Мера любви - Бенцони Жюльетта - Страница 29
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
Герцогиня, тронутая искренностью Катрин, отступила к алтарю, как будто ища там поддержки. Самозванка осталась невозмутимой.
— Капитан де Монсальви тоже был на Рыночной площади, однако он признал меня, — заметила она.
— Он так этого хотел! Он мечтал о том, чтобы «Она» воскресла. На благо королевства и удачного похода под его знаменами. Он желает служить Богу в этом дорогом его сердцу пепле войны.
— Он обретет все это! Мы снова будем вместе сражаться!
Катрин презрительно улыбнулась.
— Кому вы пытаетесь это внушить? Какой славой покроет себя сеньор де Монсальви под хоругвями лгуньи? Вы красуетесь здесь в мужской одежде, вместо того чтобы трубить сбор и поднимать войска!
— В такое время года не сражаются!
— Но можно ведь подготовить войско. Настоящая Жанна не теряла бы времени даром… Может быть, вы мне скажете, что случилось с монсеньером Арно? Почему его нет с вами?
— Но… как раз потому, что он вместо меня собирает войско и…
— Жанна, — громко прервала ее герцогиня. — Вы же заведомо говорите не правду. Я думала, что вы не знаете, что такое ложь.
— Дева этого не знала! — воскликнула Катрин. — Эта женщина — сама вымысел. Я думаю, что смогу это доказать. Так где же мы встретились в первый раз? — спросила она свою соперницу.
Катрин сознавала, что играет в опасную игру. Если Арно поделился с этой женщиной их общими воспоминаниями, то она пропала… или почти пропала: у нее в запасе оставался еще один аргумент.
Что-то говорило ей, что Монсальви не рассказывал, как в Орлеане Жанна д Арк спасла Катрин от виселицы… виселицы, куда он отправил ее в надежде избавиться от своей безумной любви. О таких вещах добровольно не рассказывают!
Самозваная Жанна нетерпеливо пожала плечами.
— Что за глупости! Я уже сказала. Мы встречались в Реймсе во время коронации.
— Меня там не было.
— Вы знаете, трудно после всего того, что я пережила, вспомнить все знакомые лица. Я думаю, что это было в Орлеане… да, именно так, в Орлеане.
— И при каких обстоятельствах, если не секрет? Катрин успокоилась, заметив растерянность мнимой Жанны, на лбу которой резко обозначилась складка. Закрыв глаза, она притворилась задумчивой.
— Постойте! Я припоминаю. Это было в Орлеане, да, в Орлеане! Теперь я ясно помню: толпа, крики…
Сердце Катрин замерло. Нет, это невозможно! Она не сможет описать сцену, которую Катрин так живо представила себе.
— Мы как раз захватили башенные укрепления. Вы подошли ко мне, вы…
Катрин облегченно вздохнула:
— Нет!
Слово, брошенное с торжествующей радостью, прозвучало как удар клинка. Катрин добавила:
— Не пытайтесь придумывать: то, что вы якобы для меня сделали — это невозможно придумать!
Катрин в порыве бросилась в ноги Елизавете де Герметц.
— Ваше высочество, рассудите нас! Приехав в Орлеан, Жанна д Арк спасла женщину от виселицы, ее уже вели на казнь. Этой женщиной была я!
Герцогиня вздрогнула.
— Вы?
— Да, я. Меня тогда звали Катрин де Брази, я приехала в Орлеан за человеком, которого любила, за Арно де Монсальви, который позже стал моим супругом. Меня схватили и приговорили к смерти, обвинив как шпионку герцога Филиппа Бургундского…
— …любовницей которого вы тогда были! — добавила Елизавета. — Теперь я знаю, кто вы. Встаньте, дорогая. Я, кажется, начинаю верить вам…
— Вам следует мне поверить, госпожа герцогиня. Перед Богом, смотрящим на нас, клянусь спасением своей души, что эта женщина — не Жанна д'Арк.
Неожиданно глаза Елизаветы наполнились слезами. Она вернулась к алтарю, но походка ее изменилась, став тяжелой, медленной, словно шлейф платья стал необыкновенно тяжелым и не пускал ее. Катрин услышала ее шепот:
— Как жаль! Чудес не бывает. А я так надеялась. Проклятие повиснет над нашим домом, где родился человек, предавший Деву англичанам!
— Это ложь! — воскликнула самозванка, напрасно пытаясь вернуть уплывающую из-под ног почву. — Эта женщина лжет. Я — Жанна, и Люксембургский дом будет править в Европе!
Но очарование исчезло. Авантюристка сразу же потеряла свою власть над доверчивой принцессой, которая, как капризный ребенок, отбросила в сторону еще минуту назад обожаемую игрушку, потому что та перестала быть совершенной…
— Вы сами прекрасно знаете, что обманули меня. Мне следовало бы бросить вас в глубокий ров, чтобы больше никогда не слышать ваших лживых измышлений. Но я люблю доблестного рыцаря Роберта де Армуаза. Пусть он никогда не узнает о происшедшем. Вы сейчас же покинете Арлон и отправитесь к себе в Лотарингию, и сделаете все, чтобы о вас забыли, постарайтесь осчастливить честного человека, обманутого вами!
Вопреки ожиданиям Катрин, эта женщина не потеряла присутствия духа, услышав о предстоящей ссылке. Наоборот, она вызывающе вскинула голову:
— Обманутого? Вы так считаете? Он женился на дочери Франции… даже если я и не Жанна! Слишком много чести для незнатного сеньора из Лотарингии!
Она приготовилась к долгим объяснениям, но герцогиня ничего не хотела слушать. Словно отгоняя кошмарные видения, она покачала головой и, закрыв уши руками, не говоря ни слова, вышла из зала. Тяжелая, отделанная бронзой дверь с шумом закрылась за ней.
Некоторое время, оставшись наедине, обе женщины пристально разглядывали друг друга: Катрин с некоторым опасением. Сходство было невероятным! К счастью, выражение глаз было разным: у Жанны никогда не было такого высокомерного и презрительного взгляда, полностью разрушившего очарование ее двойника.
У Катрин невольно вырвался вопрос:
— Кто вы на самом деле?
— Я же вам только что сказала: дочь Франции! Моя мать — королева…
— Если вы дочь этой шлюхи Изабо, вы — не дочь Франции. И остается непонятным ваше сходство с Жанной. К несчастью, я не могу его отрицать… оно слишком очевидно!
— Я давно знаю, что мы похожи, словно близнецы. Может быть, я ее сестра?
— Но у Жанны была всего одна сестра, ее звали Катрин…
Но госпожа де Армуаз не слушала ее. Глядя в окно, она, казалось, витала где-то далеко, забыв о реальности.
— Меня теперь зовут Клод. Я могла бы жить во дворце, красивее этого, иметь свиту, пажей, сокровища… но я получила лишь жалкий домишко посреди лотарингских лесов и полей. Я жила у «своих родителей», грубых крестьян, которых я не могла больше выносить. Когда я окрепла, я оглушила их дубиной и убежала. Меня подобрал один солдат. Он стал моим первым любовником и научил воевать. Я, как и Жанна, сражалась! Я люблю войну! Там так часто видишь смерть, что жизнь от этого становится еще желаннее и упоительнее.
— А ваш отец! воскликнула Катрин. — Кто он? Вы знаете это?
— Какое это имеет значение? Может быть, он был принцем или Королем Четырех Королевств, а возможно, простым слугой. Может быть, я это знаю, а может быть, нет…
Катрин задумалась. Авантюристка загадала ей загадку, которую она даже не будет пытаться отгадывать. Конечно, официально Изабо де Бавьер, супруга несчастного Карла VI, родила своего последнего ребенка 10 сентября 1407 года. Скрыть беременность сложно, но не для Изабо: во-первых, тело ее стало жирным и бесформенным, а во-вторых, она уже давно уединялась в своих замках или во дворце Барбет, проводя дни на кровати, объедаясь обильной пищей и сладостями. Ей исполнилось тридцать шесть лет, когда умер ее официальный любовник — герцог Орлеанский, а она была не из тех женщин, которые способны обойтись без мужчин. Несмотря на полноту, королева по-прежнему была красива, и красота этой жирной рыжей львицы могла соблазнить не одного мужчину.
Эта женщина упомянула о Короле Четырех Королевств! Неужели Луи д'Анжу, супруг Иоланды, отец Рене, оказался в постели королевы-развратницы? Мужчины бывают иногда такими странными…
Усилием воли Катрин прогнала эти мысли и по-новому взглянула на Клод де Армуаз. Узнает ли кто-нибудь тайну этой странной женщины, лицо которой напоминало ангельский лик, а неизведанная душа таила опасность?
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
