Стать Драконом - Шумилов Павел Робертович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/41
• Следующая

В голосе дракона звучала боль и обида.

— Дориан — вас ведь Дориан зовут — расскажите, пожалуйста, — попросила Катрин.

— Хочешь услышать, как рождался этот мир? Это очень долгая история.

— Я бы тоже с удовольствием послушал, — поддержал Мрак.

— Уговорили старика. Началось это больше трехсот лет назад. Мы тогда были все молодые, безумно храбрые и очень сильные. Верили, что мир по природе своей добр, творили великие дела и грандиозные ошибки. Освоение дальнего космоса только началось. Вы не поверите, но заселены были всего две планеты — Земля и Сэконд. Сейчас я сам в это с трудом верю. А все драконы еще знали друг друга в лицо и по именам. Мы решили испытать свои силы, создать свой собственный мир. Выбрали обледенелый каменный шар — Зона тогда находилась в два с половиной раза дальше от звезды — и начали превращать его в обитаемый мир. Это была захватывающе интересная работа. Мы взорвали одну из малых планет, состоящих целиком изо льда, формировали из ее обломков ледяные шары стокилометрового диаметра и направляли их к Аяксу, газовому гиганту вроде Юпитера в Солнечной системе. Гравитационное поле Аякса меняло направление полета наших посылок почти на 180 градусов и направляло их прямиком к Зоне. Эта работа занимала годы и требовала ювелирной точности. Нам нужно было не только опустить орбиту, затормозив планету, но и раскрутить ее вокруг своей оси. Вы не можете себе представить, что бывает, когда стокилометровый ледяной метеорит врезается в планету на скорости шестьдесят километров в секунду! А через сутки — следующий, потом еще один — и так в течении полугода. Мы закрутили эту планету, разогрели ее недра. В конце, уже из чистого пижонства довели длительность года до 365 суток, а сутки — до двадцати четырех часов с точностью до сотых долей секунды. Потом, правда, цифра слегка уплыла. Вся планета тогда дышала и колебалась как шар из ртути, но мы сделали это! После нашего обстрела вокруг планеты образовалось огромное облако каменных обломков. Невозможно было приблизиться на миллион километров без риска напороться на один из них. Нужно было очистить космос, и мы придумали гениальное решение — пригнали Луну. Ее гравитационное поле как пылесосом вымело окружающее пространство, количество обломков быстро падало, но все равно их оставалось много, а мы торопились. Тогда мы пригнали еще один ледяной шар и испарили его на высоте десять тысяч километров. Облако водяного пара окутало планету, метеориты тормозились в нем и дождем сыпались на поверхность. Вскоре можно было безопасно работать рядом с планетой. Как мы тогда работали! Проектировали материки и до потери сознания спорили над каждой бухточкой. А потом трескалась платформа, весь дизайн летел к черту, и надо было строить новый проект, гасить тектонику, тушить вулканы, ровнять горы. Сколько ошибок мы тогда делали, сколько шишек набили! Главной ошибкой было, конечно, создание зоны заповедника. Но слишком много было вопросов, слишком мало опыта, и очень хотелось увидеть, как же это будет выглядеть в будущем. На планете как раз менялся климат, наступил период временной стабилизации, и мы создали заповедную зону. Вот тут-то люди и наложили руку на планету. Мол, это ненадолго, лет на пятьдесят, вы же все равно ждете, пока под другим материком плита стабилизируется, а мы потом всех отсюда уберем. Как я сказал, драконов тогда еще было мало, а общественное мнение складывалось не в нашу пользу. И мы разрешили. Побоялись выйти на конфликт. Так наша недостроенная планета превратилась в Зону. Люди превратили чудесный молодой мир в тюрьму. Во вторую Австралию. Впрочем, это из альтернативной истории, этого вы не поймете. Период стабилизации климата кончился, но никто, разумеется, не захотел отсюда никого эвакуировать. Вот так и получилось, что мы вынуждены охранять заповедник диких человеков. И, между делом, заканчивать работу. С такими темпами нам надо еще лет двести — двести пятьдесят. Есть надежда, что наверху к этому времени преступность практически исчезнет, и Зона станет не нужна. Понимаете, в том, что человечество превратило Зону в тюрьму, тоже есть доля нашей вины. Природу нельзя гнать кнутом, как лошадь на скачках. Человечество морально не было подготовлено к выходу в дальний космос. Но тогда мы чувствовали себя богами. Дали людям знания, техническую базу, но уровень сознания остался феодальным. Бескрайний космос после тесной Земли только затормозил развитие самосознания. Мы, драконы, не заметили вовремя этой опасной тенденции, а потом было поздно.

— Может быть, я могу чем-нибудь помочь вам? — спросила Катрин, поглаживая лапу дракона.

Вот где на Зоне высокие технологии, — подумал Мрак, — вопрос, как туда попасть.

— Дориан, почему мы раньше об этом не знали? Вам наверняка нужны помощники. Это не только ваша, это наша планета. Каждый второй захочет вам помочь.

Дракон надолго задумался.

— Спасибо тебе, чистая душа, — он нежно погладил Катрин по спине.

— А ты, — обратился он к Мраку, — ты знаешь, что люди захотят нам помочь, но сам помогать не собираешься, ведь так? Скажи, зачем ты организовал выборы нового мэра?

— Бугор любит власть и политику, Конан жить не может без компьютеров. А я хочу сунуть палку в этот муравейник и как следует его разворошить. А потом убраться с Зоны к чертовой бабушке. Хоть в ад.

— Сейчас ты говоришь правду. Но, мне кажется, только половину всей правды. За время пребывания на Зоне ты уже третий раз меняешь модус операнди. И каждый раз — резко. Это делает тебя одним из интереснейших людей на планете. После омоложения — понятно. Ты сменил не только образ жизни, но и имя. Но чем вызвана последняя перемена?

— У Платана спроси, — буркнул Мрак. Разговор перестал ему нравиться. Дракон же наоборот заинтересовался, закатил глаза, общаясь с компьютером.

— Платан передает вам обоим привет. Он на связи со мной. Ситуация усложнилась, опять надо лететь. Так и не удалось поговорить толком. До следующей встречи, человеки. — Дракон вошел в речку, напился, взмахнул крыльями и прямо из воды тяжело поднялся в воздух. Плавным разворотом пройдя над самыми верхушками деревьев, скрылся за горой.

— У него с собой был детектор лжи, я почти убежден, — воскликнул Мрак.

— У тебя тоже, — отозвалась Катрин.

— Ты? Я совсем забыл о твоем даре. Ты же держала его за лапу… Что ты узнала?

— Что драконы не лгут.

— И все?

— Он очень огорчился, когда ты предложил помощь людей. Будто ты ему в душу плюнул. Почему — так?

— Потому что я думал в этот момент о том, как бы улизнуть с Зоны. Черт возьми! Ты держишь меня за руку?! Ладно, что узнала от меня?

— Прости, привычка. В последние дни ты говоришь мне только правду. Можешь не верить, но сукой буду, если обману тебя хоть раз.

— Как тебе это удается — ложь чуять?

— Когда человек говорит или думает, он непроизвольно напрягает мышцы. Вазомоторные реакции, по-моему, так называется. Ты на боксеров смотрел? Двое дерутся, а весь зал дергается, подпрыгивает, руками машет. Это они и есть, вазомоторы. Я их чувствую и сопоставляю со словами. Труднее всего, когда идет легкий, бездумный треп. Мое чувство чем-то на музыкальный слух похоже. Сразу фальшивую ноту чую. Сколько раз оно меня от побоев спасало… И мужикам нравится, когда я их за руку держу.

Вот ведь стерва, — подумал Мрак.

— Этому научиться можно?

— Не знаю. Наверно, не сложнее, чем научиться шевелить ушами.

Мрак крякнул и начал строить гримасы, хмурить брови, морщить кожу на лбу.

— Понял твою мысль.

— Лобастик, иди ко мне, маленькая! Взвешиваться пора.

Драконочка подбежала, примерилась и запрыгнула на стол.

— Горе ты мое! Ну как научить тебя летать? — Катрин измерила размах крыльев и записала в журнал. Потом разложила перед собой фотографии.

— Мрак, ты можешь подойти? Вот посмотри, на снимке лапка смазана. Этот снимок я сама делала, выдержка 1/250 секунды. Это же невозможно — так быстро двигаться.

— Лобастик все может, так, моя шустренькая? Не удивляйся, Кэт, у нее кости крепче наших, мышцы мощнее, а нервы быстрей в несколько раз. Сейчас она живет в другом времени. Для нас минута что для нее — пять. Если не десять.

• Предыдущая
• 19/41
• Следующая