Новая Бразилия - Эмар Густав - Страница 29

• Предыдущая
• 29/29

Большая зала господина Лидена была положительно битком набита; повсюду я видел приветливые улыбающиеся лица моих друзей. Сегодня их собралось еще больше, чем вчера; были и дамы. Господин Лиден положительно сиял от радости и удовольствия.

Это он созвал сюда всех моих и своих друзей на римский пунш.

— Я имею сказать вам нечто, — обратился он ко мне. — Теперь всему городу уже известно, что вчера после обеда ваши и мои друзья расписались в вашем альбоме. Они предложили и мне сделать то же, что сделали вчера гости господина Делор.

— Но зачем же весь этот фестиваль? Ваше пиво так превосходно, что нет никакой надобности в римском пунше!

— Одно другому не мешает; сейчас мы выпьем пиво, а часов в одиннадцать будем распивать пунш, который я лично собираюсь приготовить.

Принесли альбом и положили его на стол.

Первым подошел Лиден и вписал в него несколько задушевных строк. Затем и все остальные, не присутствовавшие на вчерашнем обеде, сделали то же.

Народу было так много, что даже в громадной залe господина Лидена стало тесно и душно; счастье еще, что можно было выйти в сад, где царили прохлада и покой.

Часов в десять пришел Жемс, этот талантливый молодой художник, о котором я уже не раз упоминал, и принес мне на память маленький пустячок, эскиз, не более того, но это в полном смысле слова был шедевр. Я чрезвычайно обрадовался этому милому подарку.

Мы разошлись очень поздно ночью; никто из нас не был пьян, но всем было весело, и все нам виделось в розовом свете.

В заключение скажу еще несколько слов о некоторых особенностях Рио.

Так, например, в старых кварталах города домовладельцы строили свои дома как попало, нисколько не соображаясь с' планом улицы. Дома то выдвигались вперед, то вдавались вглубь, то были обращены фасадом к улице, то боком, то спиной, и каждый отличался особым, своеобразным типом; преобладающим являлся китайский тип построек.

Кроме того, на старых улицах Рио вывески не приколочены к стенам домов, а висят на проволоках или жердях, перекинутых с одной стороны улицы на другую. Этот средневековый способ весьма живописен, но при сильных порывах ветра крайне опасен: вы все время должны опасаться, что вам на голову свалится вывеска весом в сотню фунтов22.

Улицы Рио, даже и в новых кварталах, лишены воздуха, что порождает всякого рода эпидемии и болезни — тем более, что почва здесь болотистая; горю этому пособить не трудно, стоит только срыть гору, занимающую середину одного из красивейших кварталов города, что и предлагали сделать искусные английские инженеры.

Правительство лучше, чем кто-либо, понимает всю необходимость этого дела, имеющего такое громадное значение для оздоровления города, но — духовенство, всесильное в Бразилии, не желает допустить этого и накладывает свое вето исключительно, кажется, для того, чтобы заставить уважать свою власть.

Дело в том, что на вершине этой горы построен монастырь; в этом монастыре живут три монаха. И вот, приходится ждать смерти этих трех засаленных монахов, чтобы получить возможность сделать что-либо для оздоровления города. Пусть население мрет, пусть свирепствуют самые ужасные болезни — все это ничто, лишь бы только не потревожить тех трех жирных монахов, а одному Богу известно, как долговечны все эти монахи!

Бразильцы в большинстве своем люди умные, развитые и образованные, но они настолько ленивы и небрежны в своих делах, что вся торговля сосредоточивается главным образом в руках португальцев.

Португальцы ничем не брезгают и берутся за всякое ремесло, лишь бы только оно было доходным.

Все они по большей часть пьяницы, обжоры, страшные хвастуны, злые и мстительные люди, не способные ни на какое доброе чувство; при этом они отъявленные воры.

Понятно, что есть среди них и исключения, также среди них встречаются и весьма почтенные люди, но, к сожалению, они очень редки.

В Бразилии я заметил одно явление, которого не замечал нигде в Америке: здесь образовался, благодаря скрещиванию различных рас, настоящий бразильский народ. Это истинные сыны Бразилии, — и теперь у бразильцев действительно есть родина!

Почти во всех странах существует свой особый способ звать прислугу, извозчиков, останавливать конки и тому подобное; здесь, в Бразилии, способ этот чрезвычайно своеобразный и, очевидно, заимствован у индейцев, некогда очень многочисленных в Бразилии: это — слабый свист, напоминающий свист змеи и переходящий в нечто похожее на чих. Звук этот, весьма слабый, вместе с тем слышен на очень дальнем расстоянии и притом не имеет в себе ничего резкого и неприятного.

Бразильская кухня отвратительна; под тем предлогом, что они люди будто бы очень воздержанные, бразильцы едят всякую гадость. Все это черное, темное, неопрятное и неудобоваримое.

И флора, и фауна Бразилии чрезвычайно богаты — упомяну здесь только о крошечной стрекозе, производящей своими крыльями такой шум — или, вернее, свист, — что в первый раз я принял этот шум за свист железнодорожного паровоза. Вообще вредоносных насекомых, уничтожающих все что ни попадя, здесь целые мириады. От них не знаешь, как избавиться; часто даже сундуки, обитые со всех сторон белой жестью, не спасают белья и одежды от уничтожения. Диких зверей в Бразилии давно уже нет нигде, кроме разве только глубины девственных лесов…

Провинции Бразилии я посетил лишь несколько месяцев спустя.

Из Рио я отплыл в Буэнос-Айрес, откуда вернулся в Бразилию и объехал все ее провинции, но об этом моем путешествии я расскажу в другой книге, теперь же считаю за лучшее на этом закончить.

Хотя в настоящее время, вследствие революции 1890 года, провозгласившей республику и изгнавшей императора, в Бразилии многое изменилось, но быт и нравы страны остались прежние, а дон Педру Нив изгнании, до самой смерти, не переставал пользоваться симпатиями своих бывших подданных. Причиной переворота послужило главным образом недовольство, вызванное освобождением рабов в 1888 году.

• Предыдущая
• 29/29