Меткая Пуля - Эмар Густав - Страница 59

• Предыдущая
• 59/103
• Следующая

— Что вы сделали, отец? — вскричал изумленный Серый Медведь.

— Ничего; дал урок, довольно чувствительный, вероятно, одному из тех негодяев, о которых только что говорил.

И он хладнокровно вернулся к своему креслу. Молодой человек хотел пойти по следам раненого.

— Не делай этого, — остановил его старик, — довольно моего предостережения; продолжай свой рассказ, он до крайности занимателен, но теперь ты сам видишь, что времени терять нельзя, если хочешь победить.

— И не потеряю, будьте спокойны! — вскричал молодой вождь с гневом. — Однако я разыщу подлеца, клянусь вам!

— Напрасно… Говори дальше.

Серый Медведь со всеми подробностями рассказал о своей встрече с графом и о том, как он заставил графа согласиться ехать с ним в их селение.

На этот раз его рассказ ничем не прерывался; урок, данный шпиону Белым Бизоном, оказался достаточным, по крайней мере на первый случай.

Опыт с зажженной спичкой очень насмешил старика; развлекло его также описание невероятного удивления графа при внезапном открытии, что неотесанный дикарь, полуидиот, как он воображал вначале, напротив, является человеком, не уступающим ему самому ни в уме, ни в образовании.

— Что же мне теперь делать? — прибавил Серый Медведь, закончив свой рассказ. — Он здесь, нос ним Меткая Пуля — охотник-канадец, к которому он питает величайшее доверие.

— Гм! Все это очень важно, — ответил старик. — Во-первых, дитя, ты был неправ, что показался перед этим человеком тем, что ты есть на самом деле; ты был гораздо сильнее его, пока он считал тебя необразованным дикарем, ты увлекся гордостью, желанием поблистать в глазах европейца, изумив его; это твоя ошибка, большая ошибка, потому что теперь он будет тебя остерегаться.

Молодой человек молча опустил голову.

— Я постараюсь уладить это, — продолжал старик, — но сперва мне необходимо увидеться с Меткой Пулей и переговорить с ним.

— Вы ничего от него не узнаете, он предан графу.

— Тем более я нахожу нужным видеть его… В какой хижине ты поместил их, дитя мое?

— В бывшей хижине совета.

— Да, там им удобно… и легко слышать, что они говорят.

— Я так и думал.

— Еще одно замечание.

— Какое?

— Отчего ты не убил Степную Волчицу?

— Но ведь я ее не видел, меня в лагере не было… правда, я и так не убил бы ее.

Старик положил ему руку на плечо.

— Дитя, — сказал он строго, — когда несешь ответственность за судьбу целого народа, нельзя отступать ни перед чем; когда враг мертв, живые спят спокойно. Степная Волчица — твой враг, ты знаешь это, ее влияние на суеверных краснокожих громадно. Запомни слова человека опытного: если ты не убьешь ее, тогда она убьет тебя!

Серый Медведь презрительно улыбнулся.

— Ну вот! — вскричал он. — Эта полусумасшедшая старуха…

— Ах! — перебил его Белый Бизон. — Разве ты не знаешь, что за каждым великим событием почти всегда стоит женщина? Они убивают гениальных людей и губят из-за ничтожных выгод и мелочных страстей самые прекрасные и смелые замыслы.

— Вы правы, быть может, — ответил Серый Медведь, — но я чувствую, что никогда не буду в состоянии обагрить руки кровью этой женщины.

Белый Бизон презрительно улыбнулся.

— Совестливость, бедное мое дитя! — сказал он с видом сожаления. — Хорошо, я не настаиваю, но знай, что эта совестливость — твоя гибель; кто хочет управлять другими, тот должен превратить свое сердце в камень, иначе планы его будут рушиться в самом зародыше, и враги поднимут его на смех. Величайшие гении гибли потому, что не хотели понять именно этого, что трудятся они для преемников, не для себя. Человек близорук, каким бы умным ни был. Свирепый эгоизм, который все подавляет в нем, налагает непроницаемую повязку на его глаза и не дает ему осматриваться вокруг.

— Вместо того, чтобы помочь мне своими советами, вы как будто нарочно и с наслаждением приводите меня в отчаяние! Ваши теории раздирают мою душу, отец мой!

— Но разве я создал их? Нет, таков свет! Никто его не изменит. Было время, когда и я говорил так, как говоришь ты теперь, бедное дитя. Но я и мои последователи боролись с целой цивилизацией, которую хотели разрушить, чтобы заменить ее другой. Мы, титаны будущего, за совершенное нами громадное дело сегодня отвержены, осуждены на проклятие, но завтра мы будем мучениками, а для правнуков превратимся в благодетелей рода человеческого!.. Иди, мой бедный юноша, иди своей дорогой, твои замыслы — детские игры по сравнению с тем, что сделали мы с товарищами, когда одни, сильные лишь своим правом, бросили перчатку всей Европе, восставшей против нас, чтобы броситься на раздел наших плодороднейших земель и с дьявольским смехом делить между собой наши головы.

Старик невольно увлекся бурными чувствами, которые клокотали у него в душе, его глаза блистали, лицо сияло, жесты были исполнены величия, он мысленно перенесся к прежним дням борьбы и торжества.

Серый Медведь слушал его с безотчетным волнением, невольно подчиняясь неодолимому влиянию этого поверженного исполина, все еще великого после падения.

— Но что я говорю? Прости мне, дитя, я просто сумасшедший… — оборвал свою речь старик, бессильно откидываясь на спинку кресла. — Ступай, оставь меня теперь, завтра на заре, может быть, я сообщу тебе что-нибудь новое.

Знаком он указал молодому человеку, чтобы тот уходил. Привычный к таким внезапным переменам в настроении, Серый Медведь молча поклонился и вышел.

• Предыдущая
• 59/103
• Следующая