Миссурийские разбойники - Эмар Густав - Страница 56

• Предыдущая
• 56/85
• Следующая

— Я не понимаю, о чем идет речь, — возразил Том Митчелл.

— Любезный капитан, эти господа крайне нуждаются в вашей помощи и пожаловали ко мне собственно за тем, чтобы увидеться с вами. Должно быть, их дело очень важно, если они не устрашились путешествия по ужасным дорогам в продолжение целого месяца.

— Должно быть, не иначе, — повторил Том Митчелл рассеянно.

— Кроме того, господа французы рекомендованы мне очень усердно самим министром иностранных дел.

— Вот как! — произнес Митчелл, смотря на них с удивлением.

— Что касается мистера Стонуэлда, хотя я давно уже знаком с ним, однако он счел за необходимое представить мне рекомендательное письмо, собственноручно написанное генералом Джексоном. Итак, любезный капитан, если вам угодно сделать мне приятное, покорнейше прошу принять в соображение эти рекомендации, подкрепляющие просьбы этих господ, и по возможности исполнить эти просьбы.

— Можете ли вы в этом сомневаться, майор?

— Никак, никак не сомневаюсь, но — кхе! — вы сами знаете, иногда на вас находит и вы становитесь чересчур торопливы. Кхе! кхе!.. Не обращайте на меня внимания — этот окаянный туман лезет мне в горло, да так, что я никак не могу откашляться; кроме того, я же ведь еще и натощак… Но, признаюсь вам, кроме того, что я вам уже сказал, я не знаю ни одного слова, в чем заключаются их дела.

— Я весь к услугам этих господ точно так же, как и к вашим, майор, — отвечал капитан холодно, — и буду считать себя счастливым, если смогу сделать им одолжение при тех слабых средствах, которыми располагаю.

— Кхе! — возразил майор. — Вот что значит умно говорить… Кхе!.. Клянусь честью, умный человек не может обещать больше. Кхе!.. Теперь надо бы перейти к разговору посерьезнее, а как мне сдается, кхе!.. место тут не совсем удобное… кхе! виноват, капитан… для такого разговора.

— Я в отчаянии, — проговорил Том Митчелл с неизменно холодным высокомерием. — К несчастью, я не был заранее предупрежден, а потому могу предложить только то, что есть у меня под рукой.

— А почему бы, кхе!.. нам не переправиться на остров? Что вы скажете на это, капитан? Мне сдается, что там место поудобнее для переговоров… кхе!.. Впрочем, это простое замечание с моей стороны.

— Я в отчаянии, майор, — повторил Митчелл, — но эта переправа потребовала бы значительной потери времени; впрочем, если вы позволите, то я прикажу приготовить в моем шалаше закуску и буду счастлив, если вы согласитесь оказать мне эту честь.

— С величайшим удовольствием, капитан, отчего же нет! Кхе! кхе! — ответил майор, совсем заходясь от кашля. — Впрочем, я должен предупредить вас, любезный капитан, что у каждого из этих господ свое особенное дело, о котором каждый желает переговорить с вами отдельно.

— Что же за беда, майор? Сначала позавтракаем, а потом порассудим.

— Да, я и сам думаю, что так будет лучше, а там увидим.

— Вот и отлично!

По приглашению капитана гости вошли в шалаш.

Заботами Камота и, вероятно, по прежде отданному приказанию атамана стол был накрыт и уставлен роскошным завтраком, состоявшим, правда, большей частью из дичи; но значительное количество бутылок с длинными горлышками, обозначавшими их бордоское или бургундское происхождение, не говоря уже о шампанском, столь любезном всем американцам — как севера, так и юга, — придавало завтраку самый отрадный вид для голодных желудков, возбужденных продолжительным переездом под покровом густого тумана Миссури.

Майор пришел в такое восторженное состояние, что тщательно откашлялся и, дружески пожимая капитану руку, сказал с умилением:

— Капитан Том Митчелл, пускай о вас говорят что хотят, но я всегда буду считать вас самым замечательным человеком.

— Благодарю, — ответил тот, смеясь, и, обратившись к гостям, продолжал с изящной вежливостью: — Господа, милости прошу откушать хлеба-соли.

До настоящей минуты все гости сохраняли строгое молчание, за исключением немногих слов, произнесенных арматором из Бостона. После же приглашения, сделанного капитаном, старший француз улыбнулся и с вежливым поклоном сказал:

— Прежде всего позвольте вам заметить, что вы предлагаете нам хлеб-соль, как это делается у арабов.

— Вы мои гости, господа, — ответил капитан серьезно, — а нигде не почитается так искренно святыня гостеприимства, как в прериях. Вы находитесь в безопасности под охраной моей чести. Кажется, этого довольно.

— Совершенно вам верим; но майор Арденуорд передавал уже вам, что каждый из нас желает переговорить с вами наедине о делах, касающихся лично одного.

— Что же это значит?

— А то, что эти переговоры будут очень продолжительны, и лично я желаю переговорить с вами в таком месте, где не будет никого, кроме нас двоих.

— Прошу вас садиться и как следует поесть; после этой скромной закуски вы и ваши спутники переправитесь со мной на остров. Я уже сказал вам, что вы находитесь под защитой моей чести. Если вам этого не довольно, то прошу высказаться.

— Вы оскорбляете нас, капитан, — прервал его майор с живостью, — за недостатком лучшей поруки я предлагаю себя в заложники. Чего вы еще желаете?

— Ничего, благодарю вас, майор. Милости прошу, господа, после закуски мы все немедленно переправимся на остров.

— Кроме меня, — возразил майор. — Я хочу, чтобы вы поняли, насколько я вам доверяю. Я возвращусь в крепость и буду ожидать этих господ, там или здесь, как вам и им будет угодно.

— Мы не сомневаемся в слове нашего хозяина, — заметил француз, улыбаясь.

Он сел за стол, спутники последовали его примеру, и все принялись за еду.

• Предыдущая
• 56/85
• Следующая