В конце сезона туманов - Ла Гума Алекс - Страница 28

— Разговор пойдет о том, как улучшить нашу работу в районе, — сказал Элиас, раскуривая трубку. — Но сначала напомню: по тревоге сразу уходи через заднюю дверь и уноси ноги. Другого пути нет. Ясно?

— Ясно, — буркнул Бейкс. — Ты мне еще в прошлый раз все растолковал.

Он тоже полез за сигаретами. Со стены, через плечо Элиаса цинично таращился на Бейкса огромный глаз.

— Волнуешься? — с улыбкой спросил Элиас.

— Чертовски волнуюсь, — признался Бейкс. — Разумно ли встречаться сегодня, сразу после листовок? Наверно, я не привык и никогда не привыкну ходить по проволоке.

Ему сделалось не по себе, когда Элиас инструктировал его на случай тревоги.

— А кто привык, парень? — подбодрил его Элиас. — Каждую секунду идем на риск. Запомнил — через заднюю дверь и жми что есть мочи! На этих улочках сам черт ногу сломит. Полиция не в состоянии оцепить весь поселок.

Бейкс энергично закивал головой, будто стряхивая с себя воду.

— Займемся делом! — Дым и копоть щипали глаза, хотелось поскорее уйти отсюда.

Элиас кивнул и продолжал серьезным тоном:

— Во-первых, должен тебе сказать, что необходимо переправить трех человек на север, через границу. Они едут на военную подготовку. Тебе поручается первый этап их маршрута. Договорись с кем-нибудь, чтобы их отвез. Они будут ждать в понедельник, в известном тебе месте.

— Я знаком с кем-нибудь из них? — спросил Бейкс.

— Не уверен в этом. Их клички Питер, Поль и Майкл. — Элиас рассмеялся за серой пеленой табачного дыма. — У нас в ходу имена святых. Вот только святого Хейзела как будто не было.

— Я о таком не слыхал, — улыбнулся Бейкс. — Гм, святой Хейзел! Будь их четверо, подошли бы Матфей, Марк, Лука и Иоанн.

В потемках снова залаяла собака, вдали загудел поезд.

— Итак, Майкл, Питер и Поль. Присмотри, чтобы все было как положено.

— Само собой, — кивнул Бейкс, бросив окурок в блюдце, служившее пепельницей. Лампа замигала, и Бейкс оторвал на миг глаза от собеседника. — Военная подготовка — вот это здорово. Одна мысль, что можно сочетать разъяснительную работу в массах с вооруженной борьбой, придаст нам силы. Кому охота быть овечкой под дулами фашистов?

Последние слова Бейкса прозвучали как лозунг.

— Лиха беда начало. Мы оправляемся от недавних потерь. Наши товарищи должны настойчиво изучать военную науку, запасаться оружием. Не только передовые, сознательные люди, но самые широкие массы постепенно проникнутся убежденностью в правоте нашего дела, — Элиас сделал глубокую затяжку, и запах табака заглушил керосиновые пары. — Во что бы то ни стало эти парни — Питер, Поль и Майкл — должны в понедельник отбыть.

Элиас постучал пальцем по стопке газет, развернул одну из них.

— Читал уже? Вот наша работа по воспитанию масс.

— Еще бы, конечно читал.

В то утро Бейкс, измученный духотой, проснулся, когда первый отблеск по-осеннему серого дня высветил шкаф, радиолу, умывальник, прогоняя ночные тени из комнаты. Рядом с ним на двуспальной кровати, укрывшись, несмотря на жару, с головой, спал Томми. Из-за пустырей и будущих строительных площадок долетел отдаленный крик муэдзина, созывающий верующих на молитву. Единственная мечеть, не тронутая бульдозерами, была последним бастионом на пути вторгшихся иноверцев.

Бейкс растолкал Томми и отправил его за утренними газетами. В них он не нашел того, что искал, и с нетерпением игрока в лотерею стал ждать очередных выпусков.

— Судя по газетам, все прошло как нельзя лучше. Задали мы им задачку. Читал о взрывающихся устройствах и радиопередачах? По последнему слову техники! — воскликнул Элиас и добавил, словно извиняясь за то, что в их группе все делается по старинке. — Мы хоть и сами ходим и разносим листовки, пользы от этого не меньше.

Бейкс испытывал некоторое недоумение, читая газетные отчеты. Жирные заголовки выплеснулись на первые полосы, потеснив женщину, убившую мужа: «Бомбы с листовками поражают город… агитационные взрывы… подполье действует… Министр полиции отметил, что подрывные элементы истреблены не до конца. Общественности не следует благодушествовать, опасность еще не миновала…» На фотографии полицейские склонились над осколками бомбы, начиненной листовками. В сообщении из другого города говорилось, что ранним утром, когда толпы африканцев спешили на работу, на них обрушились подстрекательские речи. Репродукторы и магнитофоны с часовым механизмом нашли в оставленных вдоль дороги автомашинах.

В других корреспонденциях говорилось, что запрещенные листовки были найдены в почтовых ящиках, подпольщики рассовали их под двери, раскидали на садовых дорожках по всему городу. «Секретная полиция предпринимает широкое расследование», — гласил подзаголовок, набранный курсивом.

— Один из моей группы скрылся, — сообщил Бейкс, вытирая платком глаза, слезившиеся от копоти.

— В связи со вчерашней операцией? — Элиас оторвался от газеты.

— Нет. Это произошло еще до того, как я доставил ему листовки. Видимо, о нем случайно пронюхали шпики.

— Где он прячется?

— Не знаю.

— Нехорошо, — буркнул Элиас. — Добро, хоть они его не сцапали. Необходимо тщательно проверить наши явки и связных в этом районе. Поговорим об этом особо. Беда в том, что у нас всего горстка профессиональных подпольщиков. Это надо исправлять…

Что-то загромыхало на крыше, очевидно, камень покатился по рифленому железу.

Элиас вскочил со стула и задул лампу. Сквозь короткую жесткую бороду сверкнули его зубы, белые-белые на темном широком лице. Бейкс тоже встал, удивленно озираясь. В наступившем мраке исчезли причудливые картинки на стенах, будто кончился кинофильм. Он услышал приглушенный голос Элиаса:

— Давай, друг, беги!

Бейкс опрокинул стул и, не разбирая дороги, ринулся в кухню. Промелькнули металлические кастрюли, чугунная плита, он вышиб ногой дверь и выскочил наружу. На миг Бейкс оцепенел, живот точно сосулькой проткнули, сердце заворочалось на поломанных пружинах.

Над забором внезапно вспыхнул фонарик, и Бейкс шарахнулся в сторону. Его окликнул гортанный повелительный голос. Бейкс налетел на противоположный забор, шаткие столбы подались под его тяжестью, и он растянулся во весь рост, подмяв под себя обломки досок. Позади него вспыхнули автомобильные фары. Он увидел вокруг себя груды мусора: старые покрышки, ящики, дребезжащие консервные банки. «Беги, беги, беги!» — стучало в голове, и он помчался по пыльному немощеному проулку. Он слышал голоса, отдававшие команды, крики. Внезапно боль раскаленным железом пронзила руку. Бейкс споткнулся, упал на колени, сзади донеслись звуки, похожие на потрескивание сухих дров в печке.

— Господи боже мой, рука! — Он кое-как поднялся, впиваясь ногтями в руку, чтобы не закричать. Вокруг теснились небрежно сколоченные лачуги и ветхие домики. За забором залаяла собака, устремилась к Бейксу, погромыхивая цепью. Захлопали двери, послышались недоуменные голоса. Он побрел дальше, придерживая раненую руку, ощущая горячую липкую кровь на своей ладони. Из мрака долетела вонь отхожих мест, но Бейкс чувствовал только боль в руке. «Господи, меня подстрелили», — лихорадочно думал он, отдуваясь, как вскипевший чайник. Он испугался, что сейчас умрет, но немного придя в себя, осознал, что ранен в руку и что это не опасно. Ноги у него подкашивались, и все же он пустился бежать, тяжело и прерывисто дыша. Он бежал до тех пор, пока совершенно не выбился из сил. Тогда он сел у забора на землю, и ему стало безразлично, схватят его или нет.

Боль вернула его к действительности. Его била дрожь, будто он простудился под дождем. Крепко обхватив пропитавшийся кровью рукав, он поджал колени, опустил на них голову и застонал. Его обуял страх, не хватало воздуха, будто замурованному в забое шахтеру. Летняя ночь безмолвствовала.

Он долго просидел так в потемках, уронив голову на колени. Во рту пересохло, он был разбит и опустошен. Небо в жемчужных звездах затянулось тонкой дымкой. Подняв голову, он разглядел вдали темные дома предместья. Раздался автомобильный гудок, и Бейкс вздрогнул, будто услышал впервые этот звук, залетевший на землю с другой планеты.