Душа Востока - Хорев Валерий Николаевич - Страница 24

В сердце человека есть мир подлинного. В нем не слышишь звуков свирелей и струн, но всегда царит радость. В нем не обоняешь ароматы курительных свеч, но всегда разлито чистое благоухание. Очисти разум и отрешись от вещей, забудь о мыслях и предоставь телу свободу – тогда сможешь туда проникнуть.

Сын Неба погружен в заботы о государстве, нищий выпрашивает чашку похлебки. По своему положению они далеки друг от друга, как облака в небе и грязь на земле, но чем отличается волнение в мыслях от волнения в голосе?

После дождя в горном пейзаже открываешь новую красоту. В ночной тишине звук колокола особенно чист.

Если отрешиться от всех забот, то в убогой келье словно появятся расписные потолки с плывущими облаками и жемчужные занавеси протянутся, точно струи дождя. Если после третьей чары постигаешь смысл этой жизни, только и знаешь, что перебирать струны, осязая лунный свет, да пением свирели вторить шепчущему ветру.

Отшельник в горах чист душой и все делает в свое удовольствие. Поэтому за вином он без усилия весел, в шахматной партии без борьбы побеждает, на флейте исполнит мелодию без знания музыкальных ладов, на лютне возьмет возвышенный аккорд, не зная порядка струн. Не уславливаясь о встрече заранее, радушно встретит и проводит гостя.

В наше время люди всячески стараются устранить поток мыслей. Но мысли устранить невозможно. Нужно лишь не держаться за прежние мысли, не стремиться навстречу приходящим, а постоянно продлевать свое настоящее. Тогда сам собою постепенно войдешь в царство Вечного Отсутствия.

Возвращать своей природе изначальную чистоту – все равно, что есть, когда ты голоден, и пить, когда ты мучим жаждой. Так ты укрепишь и тело, и разум. Если же сердце погрязло в заблуждениях, то, даже рассуждая о сосредоточении и распевая гатхи, ты будешь понапрасну расточать силы.

Золото добывают из руды. Яшму извлекают из камней. Не будь обманчивой видимости, было бы невозможно искать правду. Истину находят в кувшине с вином, блаженных встречают среди полевых цветов. Даже самое возвышенное нельзя отделить от обыденного.

Если понять, что высшая истина пуста, то и все явления окажутся пустыми. Отвергать явления и держаться за «истинно-сущее» – все равно что отворачиваться от тени и признавать телесную форму. Когда сознание пусто, то и внешний мир пуст. Отвергать мир, но признавать образы, существующие в сознании,- все равно что собирать падаль и отгонять мух.

Когда в душе царит безмятежность, то, даже кутаясь в холстину, вбираешь в себя жизненное дыхание Неба и Земли. Когда в сердце царит довольство, то, даже питаясь отрубями, знаешь подлинный вкус жизни.

Подвижник трудится ради истины и добра, а в миру смотрят на труд как на средство разбогатеть. Бескорыстный человек равнодушен к приобретениям, а в миру считают бескорыстие средством заработать почет. То, что для благородного мужа – святой долг, для низкого человека – средство удовлетворения своих корыстных желаний.

Тот, кто распущен, скатится к сумасбродству. Тот, кто пытается сдержать себя, закоснеет. Только тот, кто умеет воспитывать и тело и дух, может, не теряя самообладания, предоставить и стесненности и распущенности быть самим по себе.

Тот, кто живет, повинуясь настроению, то принимается за дело, то забрасывает его. Может ли он править «колесницей, не поворачивающей вспять»? Для того, кто ищет просветление, потворствуя своим чувствам, прозрение неотделимо от заблуждения. У такого в душе никогда не загорится «вечно сияющий светильник».

Когда вещи служат нам, мы равнодушны к приобретениям, не огорчаемся из-за неудач и всегда свободны душой. Когда мы сами служим вещам, мы гневаемся из-за неурядиц, любим, когда нам угождают, и связаны путами с ног до головы.

Великодушные мысли подобны благотворному весеннему ветру: когда он веет, все в природе оживает. Злобные мысли подобны морозному инею: когда он выпадает, все живое гибнет.

Если сполна изведать сладость и горечь этого мира, то, какие бы бури ни бушевали вокруг, ты и бровью не поведешь. Если до конца проникнуть в человеческое сердце, то, даже если тебя назовут быком или лошадью, ты будешь в ответ кивать головой.

Жить в счастье и знать, что оно корень несчастья, держаться за жизнь и знать, что в ней причина смерти,- вот дальновидное мнение.

Не ищи в содеянном добре пользы. Пусть оно будет как тыква, скрытая листвой от посторонних взоров. Не ищи в зле, причиненном тебе другими, вреда. Пусть оно будет как снег в весеннюю пору, незаметно тающий во дворе.

Когда с простым крестьянином заговоришь о курятине и непроцеженном вине, он радостно подхватывает разговор. Когда его спросишь об изысканных яствах, он ничего не понимает. Если спросить его о халате, подбитом ватой, он с готовностью отвечает. А спросишь об одеянии вельможи – он о нем и не ведает. Его натура целостна, поэтому желания его не идут далеко. Вот что самое возвышенное в человеческой жизни.

Когда встречают старого друга, чувства переживаются особенно зримо. Когда делают что-нибудь скрытно, намерения становятся особенно явными. Когда встречаются с благородным мужем, правила вежливости соблюдаются особенно строго.

Если в сердце просторно, на гору золотых будешь смотреть, как на глиняный кувшин. Если в сердце тесно, каждый волосок будет казаться огромным как тележная ось.

Очарование цветов, раскачиваемых ветром, и чистота снегов, озаряемых луной, понятны только людям, отрешившимся от мирской суеты. Прелесть свежей листвы и обнаженных ветвей над ручьем, красоту молодых побегов и старых стволов бамбука среди камней могут оценить лишь те, кто не ведают суетности.

Сердце не есть то, чем оно является. Что же в нем созерцать? Будда говорил, что тот, кто занимается созерцанием своего сердца, воздвигает себе лишние преграды. Все вещи по сути – одна вещь. Зачем же доказывать их равенство? Чжуан-цзы говорил, что тот, кто рассуждает о равенстве вещей, разбивает их единство.

Тот, кто привержен молчанию и не выносит шума, избегает людей и стремится к покою. Он не понимает, что желание не быть с людьми создает обманчивую идею подлинности своего «я», а стремление к покою лишь рождает душевное волнение. Как же ему постичь мир подлинного, где «другие» и «я» суть одно, а движение и покой равно забыты?

Когда в душе нет твердости, отвернись от красок и звуков мира, дабы мирские соблазны не смущали сердце. Когда в душе появится стойкость, окунись в скверну мира, дабы сердце знало мирские соблазны и не смущалось ими.

Все радости и несчастья людей созданы их собственными мыслями. Поэтому Будда говорил: «Страсти горят в душе, как пещь огненная». Трясина алчности и вожделения – океан страданий. Одна мысль о чистоте превращает пылающий костер в прохладный пруд. Одна мысль о прозрении – это лодка, переправляющая нас на «другой берег».

Жизнь в горах наполняет нас чистой радостью, и каждая вещь рождает возвышенные думы. Вид одинокого облака и дикого журавля заставляет задуматься о недостижимом и беспредельном. Встретив камень, омываемый быстрым потоком, мечтаешь о белоснежной чистоте. Прикасаясь к старому можжевельнику или замерзшей сливе, думаешь о несокрушимой стойкости. Дружа с чайками и оленями, забываешь о своем «я». Но стоит только войти в суетный мир, – и все вокруг тотчас увлекает вас в пучину тревог.