорогая Мелани. Этот человек вас предупредит, когда вам надо будет вставать, чтобы на подъезде к Марселю мы успели позавтракать вместе.
Он ободряюще улыбнулся. Дверь закрылась, и Мелани оказалась одна в купе, которое она так и не успела толком рассмотреть. Тисненый бархат и кожа обивки, зеркала, тяжелые, с позументом, занавеси, драгоценные породы дерева, хрустальные тюльпаны газового освещения – все это придавало купе вид шкатулки для драгоценностей. Паровое отопление поддерживало здесь приятное тепло. Молодая женщина заметила, что сиденье уже было превращено в удобную постель, на которой искусная рука разложила ночную сорочку.
Она сердито посмотрела на эту деталь туалета. На этот раз выбор был предоставлен ей самой в предвкушении ночи, которая должна была стать главной в ее жизни. Это была очаровательная прозрачная вещица из тончайшего белого батиста, отделанная валансьенскими кружевами и тонкой атласной лентой бледно-голубого цвета, продернутой в дырочки кружев. Жалко надевать такое чудо, чтобы спать одной на какой-то кушетке размером едва ли не меньше ее монастырской кроватки! Мелани бережно свернула сорочку и спрятала в несессер. Ей и спать-то придется всего несколько часов, а для этого хватит дневной сорочки и нижней юбки.
Она было принялась раздеваться, но вдруг подумала, что глупо укладываться так рано, тем более, что спать ей совсем не хотелось. Что бы такое придумать? Порывшись в сумке, которую укладывала Леони, она убедилась, что та не положила никакой книжки, ни одного самого завалящего журнала. Да и как могла бедняжка предположить, что ее юная хозяйка проведет в одиночестве первую брачную ночь! В чем же ее было винить?
Тогда Мелани пришла в голову мысль позвать на помощь супруга. Как у всякого приличного мужчины его баул должен быть битком набит газетами. Уж одну-то он ей даст!..
Надев туфли, которые она уже сбросила, и жакет, взглянув в зеркало, чтобы убедиться, не слишком ли пострадала ее прическа, когда она снимала шляпу, она тихонько открыла дверь, надеясь, что в коридоре никого нет.
В эту же минуту дверь соседнего купе так же осторожно открылась. Франсис, видимо, тоже собирался выходить. Тогда Мелани, не желая, чтобы ее заподозрили в шпионстве, затворила свою дверь. Наверное, у него кончились сигары, и он пошел в вагон-ресторан. Если только ему не захотелось выпить последнюю рюмку в компании одного из встретившихся знакомых… Но она не заметила его, хотя держала дверь чуть приотворенной. Она опять выглянула в коридор и увидела мужа рядом с дверью последнего купе. Быстро оглянувшись, чтобы убедиться, что его никто не видит, он, даже не постучав, вошел к испанской танцовщице. Сквозь открывшуюся дверь до нее донеслось громкое восклицание:
– Дор-р-рогой!.. Ну наконец-то!
Мелани больше ничего не слышала, так как перегородки красного дерева поглощали все звуки, но этого было более чем достаточно!..
Ноги у нее подгибались. Она вернулась к кушетке и уселась, чтобы собраться с мыслями. Главная мысль, бившаяся сейчас в голове, была ей просто невыносима: эта женщина называла ее мужа «дорогой» да еще и явно ждала его прихода. Вот почему она не появилась в вагоне-ресторане… Франсис же, избавившись от супруги и считая, что она уже спит, пошел к испанке, воспользовавшись тем, что пассажиры ушли обедать во вторую смену и в вагоне было почти пусто. Значит, она была его любовницей, любовницей, от которой он видно, был без ума, если посмел в вечер собственной свадьбы взять ее с собой в путешествие не только в одном поезде, но даже в одном вагоне! Надо сказать, драгоценный подарок любимой женщине – подарить свою первую брачную ночь, которую обязан был провести с другой!
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
