Последнее танго в Париже - Элли Роберт - Страница 31

• Предыдущая
• 31/32
• Следующая

Женщина в пестром платье встала и застыла на месте, онемев от возмущения. Остальные судьи столпились вокруг нее, переговариваясь громким шепотом, но никто из них, судя по всему, не спешил призвать к порядку распоясавшуюся пьяную парочку.

— Площадка уже занята! — крикнула женщина в пестром платье, размахивая руками и наступая на Пола. — И вы перебарщиваете.

Пола, как и конкурс в целом, она воспринимала вполне серьезно.

Полу это показалось очень смешным. Он расхохотался и принялся, как матадор, пританцовывать вокруг нее.

— Освободите площадку, сударь! Что вы делаете?

— Мадам! — воскликнул Пол, обхватил женщину за талию и изобразил позицию танго. Он начал передвигаться с ней по площадке, она пыталась высвободиться из его хватки. Судьи с ужасом смотрели на такое надругательство, конкурсанты же продолжали танцевать.

— Это недопустимо, — заявила женщина.

— Это любовь, — возразил Пол. — Всегда, 1'amour toujours[25].

— Но это же конкурс!

Наконец ей удалось вырваться. Ее коллеги по жюри опасливо вышли из-за стола.

— При чем тут любовь? — закричала женщина. — Ступайте в кино глядеть на любовь. Уходите, уходите отсюда!

Жанна взяла Пола за руку и потянула к дверям. Но он остановился у края площадки и на глазах у судей спустил штаны, нагнулся и продемонстрировал голую задницу. Зрители онемели от изумления.

Пол и Жанна, спотыкаясь, сошли с площадки. Они добрели до темного уголка и сели там среди перевернутых столиков, тяжело привалившись к стене. Безостановочно и безразлично звучала все та же музыка.

— Краса моя, сядь передо мной, — произнес Пол и потянулся коснуться ее щеки, но Жанна отвернулась и застонала от черной тоски.

— Гарсон! — позвал Пол, щелкнув пальцами, но официант не явился. Они были одни. — Шампанского! — крикнул он и стал махать руками в такт оркестру. — Если музыка питает любовь — играйте!

Он обернулся к Жанне и увидел, что по щекам у нее текут слезы.

— Что с тобой!

— Кончено.

— Что кончено?

— Мы больше никогда не встретимся, никогда.

— Смешно, — отмахнулся Пол, взял ее руку, засунул к себе в брюки и тихо повторил: — Смешно.

— Я не шучу.

Жанна взяла его член в руку и принялась ласкать. Она смотрела прямо перед собой, слезы по-прежнему текли у нее по щекам.

Пол откинулся, прислонившись спиной к стене.

— Ох ты, грязная крыса, — выдохнул он.

— Кончено.

— Послушай, когда что-то кончается, оно начинается по новой. Неужели не понимаешь?

— Я выхожу замуж, — машинально сказала Жанна. — Я уезжаю. Кончено.

Рука ее заработала быстрее.

— О господи!

Пол спустил, Жанна с отвращением отдернула руку. Она его выдоила, из него ушли последние силы. Она вытерла руку его носовым платком.

— Послушай, — он попытался обратить ее отвращение в шутку, — это тебе не поручень в метро, это мой хер.

Музыка смолкла. Зал наполнился шарканьем ног; председательница жюри резким голосом выкликала победителей конкурса. Жанна не могла разобрать имен, но это не имело значения. Она видела окружающее — и себя с Полом в центре всего. Он стал уродлив, его жизнь — грязной и бессмысленной, его секс — бесполезным. Она посмотрела на него — перед ней сидел пьяный бродяга. Она ненавидела и его, и саму себя.

— Кончено, — сказала она, поднялась и пошла к выходу.

— Постой! — окликнул Пол. — Ты, глупенькая кадришка!

Он встал, шатаясь, привел в порядок брюки. Когда он доковылял до дверей, Жанна уже быстро шла по направлению к главному бульвару.

— Дерьмо! — выругался Пол. Внезапный свет ослепил его, ноги подкашивались. — Постой, черт тебя подери!

Он двинулся следом, но Жанна шла быстрее. Звук его шагов испугал ее.

— Эй, деревенщина! — игриво окликнул он, но Жанна не обернулась. — Иди сюда!

Она пересекла улицу у светофора, тут же зажегся красный свет, и Полу пришлось ждать. В нем нарастали злость и отчаяние. До него вдруг дошло, что, если она сейчас уйдет, он ее навсегда потеряет.

— Иди сюда! — снова крикнул он, ступил на проезжую часть и торопливо перешел через улицу под рев клаксонов. — Тебе не уйти от меня, кадришка!

Они припустили бегом, пересекая тени стоящих вдоль тротуара платанов, и, когда выбегали под солнце, свет лишь подчеркивал контраст между ними: за красивой молодой женщиной в распахнутом пальто и с развевающимися волосами гонится мужчина, который ей годится в отцы и которому явно недостает дыхания и легкости для подобного состязания. Казалось, их связывает невидимая веревка: укорачивается, когда женщина сбавляет темп, удлиняется, когда она снова отрывается от преследователя, но не лопается. Обособленные от мира, сквозь который мчались, они оставались соучастниками в некоем странном ритуале.

Был час пик, по Елисейским полям валили толпы народа. Жанна неслась вперед, лавируя между пешеходами и сохраняя разрыв между собой и Полом. Ей стало еще страшнее, когда она поняла, что он не намерен сдаваться; она лихорадочно пыталась придумать, где бы от него укрыться. На ум ей пришла только квартира матери на улице Вавен в районе Монпарнаса; она была уверена, что у Пола не хватит сил туда за ней добежать.

Он уже отстал на полквартала, и она сбавила темп, оглядываясь на него. Они миновали Гран-Палас, величественный в лучах послеполуденного солнца, и вокзал Д'Орсе, перешли через Сену; рычание обгонявших их автомобилей заглушало звук шагов. Пол упорно ее преследовал, хотя дыхания не хватало и в груди больно кололо.

В начале Монпарнаса Жанна обернулась, крикнула ему:

— Прекрати! Прекрати! — и побежала дальше.

— Остановись! — взмолился он. Бесполезно. Он опять рванулся за ней.

Недалеко от квартиры матери Жанна перешла на шаг. Ей не хотелось, чтобы Пол за нею туда последовал, но она не могла ничего придумать. За спиной раздавалась его тяжелая поступь. Наконец он, полностью выдохшийся, нагнал ее и схватил за руку.

— Кончено! — сказала она, вырвалась и добавила: — Я по горло сыта.

— Да успокойся ты!

Пол прислонился спиной к стене и попробовал воззвать к ее здравому смыслу, но Жанна его обошла.

— Хватит! — крикнула она. — Кончено! Теперь уходи! Уходи!

Пол, все еще задыхаясь, вприпрыжку кинулся за ней.

— Я не могу тебя уговорить, — сказал он. — Дай мне перевести дух.

Он с трудом ее обогнал и загородил дорогу, улыбаясь, уперев руки в бока. Он отчаянно стремился снова стать хозяином положения.

— Эй, глупышка… — с нежностью произнес он.

— Вот теперь я позову полицию, — выпалила Жанна по-французски.

В эту минуту он твердо решил, что не даст ей уйти. Пойдет на что угодно, но ее не упустит. Она была его последней надеждой на любовь.

Жанна шмыгнула мимо него.

— О черт, я не мешаю тебе пройти, — с горечью бросил он. — Я хочу сказать, apres vous, mademoiselle[26].

Она остановилась на углу и посмотрела на дверь маминого подъезда. Ее била дрожь, она с огромным усилием подавляла в себе паническое желание прямиком броситься в этот подъезд. Пол понял, что ей по-настоящему страшно. Ничего, подумал он, еще будет время ее успокоить, когда он выяснит, где она живет.

— Пока, сестричка, — произнес он, прошел мимо и шагнул на проезжую часть. — И вообще ты толстая баба, мне плевать, если мы больше никогда не свидимся.

Пол двинулся по улице, притворившись, что потерял к Жанне всякий интерес. Небрежным жестом он сунул в рот пластинку жевательной резинки. Жанна проводила его взглядом, повернулась и порскнула через улицу. Она проскользнула в подъезд, но в тот миг, когда закрывала за собой дверь, Пол метнулся назад; он взбежал на крыльцо и вошел в вестибюль, когда Жанна захлопнула дверцу лифта. Она уставилась на него в слепом ужасе, он же схватился за хрупкую железную ручку и попытался открыть дверцу.

Лифт медленно пополз вверх.

• Предыдущая
• 31/32
• Следующая