Форт Дюкэн - Эмар Густав - Страница 20
- Предыдущая
- 20/67
- Следующая
В обществе то и дело называли имена ее поклонников, сделавшихся жертвами своей страсти. Один всадил себе в грудь кинжал, потому что она отказала открыть ему дверь в один из бурных вечеров. Другой угрожал поджечь ее дом, где она всегда жила, и сгореть вместе с ней, если она откажется выйти за него замуж. Она ограничилась тем, что переехала на свою виллу в окрестностях Квебека.
Отвергнутый поклонник, впрочем, нисколько не смутился этим обстоятельством. Он поджег дом дамы своего сердца и, не найдя ее в комнатах, застрелился с отчаяния.
Вначале все восхищались ее строгостью и очаровательной внешностью, затем стали проклинать ее красоту, и общество отвернулось от нее.
Это было несправедливо, нелепо, но это было именно так.
Предмет стольких проклятий и ненависти, она имела не более двадцати одного, двадцати двух лет. Звали ее Камилла де Малеваль.
Мадам де Малеваль была вдова штаб-офицера, убитого в последнюю войну с англичанами; муж провел с нею только медовый месяц, не имев времени наскучить ей прозой жизни. Кроме того, с ее точки зрения, у нее, пожалуй, имелся еще и другой повод оплакивать мужа, потому что он оставил ей колоссальное богатство. Для всякой другой вдовы оставленное умершим мужем богатство было бы скорее источником радости, чем горя. Для нее же оно составляло вечный предмет траура, напоминавшего ей о муже, так щедро наградившем ее.
Мы уже сказали, что графиня Камилла де Малеваль была странное существо, странное и очаровательное. Высокая с тонкой талией, гибкая, как пальма, она была превосходно сложена. Нельзя себе даже представить, сколько было невыразимой грации в этой женщине, обладавшей той великолепной внешностью, которую наши прадеды так метко определяли словами: «осанка королевы». Черные волосы составляли очаровательный контраст с бледно-голубыми глазами, метавшими молнии из-под длинных шелковистых ресниц. Чувственный пурпуровый ротик часто складывался в тонкую насмешливую улыбку. Из ее уст звучал гармоничный, проникающий в сердце голос. Белизна кожи, тонкие черты лица, крошечные руки и ноги, элегантная внешность ставили ее в разряд самых совершенных представительниц человеческого рода.
С первого же взгляда она привлекала, очаровывала и покоряла.
Граф де Виллье встретился с нею. Эта встреча заставила его бросить все свои амурные похождения и легкие ежедневные победы. Его предупреждали об опасности, которой он подвергался. Советы друзей только еще более подзадорили его.
Сказать человеку, с первого же взгляда влюбившемуся в женщину: «берегитесь! Вы не будете иметь успеха, мы все были прогнаны один за другим», значит подлить масла в огонь.
Луи де Виллье не хотел ничего слышать. Он был представлен графине де Малеваль, которая с первого же дня стала обращаться с ним, как обращалась и с его предшественниками. Он потерял голову. Она закрыла ему двери своего дома.
Граф де Виллье поклялся, что он во что бы то ни стало проникнет к ней, хотя бы даже через окно. Случай помог ему.
Но можно ли сказать, что случай «помог ему»?
Да. Хотя тот день, когда ему посчастливилось проникнуть к прекрасной креолке, следовало бы назвать самым несчастным днем в его жизни.
Но чему быть, того не миновать. Вот каким образом удалось графу де Виллье войти победителем в дом к графине де Малеваль.
У нее был белый какаду, с перышками на щеках, с красным хохолком, которого она привезла из Европы. Этой замечательно красивой птицей, обладавшей необыкновенной памятью, любовались все знакомые графини. Хозяйка обожала его. Она научила его говорить и даже петь. Она берегла его как зеницу ока.
Рядом с графиней де Малеваль жил богатый плантатор. У плантатора была мартышка, очень забавная и очень злая в одно и то же время. Она любила только своего хозяина и без разбора кусала всех, кто осмеливался приблизиться к ней — будь то человек или животное.
Обезьянку звали Ник.
Попугая — Бианко.
В один прекрасный день Ник оборвал цепочку, взобрался на стену, отделявшую владения плантатора от владений графини, спрыгнул в парк, пробрался в святилище, где отдыхал Бианко, и, осторожно взяв его в лапы, выскользнул вон, несмотря на отчаянные крики негритянки, прибежавшей слишком поздно и поэтому не имевшей возможности помешать неожиданному похищению.
Шум и крики вызвали из комнаты графиню де Малеваль.
В ту же почти минуту прибежал и плантатор за своей обезьянкой. Ник, взобравшись на дерево высотою в сто футов, весело забавлялся с бедным Бианко, которому это вовсе не доставляло удовольствия. Плантатор хохотал. Графиня ломала руки в отчаянии.
Граф де Виллье довольно часто прогуливался мимо дома прекрасной креолки. Пользуясь суматохой, он без особого труда проник в парк, привлеченный отчаянными воплями хозяйки Бианко.
— Я готова пожертвовать жизнью за спасение попугая! — говорила графиня де Малеваль сквозь слезы. — Я отдам все свое состояние и даже жизнь; я все отдам, все!
Плантатор продолжал хохотать.
Граф де Виллье склонил голову перед вдовою графа де Малеваль и почтительно проговорил:
— Один поцелуй, и я выручу вашего попугая.
Хорошенькая женщина протянула ему руку.
Граф де Виллье почтительно запечатлел на ней поцелуй. Затем, взяв мушкет у одного из слуг графини, хладнокровно стал целиться в Ника. Плантатор подскочил к нему, размахивая кинжалом в восемнадцать дюймов.
— Если вы убьете обезьянку, я убью вас, — прохрипел он. Граф де Виллье молча пожал плечами и выстрелил. Обезьянка, которой пуля угодила прямо в голову, выпустила попугая, и тот тяжело упал на колени к своей госпоже. В ту же минуту французский кавалер упал к ее ногам, сраженный кинжалом плантатора.
Нечего и говорить, что прежде, чем упасть и лишиться чувств, молодой человек успел прикладом мушкета раздробить череп плантатору.
Какое, однако, оказалось дорогое животное — попугай графини де Малеваль,
Он стоил жизни обезьяне, плантатору и французскому дворянину. Обезьяна умерла на самом деле. Канадцу дурно ли, хорошо ли, но починили голову, хотя он остался идиотом на всю жизнь. Что же касается Луи де Виллье, то хозяйка Бианко должна была оставить его у себя до полного выздоровления.
- Предыдущая
- 20/67
- Следующая
