Военная клятва - Вон Элизабет - Страница 3

— Она замечательная, Маркус. Дай мне свой нож, и я покажу, как она действует.

— О Небеса. — Маркус отдёрнул голову, и лошадь загарцевала под нами. — Звучит так, словно вы собираетесь отрезать себе руку. Только не моим ножом!

Айсдра рассмеялась и подъехала ближе.

— Покажите мне, трофей.

Она достала нож и глубоко резанула мясо под большим пальцем. Кровь так и брызнула.

Я взяла листья и скрутила их, кроша на волокна. В нос ударил сильный аромат.

— Возьми и прижми к ране.

Айсдра вытерла лезвие о штаны, вложила в ножны, а затем прижала пальцами кашицу к ранке. Листья тут же изменили цвет на бледно-зелёный. Гил вытянул шею, и Айсдра наклонила руку, чтобы он смог всё рассмотреть. По моему кивку она убрала листья. Кожа стянулась. Лишь опухшая красная линия осталась единственным свидетельством того, что здесь только что была рана. Айсдра подняла руку, чтобы показать другим и уронила листья на землю.

Прест и Рэйф были явно впечатлены. Рэйф кинулся собирать мох с двойным прилежанием. Гил присел на корточки и внимательно рассмотрел кровавые листья. Я понаблюдала за ним с минуту и улыбнулась.

— Гил, я не думаю, что он пустит корни на твоих глазах.

— Ох!

Он был явно разочарован, но принялся собирать ещё больше.

— И о чём особенно мы должны помнить, когда используем эту траву?— мягко поинтересовалась я.

Он немного нахмурился, а затем его лицо посветлело.

— Не использовать её на инфицированной ране. Она запечатает грязь внутри, если не будешь острожен. — Он прикусил губу. — Я не могу использовать их на ваших ногах.

— Правильно, — кивнула я. — И её опасно использовать на ранах брюшной полости по тем же самым причинам.

— Трава должна быть свежей? — пробурчал Маркус.

— Мне говорили, что действует и высушенная, только не так быстро.

— Я подумала о другом её применении, — хитро улыбнулась Айсдра. — Поможет в лунное время. Она растёт на Равнинах?

Я зарделась от смущения и пожала плечами. Она говорила так небрежно о чём-то, что мои люди вслух не обсуждают. По крайней мере, не в смешанной компании.

Эпор слез с коня и посмотрел на листья в своих руках. Его лошадь обнюхала его руку, но отвела морду, когда он предложил их в качестве угощения.

— А на лошадей они действуют?

— Почему у вас всё сводится к лошадям?! — внезапно взорвалась я.

Возникла неудобная пауза.

От удивлённых взглядов на их лицах мою враждебность как ветром сдуло. Я опустила глаза на спину Маркуса и пробормотала:

— Не знаю.

Гил, благослови его юность, быстро отошёл от шока.

— Я наполнил сумку, трофей. — Его руки были полны листьев. — Я могу наполнить ещё одну, если хотите?

— Было бы здорово. — Я осмотрелась и к своему удивлению поняла, что это небольшое растение росло до самого горизонта. — Две горстки в комплекте каждого воина пригодились бы в случае ранения.

Гил быстро раздал собранное, проверяя, чтобы у каждого было, по крайней мере, две горсти. Даже Маркус взял мох. Гил убрал свою долю в седельные сумки и сел на коня.

— Я распространю слово, трофей. Две горстки.

— Накажи хорошенько его высушить, Гил! — крикнула я ему вслед. — Мы осмотрим Кадра, как только остановимся на ночлег.

Рэйф тоже сел на коня, и Маркус повернул нашу лошадь обратно к армии в спокойном темпе.

— Вашеству не понравится, что его воины остановились собирать букетики.

— Они ведь когда-то должны устраивать водопой? — заметила я.

Рэйф рассмеялся, но Маркус лишь проворчал.

Когда мы вернулись на наше место в море воинов, Маркус осторожно вернул нас прямо в центр. Рэйф и Прест ехали перед нами на небольшом расстоянии, Эпор и Айсдра исчезли позади. Они не пытались занять никакую особую позицию, так как вокруг нас всё равно были одни воины. Я заёрзала, пытаясь устроиться поудобнее, и постаралась не дышать на ухо Маркуса.

Маркус, должно быть, услышал меня, поскольку откашлялся.

— Эпор не хотел оскорбить вас, трофей, спрашивая о лечении лошадей.

— Я знаю, Маркус.

Я зевнула: усталость тут же накатила, как спало воодушевление. Это был короткий яркий миг в монотонности дней с тех пор как Кир Кошка, военачальник Равнины с тёмными волосами и сияющими голубыми глазами, поднял меня на свою лошадь и повторно признал своим военным трофеем. Я перебирала листья, которые всё ещё держала в руке. Эльн будет рад слышать, что в этой области кровяной мох растёт в избытке. Я могла бы отправить ему траву со следующим посыльным: выкопала её бы, очистила корни и всё такое, обернула бы во влажную ткань. Даже его строгое лицо расплылось бы в улыбке при виде ценного мха. Я бы рассмеялась, увидев его — вот только меня не будет рядом.

Внезапно всего оказалось чересчур. По телу прокатилась волна недуга, сердечного недуга, от которого нет лечения. Я была слишком знакома с этим чувством, поскольку скучала по своему дому, замку и людям, которые остались в городе Водопадов. Скучала по тушёному мясу Анны и подколкам Хита, по моей старой комнате с привычными каменными стенами. Я всю жизнь прожила в замке Водопадов, и мне становилось плохо только от одной мысли, что я никогда больше его не увижу. Я вздохнула, стараясь не питать жалости к себе, но не смогла.

— Вы сама не своя, трофей. — Маркус повернул голову, и я смогла различить его нос и губы под капюшоном. Его голос сменился на низкий нежный шёпот. — Вы ничего не едите, и, если я прав, то и не спите.

Я посмотрела на землю под нами.

— Всё хорошо.

— Вы не беременны?

Я уронила голову на его плечо и застонала.

— Маркус…

— Это справедливый вопрос, — ответил Маркус. — Наши женщины предохраняются, но кто знает вас, ксианок…

— Я не беременна, — проворчала я. Я не хотела думать об этом, хотя он был прав. Я не предохранялась. Мой цикл должен был начаться со дня на день. Но одна мысль о беременности поднимала ряд проблем, которые я не хотела рассматривать. Вопросов, которые я должна была обсудить с Киром.

— Тогда что не так, Лара?

Маркус редко называл меня по имени, и значит, сейчас он очень волновался. Я хотела ему всё рассказать, но не смогла.

— Всё хорошо, Маркус. Правда.

Он фыркнул.

— Как скажете, трофей.

Он напрягся, и я поняла, что расстроила его. Этот маленький обезображенный человек стал очень много значить для меня за столь короткое время. Он был фанатично предан своему военачальнику и мне. Не знаю только, заслужила ли я это уважение сама, или же он защищал меня, потому что Кир выбрал меня своим трофеем. Но как бы то ни было, разве могла я поделиться с ним своими страхами и заботами? Он и так уже презирал ксиан. Мои жалобы или капризы лишь подбросят дров в пламя его неприязни.

Я решила переключиться на простой вопрос.

— Как думаешь, когда мы остановимся на ночлег?

— Только через несколько часов, трофей. Вашество не даст нам остановиться, пока не стемнеет.

— К чему такая спешка?

— У Вашества есть на то свои причины. Вы будете признаны старейшинами, когда мы достигнем Сердца Равнин, и чем скорее, тем лучше.

Тон Маркуса явно давал понять, что тема закрыта.

Я искала на что бы отвлечься и мельком увидела, как Эпор тянется дёрнуть Айсдру за косу.

— Эпор, кажется, воздыхает по Айсдре.

— Ась? — Маркус заворчал. — Воздыхает? Что это значит?

Я стала думать, как бы объяснить незнакомое слово.

— Он заботится о ней.

Воцарилась неестественная тишина. Я поддалась вперёд.

— Маркус?

— Они связаны. — Он говорил неохотно, словно эти слова причинили ему боль. — Разве вы не заметили спирали на их ушах?

— Связаны? Значит женаты?

Я завертелась, пытаясь лучше разглядеть их уши. Маркус очевидно устал от меня.

— Спросите у Эпора или Айсдры, — дал он короткий ответ и свистнул, привлекая внимание Преста.

Прест поднял руку и стал отступать к нам. Поскольку я была бременем для лошади, меня пересаживали каждый час, чтобы ни одно животное не устало. Элементали запрещали плохо обращаться с лошадьми. Я начинала чувствовать себя тюком в торговом караване.