Форт Дюкэн - Эмар Густав - Страница 61

• Предыдущая
• 61/67
• Следующая

— И которая осталась такой же и в настоящее время! — отвечала графиня де Малеваль, улыбаясь как-то загадочно.

— Ты помнишь, что для того, чтобы разогнать облако, омрачившее нашу дружбу, я должна была рассказать тебе историю любви ко мне барона де Гриньи, объяснявшую мои отношения к его сестре.

— Которую ты сделала также и своей наперсницей.

— Да, — отвечала Леона со вздохом. — Арман сдержал свое слово. Под предлогом свиданий с сестрой он получил доступ в нашу приемную. Благодаря Гермине никто, за исключением тебя, даже и не подозревал истины. К тому же, в нашей любви не было ничего предосудительного, кроме таинственности. Имя Армана было достойно моего. Ничто в будущем не могло помешать нашему союзу; мы любили друг друга, уверенные, что в недалеком будущем наши отцы дадут согласие на наш брак. Но, увы! Вышло совсем иначе. Мечты, которыми мы так убаюкивали себя, грубо разбились о печальную действительность.

Глубокий вздох вырвался из груди Леоны, она опустила голову и задумалась.

— Ну, полно! — проговорила тихо Камилла, целуя ее. Леона выпрямилась, огонь сверкал в ее глазах.

— Ты права, — отвечала она твердым голосом, — выслушай же мою исповедь до конца. Мне было семнадцать лет, когда мой отец внезапно взял меня из монастыря под предлогом, что мое образование закончено и для меня настало время вступить в свет.

Через два дня после моего приезда в замок отец дал бал, куда была приглашена вся знать провинции. Барон де Гриньи тоже был на этом балу. Сестра сказала ему о моем выходе из монастыря, и он поспешил ответить согласием на присланное ему приглашение, как и всем вообще местным дворянам, принадлежавшим к обычным посетителям замка.

Танцуя со мною, барон объявил мне о своем намерении немедленно просить у моего отца моей руки. Я стала отговаривать его от такой поспешности, ничем в сущности не мотивированной, но барон печально покачал головой и отвечал мне:

— Дорогая Леона, я понимаю, насколько эта поспешность кажется вам несвоевременной, потому что вы только что вернулись в свою семью, но, сам не знаю почему, у меня являются мрачные предчувствия и я просто дрожу от страха за наше счастье. В обществе ходят слухи… впрочем, вам совершенно бесполезно их знать. Словом я думаю, что мне даже необходимо предупредить события и поторопиться с предложением.

— Что хотите вы этим сказать? — воскликнула я с беспокойством, вызванным странным тоном его слов. — Я не понимаю вас, объясните мне Бога ради!

— Не настаивайте, умоляю вас. Вам лучше всего ничего не знать, — сказал он печально.

— Заклинаю вас, — отвечала я с мольбой, — скажите мне!

— Вы требуете этого?

— Умоляю вас!

— Хорошо. Пусть будет по-вашему, — прошептал он с горечью. — Говорят, что ваш отец хочет выдать вас замуж за маркиза де Буа-Траси!

— О! — проговорила я с презрением, — не может быть, вы просто бредите! Каким образом мой отец, помешанный на благородстве, может согласиться на такой неравный брак!

— Он маркиз! — сказал Арман со злой иронией.

— Но это ровно ничего не значит. Он — сын откупщика, разбогатевшего благодаря рискованным спекуляциям… его презирают все.

— Очень возможно, — заметил он с грустной настойчивостью, — но этот человек обладает восемью или десятью миллионами.

— Так что же из этого! Мой отец, я уверена, никогда не согласится породниться с денежным мешком, как бы толст он не был!

— Вы молоды, вы почти дитя, дорогая моя Леона, и не знаете самых первых условий жизни.

— Какое мне дело до жизни? Я люблю вас, Арман, одного вас, и…

— Бедная Леона! — сказал он, вздохнув, — как вы мало знаете жизнь! Так узнайте же всю правду! Лучше вы будете знать всю жестокую истину, чем оставаться дольше в заблуждении; мне тяжело обвинять вашего отца перед вами, но так как вы сами вызвали меня на это объяснение, то в ваших же интересах вы должны узнать все подробно и должны теперь же решить, как вам следует поступить. Говорят, заметьте, что я сообщаю вам одни только слухи, говорят, что герцог де Борегар разорен!

— Разорен! — вскричала я. — Он? Мой отец?

— Да. Я даже и сам знаю, что несколько времени тому назад он понес очень большие потери; другие причины, о которых я должен умолчать и которых вы не поймете и не в силах оценить благодаря вашему полному неведению жизни, ускорили или, лучше сказать, докончили разорение вашего отца, который находится теперь в страшно стесненных обстоятельствах!

— О! Это невозможно!

— Увы! — продолжал он, — положение графа де Борегар еще более ужасно, чем я вам говорю, и чего вы даже и подозревать не можете.

— Но, — спросила я его с тоской, — что же общего имеет маркиз де Буа-Траси с разорением моего отца?

— Маркиз де Буа-Траси, моя бедная и милая Леона, — прошептал он раздирающим сердце голосом, — в настоящее время состоит единственным кредитором герцога — он тайно, через посредство одного человека, скупил все его векселя.

— А велик долг?

— В общей сложности долгов больше двух миллионов ливров, — отвечал барон, опуская глаза, и так тихо, что я едва могла расслышать его слова.

Несмотря на мое полное невежество в денежных делах, я почувствовала, что силы покидают меня и, если бы Арман не поддержал меня, я упала бы на паркет.

Но сильное горе сейчас же вызвало и реакцию.

Послышались шаги.

— Вот мой отец, — сказала я барону довольно твердым голосом, хотя уверена, что не была бы в состоянии выговорить хоть одно слово за минуту перед тем, — ни слова более.

— А мое предложение? — прошептал он мне на ухо. — Согласитесь на него, умоляю вас; нам во что бы то ни стало нужно узнать решение вашего отца.

— Завтра, непременно.

В эту минуту в комнату к нам вошел герцог. Слегка поклонившись барону, он взял меня за руку и заставил следовать за собой в другой салон и здесь, без всяких предисловий, не дав мне опомниться, подвел меня к человеку лет пятидесяти, превосходно одетому, довольно обыкновенные черты которого отличались, впрочем, некоторой правильностью.

— Милое дитя, — сказал он, — позволь мне представить тебе маркиза де Буа-Траси, моего лучшего друга.

• Предыдущая
• 61/67
• Следующая