Перст Божий - Эмар Густав - Страница 7

• Предыдущая
• 7/42
• Следующая

— Ага! — проговорил дон Торрибио, внезапно останавливаясь. — Здесь они устроили привал.

— Да, — сказал Пепе Ортис, — ветви они отвязали, а ноги лошадей обернули войлоком.

Дон Торрибио направился прямо к расщелине, куда были брошены ветви.

— Посмотри, — сказал он брату, — вот где они освободились от ненужных больше ветвей! — И он указал на несколько листьев, валявшихся вокруг.

— Ну, пойдем дальше, — сказал Пепе, смеясь, — думаю, скоро мы найдем еще что-нибудь новенькое.

Действительно, вскоре они заметили еще одно место, где всадники остановились; даже на гладких камнях их опытные глаза улавливали следы.

Остальное было для них сущим пустяком: они прошли сквозь лабиринт скал, как по знакомой дороге, и очутились у входа в грот.

— Уф! — произнес Пепе Ортис. — Наконец-то мы добрались до знаменитой асиенды дель-Энганьо, на которую еще никто не проникал.

— Молчи и зажги факел, — сказал дон Торрибио шепотом, — надо быть осторожнее, чтобы с первых же шагов не потерпеть неудачу.

Пепе притих и зажег лучину, которую достал из своего ягдташа.

Они вступили в грот.

— Что за странный памятник, — проговорил дон Торрибио, — он напоминает мне камни Кариака. Он попал сюда не случайно и должен иметь какое-то значение.

Затем он процедил сквозь зубы:

— «Остерегайтесь дольменов6». А-а, это как раз дольмен, значит, я должен быть настороже. Но почему он находится именно здесь, у стены, тогда как его место у входа или же посреди грота?

— Не осмотреть ли нам стены? — спросил Пепе.

— Сейчас так и сделаем, дай-ка мне лучину!

— На, бери.

Молодой человек, подойдя к стене, начал внимательно разглядывать ее.

— Хм! Что бы это значило? — проговорил он через минуту.

Он увидел две головки от гвоздей, почти не заметные, воткнутые по одной линии на расстоянии двух футов одна от другой. Придвинувшись лицом к стене почти вплотную, он несколько минут рассматривал их поочередно и вдруг вздрогнул, заметив на левой головке гвоздя микроскопическое пятнышко желтовато-черного цвета.

— Это пружины, — сказал он, — причем на левую только что надавливали, судя по этому пятнышку. Вот что значит курить папиросу — никотин остается на пальцах, и если при этом потными руками дотронуться до пружины, она непременно запачкается. Теперь мне все понятно!

— Что же ты понял, брат? — спросил Пепе Ортис с любопытством.

— О! Все очень просто. Ты видишь эти две пружины, не правда ли?

— Прекрасно вижу.

— Правая гораздо заметнее, тогда как левая едва видна!

— Правда.

— Эта правая пружина — секретный страж невидимого входа в подземелье, который скрывается за этой стеной. Но горе тому любопытному или шпиону, который, заметив ее, пожелает воспользоваться ею: он надавливает на нее пальцем — трах, и вдруг распрямится невидимая пружина, земля под ним провалится, и он исчезнет навеки в ловушке или же, что еще вероятнее, камень, помещенный как бы для равновесия на гранитном пьедестале, сам собой отодвинется и убьет его наповал. Понял?

— Отлично. Это же просто гениально!

— Очень даже гениально, действительно! Но рядом с этой пружиной — вторая, с левой стороны, которую, кроме нас, никто бы не заметил. Если на эту пружину слегка надавить пальцем, она откроет невидимую дверь. Не более как час тому назад ею пользовались, но тот, кто ее надавливал, забыл предварительно вымыть руки, а потому и запачкал ее никотином, правда совсем немного, но достаточно для того, чтобы я заметил.

— Все это в высшей степени логично; кроме того, ты забываешь…

— Что такое?

— Наставление Лукаса Мендеса: левая сторона — хороша, так как находится со стороны сердца.

— Ах да! Ведь ты прав; он все предвидел, и все пока происходит так, как он сказал. Слава Богу! Я нажимаю!

— Что ж, нажимай!

Дон Торрибио надавил на пружину; часть стены тотчас же повернулась и открыла вход в подземелье.

— А-а! Теперь они в наших руках! — вскричал Пепе Ортис.

— Клянусь честью, и я начинаю убеждаться в этом! Иди за мной.

Они решительно вступили в подземелье, и стена сама закрылась за ними.

Лишь только стена приняла свое прежнее положение, Пепе Ортис хотел податься вперед, но дон Торрибио остановил его, прошептав:

— Остерегайся!

— Хм! Чего же остерегаться?

— Пока что все, что мы сделали, — ничто в сравнении с тем, что нам сейчас предстоит.

— Я не понимаю тебя.

— Выслушай, тогда поймешь.

— Да, верно, я просто дурак, что вечно спешу!

— Вот именно. Посмотри-ка на землю, на ней ясно видны следы лошадиных ног, наши враги, следовательно, не сходили с седел.

— Да, ты прав.

—Я сразу заметил это, а потому и сказал тебе «остерегайся». Это подземелье после множества поворотов должно иметь выход не внутри асиенды, а снаружи ее — в дом не въезжают на лошадях. Я думаю, что подземелье наверняка выходит на площадку, шагах в ста от асиенды. Мы имеем дело с людьми осторожными; нам предстоит преодолеть еще немало препятствий, прежде чем мы доберемся до этого таинственного жилища. Для этого, очень может быть, требуется какое-нибудь особенное действие или условный знак, которого мы не можем знать. Если мы будем руководствоваться намеренно оставленными следами, то можем очутиться в западне, и тогда все потеряно. Теперь ты понимаешь меня, брат?

— Думаю, что понимаю; но что же нам делать? Мы и без того находимся в безвыходном положении!

— Очень возможно. Для меня очевидно, что в этом подземелье несколько секретных ходов, в противном случае его устройство было бы нелепым. Наверное, отсюда можно попасть и в сам дом, и в потайные комнаты. Только надо отыскать эти ходы.

— Да, если допустить, что они существуют, хотя, после всего, и это возможно!

— Не возможно, а точно, говорю тебе!

— Хорошо, но как их открыть?

— Это быть может не так трудно, как ты полагаешь; только надо быть терпеливым и обладать хорошим зрением.

— Вряд ли наши поиски увенчаются успехом!

— Ба-а! Попробуем.

— Обязательно попробуем! Я готов. С чего начнем?

— Давно бы так! Слушай меня внимательно и постарайся как следует уяснить то, что я тебе сейчас скажу. Мы изучим этот след дюйм за дюйм, линия за линией, если нужно. Мы ведь сняли следы всадников, которых преследуем?

— Да, все до единого!

— Прекрасно; теперь мы должны попробовать найти среди всех этих следов и даже под ними такой, которого мы не знаем: если мы найдем его, то половина дела сделана, так как этот самый след, как бы незначителен он ни был, прямо укажет нам на один из секретных ходов.

— А ведь это правда! — вскричал Пепе Ортис, хлопнув себя по лбу. — Так вот почему ты остановил меня!

— А-а! Теперь ты понимаешь! Суть не в том, чтобы не терять следа, как это делают все лесные охотники, надо еще уметь уловить его, что доступно только искателям следов в пампасах. Для нас это пустячное дело, если мы хорошенько возьмемся за него. Разделим этот кусок земли и примемся за работу.

— За работу, так за работу. Да, брат, ты всегда будешь моим властелином.

— Нет, ты стоишь не меньше меня, но ты любишь спешить, не размышляя. Отсюда твоя кажущаяся несостоятельность. Зажги для меня вторую лучину.

Пепе Ортис исполнил приказание, после чего оба искателя следов приступили к работе.

Началось нечто непонятное, невообразимое. Молодые люди, согнувшись почти вдвое, рассматривали каждую крупинку песка, изрытого ногами лошадей и их хозяевами; с сосредоточенным взглядом и сдвинутыми бровями они внимательно разглядывали каждую неровность земли и различали в ней такие подробности, какие для постороннего глаза остались бы незаметны, даже если бы их рассматривали в сильную лупу.

Это странное исследование продолжалось приблизительно минут двадцать—двадцать пять. Потом вдруг, точно сговорившись, они оба разом выпрямились и, приложив одновременно руки к стене, проговорили в один голос: «Здесь!» — после чего оба вздохнули с облегчением.

• Предыдущая
• 7/42
• Следующая