Камень, глина и фантазия - Данилова Людмила Ивановна - Страница 7

Древние архитекторы очень умело связали свои строения и пейзаж. Архитектура совершенствовала красоту природы, а природа усиливала прелесть архитектуры. Но, пожалуй, больше всего поражает синтез архитектуры и наружной настенной скульптуры. На мячковском известняке легко выполнять различные изображения, и владимирские каменосеки использовали это свойство камня наилучшим образом. Особенно это наглядно видно на стенах Дмитриевского собора. Он был построен в самом конце XII столетия рядом с княжеским дворцом как придворный храм Всеволода III. В его настенных барельефах отразились скульптурные образы языческой Руси вперемежку с восточными мотивами и сюжетами из Библии.

Дух торжественного великолепия пронизывает здание от его объемов до мельчайших деталей. Мужественны и величавы его пропорции. На половине высоты здание делится аркатурным поясом. Он составлен из множества небольших арочек, которые поддерживают изящные колонки. Они свисают вниз подобно плетеным шнурам и заканчиваются массивными подвесками фигурных консолей.

Все богатство декоративного убранства сосредоточено над аркатурноколончатым поясом, несколько ниже и на нем. Строгие пилястры рассекают фасады на три широкие части. Узкие и высокие окн» прорезают верхние плоскости стен, оставляя широкие поверхности как бы для того, чтобы они могли вместить больше рельефных изображений.

Строители вначале возводили стены, а уж потом тщательно пригнанные камни покрывали резьбой. Рельефы на соборе расположены ровными горизонтальными строками, следя за которыми глаз ясно ощущает количество рядов каменной кладки.

С поразительным мастерством зодчие варьировали детали убранства в зависимости от их значения в здании и условий его освещения. Так, на западной стене главный портал больше боковых и богаче украшен. Оформление порталов различно на каждом фасаде:

«…богато освещенный южный портал украшен главным образом плоской плетенкой; напротив, профиль портала северной, теневой стороны имеет сильный и контрастный рельеф, и его архивольт покрыт сочной глубокой резьбой, рассчитанной на скользящие слабые лучи заходя-шего солнца. Так зодчий как бы лепит, подобно скульптору, каждую форму, смело нарушает геометрическую сухость их очертаний индивидуальной и осмысленной «прорисовкой», создает ту неповторимую живость и органичность художественного образа, которая под силу лишь подлинному гению».

Так же органично слит с архитектурой изысканный, драгоценный резной убор храма. Мастера выполнили грандиозную работу, ведь они покрыли резьбой около тысячи камней! Рельефы сильно пострадали за многовековую жизнь памятника. В разное время отдельные резные блоки заменяли новыми. И все же века, непогода с лютыми морозами, дождями, ветрами и солнцем не смогли уничтожить белокаменные чудеса на соборных стенах.

На фасадах встречаются изображения сидящего на троне библейского царя Соломона, фигуры святых. Все они находятся в окружении животных, птиц, растений, чудищ, скачущих всадников. Причем интересно соотношение скульптурных изображений на фасадах: скульптур на религиозные темы — 46, птицы изображены более 250 раз, звери встречаются 243 раза. Здесь есть орлы, фазаны, голуби и никому не ведомые птицы. Они переплетались длинными шеями, крыльями и хвостами. По стенам шествуют барсы, волки, грифоны, львы. Есть сцены борьбы зверей и грифонов, сцены хоты. Но чаще всего встречается царь зверей лев. — здесь 125 разных его портретов!

У народов мира с незапамятных времен существовал культ животных. Почти во всех странах наибольшей популярностью пользовался лев. У народов Древнего Востока, Греции, Рима он был символом силы и власти. Этот символ восприняла и христианская религия. Вместе с ней он проник в русские княжества и прочно занял место на стенах белокаменных храмов Владимиро-Суздальской Руси.

Правда, знакомство со зверем было заочное. Он не водился в наших краях, но люди знали о нем по рассказам путешественников, видели его изображение на украшениях, различных изделиях, одеждах иноземцев.

Льву приписывалась способность укрываться от охотника, заметать следы, оживлять своим дыханием детенышей, якобы рождавшихся у львицы мертвыми, способность спать с открытыми глазами. Отсюда и понимание образа льва как стража, охранителя. Отсюда и популярность его. Такого зверя приятно было иметь в качестве надежной защиты. Могучий и сильный, он не даст в обиду того, кто его почитает.

Образ льва, прозванного на Руси «лют зверь», получил у нас местную трактовку. Из яростного и свирепого хищника с огромной косматой гривой он превратился в простодушного беззлобного зверя. Часто львы имеют сказочный облик. Мы видим на стенах оскаленные пасти, но они лишены хищного выражения. Над спинами зверей поднимаются хвосты словно ветви деревьев и даже целые пальмы.

Стены Дмитриевского собора во Владимире украшают рельефы львов лежащих и стоящих, львиные маски. Царственный зверь занимает почетное место у ног царя или по бокам от окна и двери.

Анализ рельефов позволил искусствоведам определить индивидуальный стиль того или иного мастера-художника и установить, что над резным украшением собора трудились около пятидесяти резчиков. Дружину возглавлял мастер, которому, по-видимому, принадлежит выполнение в деталях княжеской идеи, данной ему в самых общих чертах.

Следует отметить, что церковное начало в декоре здания тонет в причудливом сказочном мире трав и неведомых зверей. Это светское начало в украшении собора было близко народным вкусам с их любовью к праздничной узорчатости, к смелому художественному вымыслу и фантастике.

С нашествием татаро-монголов надолго уйдет дивное ремесло владимирских зодчих и каменосеков. И только через два столетия каменное строительство возродится в молодом Московском княжестве. К этому времени интерес к изображениям зверей на стенах пропал.

Вновь образ льва появится только в XVI веке. В Грановитой палате Московского Кремля наряду с белокаменными горельефами фантастических животных встречаются изображения львов, которые, как и прежде, играли роль стражей дома. Еще позднее, в XVII столетии в Кремле некоторые здания украсит круглая скульптура. И сейчас на Спасской башне видны стилизованные фигурки стоящих на задних лапах львов. Несколько небольших каменных золоченых львов стояли на площадках лестницы Золотого крыльца Теремного дворца.

И все же такого широкого распространения, как в Л11 веке, «звериный» стиль не получил. Со временем изображения льва совсем пропали, сохраняясь разве что на изразцах и в деревянной резьбе. Забывалась религиозная символика, менялись вкусы, и вдруг в конце XVIII столетия — снова львы. Но теперь уже не на Церковных зданиях, а для украшения жилых и общественных. Все, конечно же, помнят, как герой Пушкина в «Медном всаднике» спасался от наводнения:

…над возвышенным крыльцом

С подъятой лапой, как живые,

Стоят два льва сторожевые,

На звере мраморном верхом,

Без шляпы, руки сжав крестом,

Сидел недвижный, страшно бледный

Евгений.

И дальше эти белокаменные звери, изваянные П. Трискорни, не раз оказывались на пути Евгения во время его безумных скитаний.

А вот строчки из «Евгения Онегина», относящиеся уже к московским львам:

…вот уж по Тверской Возок несется чрез ухабы. Мелькают мимо будки, бабы, Мальчишки, лавки, фонари, Дворцы, сады, монастыри… Аптеки, магазины моды, Балконы, львы на воротах…

Эти милые и забавные известняковые «чудища», так отдаленно напоминающие львов, и сегодня встречают нас при входе в когда-то знаменитый Английский клуб в Москве на Тверской улице. Они сидят на высоких столбах ворот ограды, отделяющей внутренний двор богатой барской усадьбы от улицы. Конечно, в тот просвещенный XVIII век никто образ льва как защитника всерьез не принимал, но обзавестись парой каменных или гипсовых гривастых изваяний, а в крайнем случае хотя бы львиными масками, мечтал каждый горожанин. Так сильна была дань традиции.