Сожженные Леса - Эмар Густав - Страница 40

• Предыдущая
• 40/43
• Следующая

И при этом капитан получил такой толчок в шею, что, пробежав, шатаясь, несколько шагов, упал и растянулся во весь рост около одной скалы.

И в ту же минуту раздался громкий и потрясающий выстрел.

Капитан уткнул свою голову в снег и счел себя убитым.

Прошло две или три минуты, а он все еще не решался пошевелиться. Тем более что этот ужасный выстрел заставил его так подпрыгнуть, что он сразу обернулся с живота на спину.

— Да что же это такое, — крикнул он, бросая вокруг себя испуганные взгляды.

— Вставайте, вставайте, — проговорил чей-то веселый голос, — если вы говорите, значит, вам еще можно помочь, так как вы живы.

— Я не уверен еще в этом, — пробормотал капитан, поднимаясь на ноги и смотря с удивлением на стоящего перед ним.

Перед ним был молодой человек лет двадцати шести или двадцати семи, с широким выпуклым лбом и умным лицом, на котором нельзя было не заметить насмешливого выражения.

На нем был надет живописный костюм охотников пустынь, и он смеялся, глядя на капитана, искавшего свое ружье.

— А медведь, — спросил капитан Кильд, — где же он?

— Вот здесь, совсем близко от вас — смотрите!

— Гм! — пробормотал, вздрогнув, Кильд.

— Уверьтесь, сеньор, — продолжал молодой человек, — что вы живы благодаря мне и что этот бедный черт совершенно умер.

— Вы уверены в этом?

— Гм, было бы интересно, если бы я промахнулся. Знайте, иностранец, что Бенито Рамирес не нуждается в двух выстрелах, чтобы убить медведя, для него достаточно одного выстрела.

— Как, сеньор! — вскрикнул капитан, вскакивая, — неужели вы тот Бенито Рамирес, ловкость которого сделалась поговоркой в равнинах и степях?

— Я не знаю, — ответил равнодушно молодой человек, — что рассказывают про меня мои товарищи охотники, но я вам повторяю еще раз, иностранец, что я Бенито Рамирес и что я не знаю другого.

— Да, это должно быть именно так, вы один только могли мне спасти жизнь.

И, сказав это, капитан осторожно подошел к медведю, который лежал, растянувшись на дорожке.

— О, подходите без страха, — заметил весело охотник. — Он отлично умер: пуля попала ему прямо в правый глаз. Вы понимаете, что я не хотел испортить эту великолепную шкуру, которая стоит восемьдесят долларов.

— Это немыслимо! — вскричал капитан. — Такое хладнокровие в таких ужасных обстоятельствах превосходит все, что только можно было подумать.

— Говорите только о себе, дорогой сеньор, вы одни только были в неприятном положении. Я же три дня преследую этого медведя.

И сказав это, он стал на колени и вынул из-за своего пояса длинный и острый нож.

— Что вы делаете? — спросил капитан.

— Как вы видите, я хочу снять с него шкуру, я нисколько не сомневаюсь, что если оставлю его так, то сегодня же ночью звери, привлеченные сюда своим чутьем, испортят его шкуру.

— Не трудитесь, — проговорил капитан, потрепав его дружески по плечу, — мы находимся не больше как в четверти мили от моего лагеря. Дойдем туда вместе, и я сейчас же пришлю людей взять этого медведя. Вы там снимете свободно шкуру, а его мясо доставит нам отличное угощенье.

— Я и не думаю идти в ваш лагерь. Я привык спать, где меня застает ночь. Я ведь не боюсь ревматизма.

— Может быть. Но я обязан вам спасением своей жизни, и я не могу так просто с вами разойтись: я хочу уплатить свой долг.

— Ба, это к чему? То, что я сделал сегодня для вас — вы сделаете это завтра для другого.

— Я не думаю — но вы знаете, что всякая услуга обязывает как того, кто ее принимает, так и того, кто ее делает. Итак, я настаиваю на том, чтобы вы следовали за мной в лагерь.

— Вы этого непременно желаете? — спросил молодой человек странным голосом.

— Да, конечно, нам необходимо поближе познакомиться.

— Пожалуй — только имейте в виду, что не я хотел идти за вами и что если я с вами, то только потому, что вы настаиваете на этом.

— Зачем вы мне это говорите?

— Ах, Боже мой! Да потому, что никто не знает, что с нами будем завтра. Мы теперь друзья, а может быть, через несколько часов мы будем врагами. Я предполагаю, что наше положение может перемениться, если мы побольше и подольше будем вместе, и если это случится — то это будет ваша, а не моя ошибка.

— Полноте, вы шутите! Не вы ли спасли мне жизнь?

— Это правда. Итак, вы все еще хотите, чтобы я следовал за вами?

— Больше, чем когда-нибудь.

— В таком случае — с Богом, показывайте мне дорогу. Я следую за вами.

И они двинулись в путь.

Было уже около семи часов вечера, когда капитан Кильд и тот, кого он называл своим спасителем, достигли лагеря.

Время было холодное, и сильно морозило.

Ночь была очень ясная, и чистое прозрачное небо было усеяно массами звезд.

Блю-Девиль собирался уже послать на поиски капитана, когда этот последний показался в лагере вместе со своим новым другом.

Капитана приняли с особенным, горячим вниманием, но не потому, что его особенно любили, а потому, что все были бы в большом затруднении, если бы их начальник исчез.

Поблагодарив всех за их внимание, капитан осведомился о том. что произошло во время его отсутствия, и приказал Блю-Девилю, указав ему местность, послать Линго с тремя или четырьмя человеками за медведем, убитым Рамиресом.

— Линго еще не возвратился, — ответил Блю-Девиль.

— Как! Так поздно! — вскрикнул капитан, — однако теперь не совсем безопасно бродить в пустынях; не случилось ли с ним чего-нибудь — вот что меня особенно беспокоит. Велите Шакалу взять с собой шесть человек и принести медведя, а после этого отправиться на поиски Линго.

Это приказание было немедленно исполнено.

Между тем капитан стоял у входа в лагерь до тех пор, пока все люди скрылись у него из виду.

— Я ужасно утомлен, — сказал он Блю-Девилю, — и теперь пойду к себе. Смотрите за лагерем. Если произойдет что-нибудь особенное — то вы меня тотчас же предупредите.

— Слушаю, — ответил Блю-Девиль.

— Следуйте за мной, — сказал тогда капитан, обращаясь к Бенито Рамиресу.

Рамирес молча поклонился, и они оба направились в ту палатку, куда мы уже не раз водили нашего читателя.

В первом отделении этой палатки был накрыт стол, капитан приказал добавить еще один куверт и предложил своему спутнику сесть, а потом, когда все было подано, приказал негру Самсону просить сеньору. Не прошло и пяти минут после этого, как портьера поднялась и за ней показалась Розарио. Молодая девушка шла очень тихо и опустив глаза. Она была очень бледна и казалась чем-то занятой.

Но вдруг ее взгляд упал на незнакомца.

Легкая краска покрыла ее лицо, губы слегка раскрылись, но ни один звук не слетел с ее губ. Однако это волнение продолжалось только несколько мгновений, и молодая девушка села тотчас же на стул между двумя новыми знакомыми. В свою очередь и Бенито Рамирес при неожиданном появлении молодой девушки сперва покраснел, а потом побледнел, и его глаза блеснули молнией. Но и он тоже мгновенно овладел собой и принял свое обычное выражение. Если бы капитан Кильд — этот физиономист — не был бы в эту минуту занят разрезыванием кусков медвежьего жаркого, то взгляды, которыми перекинулись молодые люди, заставили бы его крепко задуматься; но, к счастью для них и к несчастию для него, они были совершенно не замечены им.

— Я извиняюсь перед вами, нинья, — сказал он по-испански, — что не предупредил вас, что вы найдете здесь постороннего человека.

— Вы здесь хозяин, сеньор, и можете поступать так, как вам будет угодно, — ответила молодая девушка бесстрастным голосом.

— Позвольте, погодите, нинья, я бы не желал, чтобы этот иностранец был обо мне дурного мнения и думал, что я держу себя тираном в отношении вас.

— Дорогой сеньор, — сказал Бенито Рамирес, — у меня привычка не думать о том, что до меня не касается. У всякого довольно своих дел. Вы поступаете с сеньоритой, которая, вероятно, ваша дочь, так, как вам угодно, и мне незачем входить в разбор ваших отношений.

• Предыдущая
• 40/43
• Следующая