Любовь, только любовь - Бенцони Жюльетта - Страница 14

• Предыдущая
• 14/77
• Следующая

Именно тогда Ландри, взобравшись на камень, чтобы лучше видеть происходящее, случайно взглянул вверх и заметил в единственном верхнем окне дома мамаши Кабош бледное лицо. В одном из кусков промасленной бумаги, вставленной в окно, была дыра, через которую парень смог узнать, кто это был. Обитательница дома высунулась узнать, из-за чего поднялся весь этот переполох. Он помахал рукой и по беглому ответному знаку понял, что Лоиз тоже узнала его. Потом она исчезла. Спустившись с камня и совершенно забыв о требухе, которую он обещал матери купить, Ландри энергично протолкался сквозь толпу и без остановки добежал до дома, где пряталась Катрин. Девочка с восхищением выслушала историю Ландри.

Барнаби выглядел обеспокоенным.

– Я мог бы догадаться, – сказал он. – Она всегда нравилась Кабошу. Возможно, он воспользовался нападением на дом, чтобы захватить ее и увести с собой. Теперь старуха охраняет ее. Будет нелегко отобрать ее у них…

Жакетт Легуа рухнула на камни очага и горько зарыдала, зарывшись головой в юбки. Сара склонилась над ней и, пытаясь утешить, гладила ее густые, едва тронутые сединой, светлые косы. Но все было напрасно…

– Дитя мое… моя нежная овечка, которая хотела сохранить себя чистой для Господа. Он отнял ее у меня… Животное! Чудовище! Увы, увы!

Сердце Жакетт разрывалось от горя. Ни Катрин, онемевшая от этой новости, ни другие, тоже потрясенные, ничего не могли придумать, чтобы утешить ее. В конце концов Барнаби уговорил ее поднять голову, открыв жалкое, красное, распухшее от слез лицо. Потрясенная горем матери, вне себя от ненависти к извергу Кабошу Катрин обвила руками шею Жакетт.

– Легко это или трудно, – сказал Барнаби, – но мы должны освободить Лоиз от Кабоша. Один Бог знает, что за унижения должна терпеть бедная девушка в его руках.

– Но как вы думаете вырвать ее оттуда? – спросила Сара.

– Не в одиночку, конечно! Мамаше Кабош стоит только открыть рот, как ей на помощь бросится целая толпа людей, – те, которые хотят завоевать расположение ее сына, а также и те, кто просто боится вызвать его неудовольствие. Наш единственный выход – Машфер. Только он может помочь нам.

Сара перешла от Жакетт к Барнаби, который стоял, оперевшись на одну ногу, нервно грызя ногти. Она прошептала ему что-то тихим голосом, чтобы никто ничего не расслышал, но все же Катрин, обладающая тонким слухом, уловила сказанное.

– А не рискуем ли мы, ведь Машфер может захотеть получить плату за свою услугу… вполне определенную плату? Особенно если девушка хорошенькая.

– Это риск, на который придется пойти. Я надеюсь, что мы сможем помешать ему. Во всяком случае, если мы хотим сделать что-то, то мы должны действовать. Кого нам нужно сейчас бояться, так это не Машфера, а Кабоша. Должно быть, у Короля Нищих под началом столько же людей, сколько и у Кожевника. Сейчас он должен быть на своем обычном месте, возле Дворца сицилийского короля. Это место, где он обычно попрошайничает. Ты знаешь его в лицо, Ландри?

Парень нахмурился и скорчил гримасу.

– Это тот, который зовет себя Колен-Шелковый Красавчик, человек, весь в нарывах?

– Он самый. Иди и найди его. Скажи ему, что он нужен Барнаби-Ракушечнику, а если он заартачится, скажи, что мне срочно нужна его помощь для того, чтобы «кинуть кости». Запомнишь?

– Конечно.

Ландри надвинул шапку на уши и обнял Катрин, которая прижалась к его руке.

– Я хочу пойти с тобой, – сказала она, – здесь так скучно.

– Не надо, малышка, – вставил Барнаби, – тебя слишком легко узнать. В Париже нет другой такой головки с такими волосами, как у тебя! Достаточно тебе поднять шапочку, как все будет кончено. Кроме того, я бы не хотел, чтобы Машфер вдруг увидел тебя при солнечном свете.

Когда Ландри взбежал по ступенькам и вышел через низкую дверь, Катрин почувствовала острую тоску, глядя, как солнечный луч на мгновение вспыхнул на влажных ступеньках. Там, наверху, должно быть так прекрасно в этот солнечный день! Барнаби обещал, что они покинут Париж, как только отыщут Лоиз. Но, похоже, что этот день придет не скоро. Прежде всего, удастся ли вернуть Лоиз?

Когда девочка думала о Кабоше и своей сестре, она закипала от ярости. Она лишь смутно представляла, что могло произойти с Лоиз, но она была уверена, что ненавидит Кабоша всем сердцем. Он всегда появлялся, когда в ее жизни происходило что-либо ужасное.

Им не пришлось долго ждать. Час спустя Катрин увидела, что Ландри возвращается. Его сопровождал мужчина такой отталкивающей наружности, что у нее не было ни малейшего желания покидать свое место в углу, возле матери, где Барнаби велел ей оставаться. Она часто видела Машфера ночью, когда он руководил весельем своих подданных, но тогда это всегда был полушутливый, полугрубый обряд, который подходил Королю Нищих. Сейчас же он предстал перед ней в роли ничтожества. Человек на костылях, которого она лицезрела сейчас, был на голову ниже Барнаби, из омерзительных лохмотьев выпирал сзади огромный горб, вздымавшийся выше головы, одна нога, обмотанная измазанными гноем тряпками, была подогнута, а то, что виднелось, было похоже на гноящуюся рану. Его сверкающие белые зубы, похожие на волчьи клыки, были специально зачернены, и его рот выглядел, будто в нем не осталось ничего, кроме гниющих обломков. Поблескивал только один глаз, пустую глазницу другого – единственный естественный изъян Машфера – скрывала грязная повязка. На верхней ступеньке Машфер отбросил костыли, выпрямил скрюченную ногу и с ловкостью юноши спрыгнул с лестницы. Катрин едва подавила возглас удивления.

– В чем дело? Парень сказал, что ты хочешь меня видеть.

– Он сказал правду. Послушай, Машфер, мы с тобой не всегда сходились во взглядах, но ты здесь главный, и тебя знают как человека, который никогда не предает своих друзей. Возможно, тебя рассмешит то, о чем я хочу попросить тебя мне помочь… это доброе дело!

– Это что, шутка?

– Нет, послушай…

Барнаби быстро объяснил Машферу ситуацию и уточнил, что именно он хотел бы от него. Тот слушал молча, задумчиво ковыряя свои фальшивые болячки. Когда Барнаби кончил, он только спросил:

– Девушка хорошенькая?

Барнаби незаметно сжал руку Жакетт, чувствуя, что она на грани истерики. Но голос его прозвучал совершенно спокойно, когда он ответил:

– Ничего особенного. Блондинка, но слишком бледная. Не в твоем вкусе… кроме того, ее не интересуют мужчины, только Бог. Она хочет стать монахиней, а ее похитил Кабош.

– Некоторые из них очень хорошенькие, – задумчиво заметил Машфер. – А Кабош сейчас в силе. Идти против него рискованно.

– Только не для тебя. Чего тебе бояться Кабоша? Его власть недолговечна, ты же знаешь.

– Возможно, это и так. Но что я получу с этого дела, кроме побоев?

– Ничего, – коротко ответил Барнаби, – только славу. Я никогда не стал бы просить тебя что-либо сделать за вознаграждение, Машфер. Я скорее бы обратился к своему Королю Ракушек. Тебе наверняка не понравится, если я расскажу Жако де ЛА-МЕРу, что одноглазый Машфер интересуется только прибылью и что он не помог другу?

Это препирательство стало раздражать Катрин, которая хотела, чтобы они скорее перешли к делу. Какая польза от этих всех разговоров, если единственное, что нужно сделать, – это пойти в дом мамаши Кабош и силой забрать Лоиз. Наконец Машфер кончил размышлять. Сидя на нижней ступеньке, он взъерошил волосы, подергал себя за ухо, потом откашлялся и плюнул на пять шагов. Затем встал и сказал:

– Хорошо, я к твоим услугам. Нужно все обсудить и решить, что можно сделать.

– Я знал, что мы можем рассчитывать на тебя. Давай пойдем и выпьем кувшинчик эля. Мы можем податься к Изабо-Сладкоежке и все обсудить там до наступления ночи.

– Сегодня праздник Святого Иоанна, и у костров мы сможем добыть больше денег, чем днем.

Мужчины отправились в таверну на площади, которую держал грубый, неопрятный субъект, умеющий, однако, завлекать клиентов. Жакетт смотрела им вслед круглыми от ужаса глазами, подавляя страстное желание заплакать.

• Предыдущая
• 14/77
• Следующая