Каменное Сердце - Эмар Густав - Страница 38

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая

Все краснокожие, а особенно апачи, начиная войну или готовясь к ней, проявляют удивительную предусмотрительность и конспирацию.

В этом смысле с ними не могут сравниться армии цивилизованных стран.

В три часа ночи, в то самое время, когда, притаившись в густой кроне деревьев, соловей оглашает окрестности своим божественным пением, Тигровая Кошка и дон Торрибио в полном боевом снаряжении молча скакали к центру лагеря, где возле огромного костра главные начальники курили трубки в ожидании верховного начальника. При появлении Тигровой Кошки индейцы вскочили, почтительно приветствуя своего вождя.

Тигровая Кошка подал им знак сесть и, обращаясь к колдуну, находившемуся тут же, спросил:

— Будет ли Властелин жизни благосклонен к воинам-апачам в той великой битве с бледнолицыми, в которой его сыны-индейцы намерены одержать победу над его притеснителями?

— Если начальники желают, — ответил колдун, — я спрошу Властелина жизни.

Он выпрямился во весь свой высокий рост, плотнее укутался в бизонью шкуру и три раза обошел вокруг огня, бормоча что-то, чего никто не мог понять, но, судя по всему, его слова имели таинственный смысл. Затем он наполнил кружку подслащенной смилаксом водой, которая хранится в сосудах, сплетенных из тростника, и, омочив в ней ветку полыни, он окропил присутствующих, оставшуюся воду он выплеснул в три приема в ту сторону, откуда восходило солнце.

Потом, приняв настороженную позу и приложив руку к уху, стал внимательно прислушиваться к звукам, понятным только ему одному.

Вскоре снова послышалось заливистое пение соловья. И тотчас же лицо колдуна исказилось в страшной гримасе, глаза налились кровью и, казалось, готовы были выскочить из орбит, беловатая пена выступила на губах, руки беспомощно повисли, тело содрогнулось в судорогах.

— Дух является! Дух является! — забормотали индейцы, охваченные суеверным страхом.

— Молчите! — сказал Тигровая Кошка. — Мудрец будет говорить!

И в самом деле, колдун исторг пронзительный свист, который затем сменился невнятной речью, постепенно становившейся все более и более ясной.

— Дух приближается, — вещал колдун, — он развязал свои длинные волосы, они развеваются по ветру. Ему будет принесено много жизней. Никто не способен ему противостоять… Он — единственный властелин! Грудь белых будет исколота ножами апачей!.. Коршуны и уруби будут радоваться богатой поживе! Исторгните боевой клич! Мужайтесь, воины! Вами руководит Ваконда! Смерть — ничто, победа — все…

Произнеся еще несколько слов, смысл которых нельзя было понять, колдун повалился на землю и забился в конвульсиях.

Странное дело! Люди, только что внимавшие ему с таким беспокойством, теперь не удостоили его ни единым взглядом сострадания или участия, потому что согласно индейским поверьям, если у кого-то и хватит смелости дотронуться до человека, в которого вселился дух, его немедленно поразит смерть.

Как бы то ни было, как только отзвучали слова колдуна, заговорил Тигровая Кошка.

— Начальники великих апачских племен, вы видите, Бог ваших отцов благословляет вас. Отбросим сомнения, навсегда сокрушим наших тиранов. Земля индейцев теперь свободна, за исключением территории, занятой нашими притеснителями. Сегодня мы ее отвоюем и сбросим навсегда ненавистное испанское знамя, которое несло нам нищету и смерть! Мужайтесь, братья! Ваши предки, которые теперь охотятся в блаженных лугах, с радостью примут тех, кому суждено пасть в бою! А сейчас все должны занять отведенные им позиции. Троекратное повторение через равные промежутки крика уруби будет служить сигналом к атаке.

Начальники поклонились Тигровой Кошке и разошлись. Тигровая Кошка, оставшись один, погрузился в раздумья.

Величественная тишина воцарилась над землей, прозрачный воздух застыл в неподвижности. Темно-синее небо усыпано звездами, луна щедро заливает серебристым светом все вокруг. Ничего не нарушало этой величественной тишины, и только изредка слышался какой-то неясный глухой звук, казавшийся могучим дыханием спящей природы.

Белый начальник, поклявшийся освободить индейцев от иноземных поработителей, употребил немало усилий, чтобы подготовиться к предстоящей операции, и теперь наедине сам с собой предвкушал скорую победу, в то же время без конца взывая к милости всевышнего не оставить его своими заботами. Внезапно кто-то коснулся его плеча, и он мгновенно вернулся к действительности. Отер со лба пот и оглянулся. Колдун взирал на него хмельными глазами и зловеще ухмылялся.

— Чего тебе надо? — сухо спросил Тигровая Кошка.

— Доволен ли мною отец мой? Хорошо ли говорил Ваконда с сахемами?

— Да, — коротко ответил Тигровая Кошка, содрогнувшись от отвращения. — Ты можешь идти.

— Отец мой велик и великодушен. Когда в меня вселяется дух, я испытываю ужасные страдания.

Тигровая Кошка вынул из-за пазухи жемчужное ожерелье и швырнул его негодяю, который схватил его с радостью.

— Уходи, — сказал Тигровая Кошка, брезгливо поморщившись.

Колдун, удовлетворенный, проворно ретировался. Дон Торрибио, как и все начальники, направился к своему посту, но, отойдя на некоторое расстояние, поднял глаза к небу, чтобы попытаться по положению звезд определить, который был час.

— У меня есть в запасе время, — прошептал он и поспешил к палатке, где находилась донна Гермоса.

— Она спит и видит счастливые сны, — шептал он про себя. — Великий Боже, ты знаешь, сколь безгранична моя любовь и чем ради нее я пожертвовал. Сделай же так, чтобы она была счастлива.

Он подошел к вакеро, который курил, не сводя глаз с палатки.

— Верадо, — заговорил он с волнением, — я два раза спасал тебе жизнь, рискуя собственной. Ты это помнишь?

— Помню, — лаконично ответил вакеро.

— Сегодня я прошу тебя об услуге. Могу я положиться на тебя?

— Говорите, дон Торрибио, все, что только в человеческих силах, я сделаю для вас.

— Благодарю, мой добрый товарищ. Моя жизнь, моя душа, словом, все, что есть у меня дорогого на этом свете, все заключено в этой палатке. Я поручаю ее тебе. Поклянись, что ты будешь ее защищать до последней капли крови.

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая