Заживо погребенная - Эмар Густав - Страница 51

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая

— Ай да молодец! Чтобы отомстить псам, вы сожгли целую семью?

— Это была страшная необходимость! Я клялся…

— А порядочный человек всегда сдерживает клятвы? Разумеется! Но сколько вас было, чтобы проделать эту штуку?

— Я один… Сообщники бы меня выдали, а я хотел схоронить это дело.

— А ведь, право, странно, что ваша Сивилла намекнула вам о нем? Знаете, на вашем месте, я велел бы покрепче укрепить ваше зеркало.

— Я это сделал.

— Прекрасно. Будем надеяться, что оно останется цело, а в таком случае предсказание колдуньи разобьется в прах. Но вы, кажется, сказали, что она предсказала вам, что зеркало слетит через двадцать девять дней после вашего свидания с ней. Не сегодня ли срок?

Оианди побледнел.

— Прекрасно! Мне интересно было бы присутствовать при опыте.

— Она сказала, что вы тут будете.

— Я?.. Ах, да! Демон, злой гений!.. Тем лучше, все в порядке.

Он посмотрел на часы: было без двух минут двенадцать.

Три сильных удара потрясли стену.

— Что это, сигнал? — спросил Майор.

— Не знаю… Я никого не жду, — пробормотал дрожащий Оианди.

— Значит, начало фарса… Да не трусьте же так, черт возьми!..

— Смотрите, смотрите! — завопил вдруг Оианди.

Зеркало тихо покачнулось.

Двенадцать часов начали звонить на церковных часах.

— Что же? — насмешливо сказал Майор.

Зеркало нагнулось вперед и вдруг с треском повалилось на пол.

Фелиц Оианди со страшным криком, без чувств упал к ногам Майора.

За кабинетом Оианди находилась его спальня. У изголовья постели маленькая дверь отворялась в небольшую комнату, служившую ему гардеробной, она приходилась стеной к стене с его кабинетом.

Пораженный в первую минуту, майор быстро оправился.

— Е finita la comedia! — засмеялся он.

Нагнувшись в Оианди, он потряс его за руку. Тот оставался недвижим.

— Трус! — с презрением сказал Майор. — Этот человек способен отнять у меня последнюю надежду. Но вместо того чтобы болтать, надо разыскивать виновников этого фокуса… Проклятая колдунья должна иметь свои цели.

Он вошел в спальню — никого! Хорошо зная квартиру своего друга, он прямо направился к гардеробной.

В дверях стоял человек, закрытый большим испанским плащом. Черты скрывались полями широкой шляпы.

Майор громко захохотал.

— Так оно и есть! — воскликнул он. — Очень рад видеть того, кто так напугал моего бедного друга!

— Дорогу! — грозно прошептал незнакомец.

— Это другое дело!.. Прежде необходимо исполнить маленькую формальность.

— Дорогу! — снова сказал тот.

— Изволь, только прежде скажи, кто ты?

— А!.. Когда так!

Наклонив голову, незнакомец кинулся на Майора. Началась страшная борьба. Противники схватили друг друга поперек тела.

Шляпа незнакомца вдруг свалилась. Майор в ужасе опустил руки.

— Себастьян! — закричал он хриплым голосом.

— Да! — отвечал тот со зловещей усмешкой. — Себастьян, вышедший из могилы, чтобы отомстить тебе.

В руке его блеснул кинжал, и Майор упал, тяжко застонав.

Себастьян бросился в окно. Заранее, вероятно, подпиленная железная решетка легко поддалась его напору, и он выскочил в сад. В ту же минуту, пришедший в себя Майор вскочил на ноги и, подбежав к окну, один за другим пустил несколько выстрелов из револьвера ему во след.

— Мы увидимся, Майор! — донесся до него насмешливый голос.

— Я все-таки попал в него! — прошептал Майор.

Кто-то тронул его за плечо. Бледный, как смерть, Оианди стоял за ним.

— Ну что, — сказал Майор, — не был ли я прав? Сообщник колдуньи был тут спрятан, выжидая удобного случая, чтобы скрыться, а может быть, чтобы вас убить. Мы с ним сцепились, и он угостил меня ударом кинжала.

— Вы ранены?

— Да… Дайте мне, чем перевязать рану. А покуда я этим займусь, посмотрите на улицу — не увидите ли чего-нибудь?

Перевязав рану, в сущности пустяковую царапину, Майор с нетерпением ждал возвращения Оианди.

— Ну что? — спросил он, когда тот вернулся.

— Шпион также ранен. Следы крови привели меня к концу переулка, где, видимо, его ожидал экипаж. Я зашел в соседнюю колбасную, сказав, что забыл пакет в фиакре, номера которого не заметил, и что фиакр этот, долго простояв в этом месте, уехал с полчаса тому назад. Один из приказчиков случайно заметил номер этого фиакра, не помнит только наверное — 107 или 109…

— Браво! Благодаря номеру мы найдем человека…

— На что он нам?.. У нас и так довольно дел. Связываться еще со шпионами да колдунами!

— Человек этот держит нашу жизнь в своих руках. Одним словом, приятель, это Себастьян.

— Себастьян? Ваш матрос? Но ведь его убили?

— Я сам так думал… Прежде всего надо отправиться к колдунье.

— Где мы ее найдем? Я забыл вам сказать, что я хотел быть у нее второй раз, но уже ее не было на той квартире, и никто не мог дать мне ее нового адреса.

— Карай!.. Ее нужно отыскать. Вы сами понимаете теперь все… Времени терять нечего. Враги действуют, не позволим же им предупредить нас. Постараемся вернуть потерянное время.

— Сегодня же вечером я отдам приказания нашим бандитам.

— А завтра вечером мы сговоримся окончательно… Да, еще вот что! Написали ли вы в Гавр?

— Да, все готово. С будущей пятницы вооруженный баркас будет вас ожидать в Руане.

— В Руане? Это довольно далеко. Как мы туда доберемся?

— Я все предвидел: наркотическое средство отдаст их в наше распоряжение, а купленный мною крошечный пароходик живо довезет их до Руана.

— Отлично!

— А вы все подумываете о похищении?

— Непременно! Раз они будут в открытом море, ничто не спасет их.

— А Ванда?

— Ванда ничего не будет знать. Что касается ее матери… Оианди, эта женщина уже не то, что была!

— Полноте! Бедная женщина ни слова не говорит по-французски, нигде не бывает, кроме церкви!

— Видите, в Эрмосильо, будучи между жизнью и смертью, я открыл ей, что дочь ее жива, и даже сказал ей, у кого она.

— Эхе-хе, приятель! Это было не совсем осторожно!

— Что же ты хочешь!.. Я был болен… Она спасала мне жизнь, так нежна была ко мне!.. Доверие мое жестоко было наказано: с этого дня донна Люс преобразилась. Мысль о дочери не покидала ее. Напрасно я пробовал уверить ее, что я ошибся, что Ванда умерла.

— Но, в таком случае, как вы решились везти ее в Париж?

— Тогда я еще любил ее. Она умоляла не оставлять ее одну, я не имел сил отказать ей. К тому же, она не была такая, как теперь. В настоящее же время жизнь наша сущий ад. Дело дошло до того, что я каждую минуту опасаюсь катастрофы, и смотрю за ней во все глаза.

— Это невыносимо…

— Именно. Но зато я решился, как только удостоверюсь в ее измене, покончить с нею. Я поклялся, а вы знаете, что я своим клятвам не изменяю.

— Мне жаль ее, но мы, действительно, в таком положении, что малейшее снисхождение может нас погубить.

— Я это сознаю и потому буду непреклонен. Надеюсь, впрочем, что не придется прибегать к крайностям. Как бы то ни было, но я не могу забыть, что эта женщина, которую я так ненавижу теперь, единственная, которую я когда-то любил.

Переговорив еще кое о чем со своим другом, Майор нажал какую-то кнопку, спрятанную в резьбе камина. Открылась потайная дверь, за которой он и скрылся.

Четверть часа спустя, он уже выходил из дома на улицу Сен-Клер. Немного погодя, он вошел в церковь Троицы.

Церковь была почти пуста. Сторож тушил свечи, против алтаря сидел, погруженный в глубокое созерцание, какой-то человек. Больше в церкви не было никого.

Майор на цыпочках подошел к молящемуся и, сев подле него, набожно раскрыл богато переплетенный молитвенник. Прошло несколько минут.

— Как жаль, — проговорил Майор, — я опоздал на службу!

— Всегда можно молиться! — отвечал вполголоса его сосед.

— Тут холодно…

— Солнце редко заглядывает в церкви… Зато можно свободно разговаривать.

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая