Сурикэ - Эмар Густав - Страница 42

• Предыдущая
• 42/99
• Следующая

— В Версале он слывет за достойного и храброго офицера. Генерал пользовался известной репутацией в немецкой армии.

— Он, вероятно, потерял ее дорогой, — насмешливо отвечал Биго. — Генерал оставил Квебек почти месяц тому назад и двинулся навстречу англичанам.

— А! а! Ну…

— Ну и наобещал золотые горы, но ничего не исполнил; даже начинают поговаривать, что он разбит.

— Это могло бы быть самым полезным для нас.

— Да, но еще ничего не известно положительного, это только слухи.

Дверь кабинета отворилась, и показалась голова швейцара.

— Не вам ли я приказал не впускать никого? — проговорил Биго высокомерно. — Почему вы ослушались меня?

— Маркиз де Водрейль, генерал-губернатор Канады, желает вас видеть и сообщить вам нечто важное.

— Подождите, — отвечал Биго и, оборотившись к графу, спросил его: — Желаете ли вы видеть губернатора?

— Я предпочел бы не видеть его. Он для меня невыносим.

— Войдите в эту комнату и оставьте дверь отворенной. Вы услышите все, что мы будем говорить.

— Отлично, убегаю.

Граф встал и отправился в указанную ему интендантом комнату.

— Попросите губернатора, — сказал Биго, обращаясь к швейцару.

Швейцар приподнял портьеру и произнес:

— Маркиз де Водрейль.

Биго встал и, улыбаясь, с самым любезным видом сделал несколько шагов навстречу губернатору.

Маркиз де Водрейль родился в Канаде; как все креолы, он обладал узким патриотизмом, который делает их врагами французов, рожденных в метрополии; де Водрейль стоял во главе партии креолов и никогда не упускал случая, когда к тому представлялась возможность, притеснять французов. Впрочем, человек честный, но мало развитой, он совершенно подпал под власть интенданта Биго, который делал с ним все, что хотел, не встречая никогда сопротивления.

— А! Какой попутный ветер занес вас, г-н губернатор, в наши края, — обратился к нему Биго, придвигая кресло. — Дело, должно быть, очень важное?

— Действительно так, г-н интендант, — отвечал губернатор, садясь.

— Вы получили известия, г-н губернатор.

— Из армии, г-н интендант.

— И эти известия хороши, конечно. Монкальм не из тех людей, который для первого своего дебюта позволил бы разбить себя англичанам. Мне хочется скорее услышать эти известия, в особенности, если они утешительны.

— Судите о них. Вот в чем дело. Рига де Водрейль, мой брат, которого вы знаете…

— Он, кажется, подполковник канадских милиционеров?

— Он должен был быть полковником, его обошли, но оставим это.

— Он храбрый солдат и храбрый офицер, весьма чтимый в армии.

— Действительно. Итак, Риго де Водрейль прибыл в Квебек курьером от главнокомандующего.

— Так это официально?

— Вполне.

— Англичане разбиты?

— Наголову.

— Я знал хорошо, — произнес интендант, делая гримасу, — я знал хорошо, что Монкальм выйдет победителем.

— Блистательная победа. Наш главнокомандующий, располагая небольшим количеством людей, взял, почти в присутствии графа Лондона, командовавшего внушительными силами, взял, повторяю, укрепления Шуежена; овладел фортами Онтарио, Освего и Св. Георгия; взял в плен тысячу шестьсот человек, пять военных пароходов, не знаю сколько пушек. Короче сказать, наша победа стоит английскому правительству более пятнадцати миллионов. В руки генерала перешло также громадное количество съестных и боевых припасов и т.д., и т.п. Армия в восторге, энтузиазм не знает границ.

— И есть из-за чего! — сказал Биго. — Это блистательная удача, и ею мы отомстили за поражение несчастного барона Диеско.

— О, вполне! Что, вы думаете, мне нужно делать в этих обстоятельствах?

— Ваша обязанность вполне намечена, господин губернатор, — распространить повсюду это известие; отслужить благодарственный молебен в соборе; раздать милостыню хлебом и деньгами бедным; иллюминировать город, а когда генерал с армией возвратится, дать большой обед и потом бал.

— Да, все будет так. Меня стесняет одно только.

— Что же именно?

— Раздача милостыни бедным.

— Неужели я более не друг вам, что вас тревожит такое пустое обстоятельство?

— О, г-н Биго, как вы любезны.

— Такие пустяки!..

— Может быть, но эти пустяки меня весьма затрудняли.

— Теперь вы успокоились?

— О, совершенно.

— Раньше двух часов все, в чем вы нуждаетесь, будет доставлено к вам на дом.

— Благодарю тысячу раз.

— Не стоит благодарности. Главнокомандующий назначил в точности день своего возвращения?

— Нет; он говорит только в депеше: «Я возвращусь с армией через несколько дней». Но, конечно, он меня уведомит.

— Вероятно.

— Теперь позвольте, г-н интендант, проститься; у меня много дела, надо все приготовить для празднования нашей победы. Конечно, мы ее отпразднуем завтра, сегодня уже очень поздно.

— Я того же мнения.

— Итак, до свидания.

— До свидания, г-н губернатор. — И Биго проводил его до дверей, которые тотчас же затворились.

Когда Биго возвратился, то он увидел графа сидящим на стуле, который был занят губернатором.

— Что за несносный этот Водрейль, — проговорил граф.

— Да, но известия официальны.

— К несчастью. Делать нечего, приходится притворяться.

— Я так и делаю, как мне кажется.

— Вы были удивительно хороши все время вашегосвидания.

— Вы, значит, одобряете?

— Другого ничего не оставалось делать; не следует, чтобы враги торжествовали вашу неудачу, делайте вид, что вы в восторге, и они придут в бешенство.

— Я не доставлю им возможности радоваться, показав свою досаду.

— Это было бы безумством, и одного этого обстоятельства было бы достаточно, чтобы погубить вас; напротив, надо стараться высказывать как можно живее радость, которой вы не разделяете.

— Положитесь на меня.

— Я их проведу. Но вы? Что вы думаете делать?

— Не знаю. Вы были для меня последней соломинкой, за которую я ухватился; надеюсь отыскать негодяя, так обманувшего меня. Вы выскользнули у меня из рук, и теперь я не знаю, что делать.

— У вас нет никаких нитей?

— Ровно никаких.

— Вот в каком я положении! Не забудьте, что этот негодяй меня знает, а я его не знаю; что у него в руках мои самые драгоценные бумаги.

— Какого же черта вы носили с собой подобные бумаги?

— Очень просто, чтобы их у меня не похитили.

— Вы удивительно успели в этом!

— Нельзя было предвидеть случая, жертвою которого я сделался.

— Гм! Я не стану нападать на вас в беде. Есть ли у вас деньги?

— Вы мне их предлагаете?

— Если вы нуждаетесь, да.

— Благодарю вас за такое сердечное предложение, но мне ничего не нужно, при мне есть сумма, которую я, конечно, не издержу. Мне нужно то, чего именно у вас и нет.

— Быть может, и есть?

— Что вы хотите этим сказать?

— Выслушайте меня; средство, которое я вам предлагаю, может быть, иневажно, но в общем, и оно лучше, чем ничего.

— Говорите же!

— В нескольких шагах отсюда есть человек, о котором никто не знает, кто он есть в действительности. Только своего искреннейшего друга я могу свести с ним для переговоров.

— Благодарю вас за помощь, я не окажусь неблагодарным; впрочем, вы сами знаете, что вы можете вполне рассчитывать на меня вВерсале.

— Я знаю, вы уже доказали это мне не один раз.

— Не будем обращаться к этим мелочам, мой друг.

— Хорошо. Человек, о котором я вам говорю, был одним из лучших агентов сыскной полиции. Я не знаю, по какому случаю Сартин, начальник полиции, так любивший этого человека и имевший к нему полное доверие, внезапно уволил его и препроводил в Канаду с приказанием губернатору сбыть его с рук тотчас по прибытии.

— Гм! Вероятно, опасались раскрытия какого-нибудь скандалезного дела.

— Должно быть; губернатор, с которым, как вам известно, я делаю все, что хочу, и который не имеет от меня тайн, показал мне приказание и просил совета, как ему поступить. Я посоветовал ему отвечать, что приказание выполнено, и сказал ему, что беру на себя справиться с этим человеком; он был мне благодарен, так как роль палача не нравится ему.

• Предыдущая
• 42/99
• Следующая