Констанция. Книга пятая - Бенцони Жюльетта - Страница 13

• Предыдущая
• 13/89
• Следующая

— Так, значит, вы хотите быть рядом со мной? — продолжила королева. — А что вы умеете делать?

Констанция почувствовала, как вне ее желания щеки ее начали краснеть. На сей раз она не могла быть такой откровенной, как с королем, а потому ей не оставалось ничего другого, как отважиться на очередную дерзость.

— Я умею хранить чужие тайны, ваше величество, — с достоинством ответила графиня де Бодуэн. Мария-Антуанетта оценила этот ответ.

— Что ж, вы мне нравитесь. К тому же, вы молоды и вполне можете стать украшением нашего двора. Что это у вас на шее? Кажется, жемчужина? Прелестная вещица. А судя по вашей прическе, над ней потрудился весьма искусный парикмахер. — Благодарю вас, ваше величество, — скромно ответила Констанция.

— Мне нравится, когда выглядят со вкусом. Это значит, что человек умеет распоряжаться тем, что ему досталось от природы. Кстати, как вы находите мое платье?

А вот это уже было неожиданностью. Констанция поняла, что это проверка. Проверка вкуса. Фрейлины, окружавшие Марию-Антуанетту, так внимательно уставились на Констанцию, что она почувствовала себя мелкой блохой, которую разглядывают под микроскопом.

Однако ей оказалось достаточно одного взгляда, чтобы оценить платье Марии-Антуанетты. Это был, действительно, великолепный наряд, сшитый настоящим мастером. Без всякого преувеличения можно было сказать, что он идеален. И все-таки глаз Констанции, которая кое — что понимала в нарядах, успел заметить одну мельчайшую деталь, которой никто не придал значения. Для того, чтобы прекрасная изумрудная брошь, украшавшая лиф платья, по-настоящему гармонировала с нарядом, ее следовало расположить немного правее, ближе к плечу. Во всяком случае, именно так сделала бы Констанция, если бы занималась платьем королевы.

— У вас великолепный портной, — сказала графиня де Бодуэн. — Я уверена, что он заслуживает того высокого жалования, которое вы платите ему.

На живом подвижном лице королевы Марии-Антуанетты появилась хитрая улыбка.

— Вы чего-то не договариваете, дитя мое. Констанция молчала, низко опустив голову. Ей не хотелось при первой же встрече с королевой и ее фрейлинами выставлять кого-то в дурном свете. Хотя это недоразумение с брошью явно было на совести какой-то из приближенных Марии — Антуанетте дам. Пожалуй, Констанция даже знала конкретное имя — за королевским нарядом обязана следить первая фрейлина.

— Ну что ж, — поспешила разрешить неловкую ситуацию сама королева, — если вы захотите, мы поговорим об этом позже. А сейчас, милая графиня…

— Де Бодуэн, — произнесла Констанция.

— А сейчас, графиня де Бодуэн, меня ждут другие дела. Думаю, что мы с вами увидимся в ближайшее время. Я пришлю вам приглашение на аудиенцию. Кстати, вы неплохо танцуете.

Несколько дней, которые прошли после королевского бала в Версале, Констанция посвятила сыну. Мишель, который долгое время не видел матери, уже успел привыкнуть к ней, и лишь временами плакал, вспоминая об отце. Мальчик нуждался в постоянном внимании, и Констанция занималась с ним с утра до ночи. Она устраивала ему конные и пешие прогулки, игры на свежем воздухе и не покидала Мишеля даже во время занятий с домашним учителем. Констанция хотела, чтобы он вырос настоящим французским дворянином, а потому не жалела ни времени, ни денег на его воспитание. У Мишеля не было отца, и Констанция стремилась сделать так, чтобы эта потеря была не слишком чувствительной.

Проводя время с Мишелем, она, тем не менее, не забывала, что королева Мария-Антуанетта обещала ей прислать приглашение для аудиенции в ближайшие дни. И наконец, терпение графини де Бодуэн было вознаграждено. Через несколько дней, прохладным февральским вечером, в дверь дома на Вандомской площади, который теперь принадлежал Констанции, постучали. Привратник, спустившийся на первый этаж, увидел перед собой высокого широкоплечего гвардейца в мундире лейтенанта серых мушкетеров. Рота серых мушкетеров была расквартирована в центре Парижа на улице Бак. — Могу я видеть графиню Констанцию де Бодуэн? — спросил гвардеец низким хриплым голосом.

Лицо его прикрывала широкополая серая шляпа с перьями. Привратник, уже немолодой седовласый мужчина по имени Жан-Кристоф, которого Констанция приняла на работу по рекомендации одной из своих старых парижских знакомых, почтительно поклонился.

— Если вам угодно что-то передать графине, сир, — сказал он, — то я могу это сделать сам. Мне не хотелось бы беспокоить графиню. Сейчас она занята с сыном.

Гвардеец надменно поджал губы.

— У меня приказ передать это послание лично в руки графине де Бодуэн.

Поскольку произнесено это было тоном, не терпящим возражении, привратник пропустил мушкетера в дом и закрыл за ним дверь.

— Прошу вас пройти за мной и подождать в комнате для гостей. Я сейчас вызову графиню де Бодуэн.

В этот момент Констанция укладывала Мишеля в постель. Услышав за спиной звук скрипнувшей двери, она обернулась. — Что-то случилось, Жан-Кристоф? — спросила она. — У вас, по-моему, испуганное лицо.

Привратник сделал попытку улыбнуться, но улыбка получилась какой-то кривой.

— Там внизу, в комнате для гостей, сейчас сидит офицер роты мушкетеров, — дрожащим от волнения голосом сказал он. — По-моему, у него какое-то очень важное послание для вас. Во всяком случае, этот офицер хочет передать его вам лично. Я сказал ему, что вы сейчас спуститесь.

Констанция почувствовала, как сердце ее бешено заколотилось. — Ну вот, наконец-то. Наверное, королева Мария-Антуанетта все-таки не забыла обо мне.

Она постаралась скрыть свое волнение от слуг — в комнате, рядом с постелью Мишеля сидела Мари-Мадлен, ее новая служанка. Стараясь выглядеть спокойной, Констанция махнула рукой. — Жан-Кристоф, на улице очень прохладно и наш бравый мушкетер наверняка продрог. Принесите ему чего-нибудь горячего. Я сейчас закончу с сыном и приду.

Привратник торопливо вышел за дверь, а Констанция, сидевшая у изголовья кровати, с нежностью погладила мальчика по мягким кудрявым волосам.

— Спи, мой дорогой. Завтра утром мы снова поедем с тобой на лошадях. А сейчас Мари — Мадлен прочитает тебе на ночь сказку. Какую сказку ты хочешь услышать сегодня?

Мальчик серьезно насупил лоб, словно мать поставила перед ним тяжелую задачу. Наконец, спустя несколько мгновений, он вымолвил:

— Про рай и ад.

Констанция неподдельно удивилась.

— Ты хочешь, чтобы Мари-Мадлен на ночь прочитала тебе отрывок из Библии?

— Да, — подтвердил мальчик.

— Наверное, ты вырастешь у меня священником, — пыталась пошутить Констанция. — Впрочем, это не так уж плохо. По крайней мере, ты будешь твердо знать, к чему стремиться. Ведь каждый священник хочет стать Папой Римским, наместником Божьим на земле.

Мальчик словно не слышал этих слов матери. На глазах Мишеля неожиданно появились слезы и он прошептал:

— Я хочу знать, где сейчас находится мой папа. Констанция была готова разрыдаться вместе с сыном, однако неимоверным усилием воли смогла взять себя в руки и поцеловала Мишеля в щеку.

— Наш папа там, где все хорошие люди, в раю.

— А почему Бог забирает к себе хороших людей? Почему они не могут остаться на земле?

Констанция опешила, не зная что ответить на такой вопрос сына. Она долго гладила его маленькую, еще по младенчески пухлую ручку, и, низко опустив голову, так, чтобы не видел сын, кусала губы.

— Наверное, господь Бог делает это потому, что все хорошие люди обязательно должны оказаться на небесах. Наверное, иногда ему хочется, чтобы это произошло побыстрее.

Мишель беззвучно всхлипнул.

— Да, я знаю, что мой папа был очень хорошим. Наверное, сейчас он стоит рядом с троном, в котором сидит наш Господь.

— Да, да, наш папа рядом с Богом, — торопливо подтвердила Констанция. — У него все хорошо. Когда-нибудь и мы с тобой встретимся с ним там, на небесах. Сейчас Мари-Мадлен прочитает тебе об этом.

Мальчик неожиданно успокоился.

• Предыдущая
• 13/89
• Следующая