Сурикэ - Эмар Густав - Страница 33

• Предыдущая
• 33/99
• Следующая

— Вот странный адвокат парижского суда; не скоро найдешь второго такого, как вы.

— Что делать, генерал, здесь понимают только язык ружья; я делаю так же, как другие.

— И часто лучше других, — ласково сказал генерал. — Кстати, я вспомнил: мне надо было о чем-то попросить вас.

— О чем же?

— Мне хотелось бы, чтобы вы удостоверились, проходим ли брод, о котором мы говорили.

— Я уже сделал это и именно по этому поводу пришел поговорить с вами…

— Говорите, но прежде всего выпейте глоток пунша; чокнитесь со мной и с этими господами.

— С величайшим удовольствием.

— Хорошо; теперь мы вас слушаем.

— Когда форт Онтарио был очищен от неприятеля, мне пришло в голову осмотреть брод; он слишком глубок, вода стоит высоко, но канадцы и гуроны — те и другие хорошие пловцы — совершат переход шутя, особенно если поведу я, вполне знающий дорогу.

— Я полковник милиции и, с разрешения главнокомандующего, пойду за вами, г-н Лебо, вместе с моими канадцами.

— Позвольте ему договорить до конца, кузен; я знаю его и думаю, что он сберег нам под конец какой-нибудь сюрприз, какой он один в состоянии придумать.

— Весьма возможно, генерал, — сказал Шарль с тонкой улыбкой.

— Продолжай же, мой друг.

— Благополучно перебравшись на другую сторону, я вздумал осмотреть окрестности фортов Освего и Св. Георгия; смеркалось, англичанам было не до того, я был слишком далеко, чтобы меня могли видеть; я заметил, что над обоими фортами господствуют высоты, которые при соблюдении некоторых предосторожностей легко было бы занять ночью; здесь можно было бы установить батарею и открыть из нее огонь в удобную минуту.

— Какого вы мнения об этом плане? — спросил главнокомандующий, обращаясь к Бурламаку.

— План г-на Лебо приводит меня в восторг, он истинный стратег; многим офицерам, состарившимся под ружьем, далеко до него; позвольте вашу руку, молодой человек, я буду счастлив пожать ее.

Полковник и охотник обменялись горячим рукопожатием.

— Но как переправить артиллерию? — спросил генерал. — Нам необходимо по крайней мере двенадцать орудий для успешной бомбардировки обоих фортов.

— Не беспокойтесь об этом, генерал; орудия можно перевезти на пирогах; предоставьте это мне; мы взберемся на высоту сзади, чтобы нас не видали.

— Отлично, вы все обдумали.

— Сколько канониров берете вы с собой?

— По четыре для каждого орудия; но не беспокойтесь, все они плавают, как тюлени.

— В таком случае все обойдется прекрасно; луна заходит в половине двенадцатого и, если вам угодно, генерал, мы выступаем в полночь, это даст нам возможность поставить орудия в лодки.

— Итак, вы решились попытать счастья? — спросил генерал, улыбаясь.

— Конечно; г-н Лебо предлагает вам быструю победу, возможность сразу уничтожить неприятеля.

— Я знаю это, — сказал главнокомандующий, пожимая руку молодого человека, — но наши счеты не сведены, и я надеюсь расплатиться с нашим другом к его удовольствию, — прибавил он с загадочной улыбкой, понятной одному только Лебо.

— Когда же мы выступим? — спросил Меренвиль.

— В четыре часа утра я буду готов к вашим услугам.

— Хорошо.

— Только с разрешения главнокомандующего я возьму с собой гуронов, они пойдут впереди, будут наблюдать за англичанами и помогут установить батарею.

— Все обдумано, я отвечаю за успех, — сказал полковник, потирая руки.

— Я буду иметь честь сопровождать вас, господа; вероятно, у моего друга найдется пирога для меня.

— Пирог достаточно, генерал; разве вы забыли, что комендант Фронтенало должен завтра утром прислать пироги, которые вы велели собрать несколько дней тому назад; да и здесь у нас пирог достаточно для переправы более полутора тысяч человек.

— Это верно, я не хочу задерживать вас долее, господа; каждому из вас предстоит еще много дела сегодня ночью; прощайте, желаю вам успеха; Лебо, останьтесь, мне надо сказать вам несколько слов.

— К вашим услугам, генерал. Офицеры простились и разошлись.

Оставшись наедине с охотником, главнокомандующий сказал ему самым ласковым тоном.

— Я, право, не знаю, как смотреть на вас; вы странный

человек; вы все знаете, все угадываете, умеете вести войну лучше нас всех; полковник Бурламак сказал совершенно справедливо, что честь победы будет принадлежать вам.

— Вы смеетесь надо мной, генерал; я не более как простой охотник.

— Рассказывайте… знаем мы вас! Я вас люблю с каждым днем больше; поцелуйте меня и всегда рассчитывайте на меня, как на самого преданного друга. Обещаю вам устроить ваше счастье.

— Вы слишком добры, генерал, вы меня балуете.

— Та-та-та! — нараспев произнес генерал. — Увидите, что мой план удастся; кстати, надо же наконец передать вам ваше письмо.

— Сохраните его у себя до нашего возвращения в Квебек; на что оно мне теперь, мне даже некогда будет прочесть его.

— Да, правда, у вас есть другие заботы, особенно теперь; однако покойной ночи, желаю вам удачи.

— Приложу все свое старание.

— В таком случае я спокоен. Итак, до завтра.

— До завтра, генерал.

Пожав друг другу руки, генерал и охотник расстались.

Шарль Лебо тотчас же отправился отыскивать Бесследного и Тареа, с которыми ему необходимо было переговорить для устранения всяких недоразумений, тем более, что надо было спешить.

Оставалось не более двух часов для того, чтобы сделать все распоряжения и установить орудия в пироги, а это было нелегким делом; к счастью, канониры привыкли к подобным переправам и умели взяться за дело.

Ровно в полночь Шарль Лебо был на своем посту вместе с полковником Бурламаком.

Все было в порядке, и люди готовы к выступлению.

— Вот и я, — сказал охотник полковнику, — мы выступим, когда вам будет угодно.

— Выступим сейчас, если вы ничего не имеете против этого.

— Ровно ничего; я попрошу у вас только позволения передать ваши приказания краснокожим и канадцам в лодках таким способом, который не мог бы возбудить подозрения англичан, хотя бы они и услыхали мой голос.

— Поступайте как заблагорассудится, — сказал полковник, спускаясь в одну из пирог, — теперь нас ничто не удерживает; канониры у своих орудий, я предпочел иметь их под рукой.

— Действительно, это лучше.

Несмотря на непроницаемый мрак, царствовавший в эту минуту, Шарль, казалось, видел так же хорошо, как днем; он бросил взгляд вокруг себя и, подражая в совершенстве крику шакала, бросился в воду; краснокожие, ожидавшие только этого сигнала, тотчас последовали примеру охотника.

Не слышно было ни малейшего шума; на реке царствовала полная тишина, только изредка нарушаемая пронзительным криком совы, песца или бурого медведя.

Сурикэ плыл впереди, показывая дорогу и препятствия, которые надо было избежать; все было отлично устроено, чтобы не возбудить опасений неприятеля; действительно, англичане ничего не подозревали, тем более что крики животных раздавались вокруг них каждую ночь и они привыкли к ним.

Переправа вплавь продолжалась пять часов; правда, пришлось сделать большой крюк, чтобы не быть замеченным из фортов.

Возвышенность была такова, какою описал ее Шарль Лебо; полковник Бурламак сиял и приказал тотчас же приступить к работам.

Видя всех за делом, охотник простился с полковником, пожавшим ему руку, и вернулся в форт Онтарио, оставив в Освего Бесследного и Тареа.

Граф Меренвиль и его милиционеры не заставили себя ждать.

На этот раз предстояло трудное и опасное дело; надо было переправиться через реку и силой прервать сообщение между фортами Освего и Св. Георгия; день занимался, пловцов нельзя было не заметить, но переправа была невелика, и решено было направиться прямо к фортам.

Граф Меренвиль дал знак, и солдаты храбро пошли в воду; единственною возможною предосторожностью было сохранение глубокого молчания.

Как и в первый раз, Сурикэ плыл впереди, но не удалялся от графа, за которым наблюдал неотступно, зная, что граф плохо плавает. Меренвиль мог бы сесть в пирогу, но он желал дать пример своим милиционерам. В продолжение двух третей пути все шло благополучно, но по-

• Предыдущая
• 33/99
• Следующая