Волшебный коридор - Пирс Энтони - Страница 3

• Предыдущая
• 3/77
• Следующая

По сути, она предлагала ему сделку — она оставит его в покое, если он об этом не проболтается. Пришлось согласиться.

— Согласен, зеленка, — кивнул Дор.

— За пчелкой приглядывай, — предупредила она. — Пчелка напишет слово правильно, но сначала ты должен его правильно выбрать.

Айрин выскользнула за дверь. Пчела зажужжала следом, но дверь захлопнулась, так сказать, у нее перед носом.

— Ладно, пчелка, — вздохнул Дор. — Мне эти сочинения нравятся не больше, чем тебе. И чем быстрее мы с этой чепуховиной покончим, тем быстрее освободимся.

Пчела была не ахти как рада, но что поделаешь. Она была воспитана в уважении к правилам, а ведь не существует правил более сложных и суровых, чем те, по которым пишутся слова.

Дор прочитал вслух первые два предложения. После каждого слова он делал паузу, чтобы узнать, как оно пишется. Он не доверял пчеле, но знал, что она не способна написать слово неправильно, даже если бы очень хотела ему навредить.

— Некоторые в Ксанфе умеют колдовать, — медленно произносил он, — а другие умеют делать дырки, или иллюзии, или летать по воздуху. Но в Обыкновении волшебников нет, поэтому там очень скучно. В Обыкновении совсем нет драконов. Зато в Обыкновении водятся рогатые лоси, там есть разные автоматы и такси.

Он остановился, чтобы подсчитать слова. Уже целых восемьдесят два! Осталось всего восемь... нет, побольше; просто у него кончились пальцы. Осталось еще двадцать восемь. Он уже написал по заданной теме все, что мог. А теперь что?

А, вот, придумал!

— Наш властелин — король Трент. Он носит корону уже семнадцать лет. А еще в Ксанфе есть королева Ирис...

Вот и еще семнадцать слов, и вместе получается... ого, уже девяносто девять! Должно быть, он раньше ошибся в счете. Еще одно слово — и делу конец!

Но каким же словом закончить? В голове совершенно пусто. Дор сделал героическое усилие и сочинил целое предложение: «Здесь никого не преследуют, и мы процветаем в мире». Но это еще девять слов — на восемь больше, чем нужно. Дору стало обидно — зря потратил столько сил!

Он вздохнул. Тут уж ничего не поделаешь. Раз слова пришли в голову, придется ими воспользоваться. Он записал их одно за другим, сперва тщательно выговаривая, чтобы пчела могла проверить. Дор чувствовал, что дальше отдельных слов орфографическая пчела как бы не видит: целое — фразы, абзацы — для нее не существует.

Охваченный дурацким тщеславием, он выпалил еще целых четыре драгоценных слова: «Вот и повести конец». Теперь в сочинении было сто двенадцать слов! Пусть только Чери посмеет не поставить ему самую высокую оценку.

— Хорошо, пчелка, — сказал он. — Ты свое дело сделала. Теперь лети и буквы с собой прихвати.

Он открыл окно, и пчела со счастливым «БББББ» улетела прочь.

— А теперь нужно передать сочинение моей любимой наставнице — чтоб блохи изгрызли ей шкуру! Как бы провернуть это так, чтобы она не подбросила новую работенку?

Дор, как и все школьники, прекрасно знал, что основная цель обучения вовсе не в том, чтобы учить юношей всяким полезным премудростям, а в том, чтобы, заставляя их заниматься разными глупостями, отнимать у них побольше времени. Взрослые считают, что молодые люди должны страдать. И лишь когда они настрадаются до такой степени, что утратят большую часть природной веселости и простодушия, им дают аттестат зрелости. Взрослый — это всего лишь замученный учением ребенок.

— Как провернуть — это ты со мной советуешься? — поинтересовался пол.

Среди неодушевленных предметов столько тупиц! Дор никогда не спрашивал у них, как правильно писать.

— Нет, я советуюсь с самим собой.

— Чудненько. Тогда несовет: бумажная оса — вот кто тебе поможет.

— А мне ее и так не поймать. Осы страшно жалят.

— А тебе и не придется ее ловить. Одна глупая бумажная оса попалась в мою ловушку, заползла под пол ночью и не может выбраться. Ведь в подполье очень темно.

«Хоть в чем-то повезло», — подумал Дор.

— Скажи ей, что я ее выпущу, если она передаст куда надо одну бумажку.

Послышалось бормотание — пол разговаривал с осой.

— Оса говорит, — передал пол, — что согласна.

— Прекрасно. Теперь покажи ей, через какую щель легче всего выбраться.

Вскоре показалась оса. Большая, с узкой талией, красивого красновато-коричневого оттенка. Очень привлекательная дама, вот только крылышки в пыли.

— ЗЗЗЗЗЗ? — вопросительно прогудела оса и кокетливо отряхнулась.

Дор протянул ей листок и открыл окно: — Отнесешь листок кентаврице Чери. А потом лети куда хочешь.

Но оса не торопилась улетать.

— ЗЗЗЗЗ? — снова спросила она.

Дор не умел разговаривать с осами, а его приятеля голема Гранди, умевшего разговаривать с кем угодно, поблизости не было. Но Дор все-таки понял, о чем она спрашивает: — Нет, Чери жалить не советую. Хвост у нее работает не хуже кнута. Мух и ос бьет со страшной силой.

«И заднее место одного нерадивого ученика тоже, — мысленно добавил он, — когда этот ученик по глупости завязывает спор об уроках». За обретение жизненного опыта Дор платил суровую цену.

Удовлетворенно гудя, оса вылетела в окно. Дор не сомневался, что она доставит листок, куда было сказано: орфографическая пчела не может не знать орфографию, а бумажная оса уважает все бумажное.

Дор пошел к Айрин. Он отыскал ее у южной стены замка. Айрин в купальном костюме плавала вместе с самодовольной морской коровой и кормила ее охапками морского овса, с помощью магии выращенного ею на берегу. Завидев Дора, корова предупреждающе замычала.

— Эй, Дор, иди к нам! Поплаваем! — позвала Айрин.

— Тоже мне радость — плавать вместе с ровными чудищами, — проворчал он.

— А я вырастила поперек рва рядок дубиночных дубов, чтобы чудища не перелезали через гвоздику. Сюда им не пробраться.

Дор пригляделся. И в самом деле, рядом с изгородью из дубов плавало какое-то чудище. Но едва оно подплывало слишком близко, как гибкая дубинка тут же награждала его пинком. Да, сквозь эти деревца не пролезешь.

И все же Дор решил держаться подальше. Он боялся Зилич. От этой водяной коровы всего можно ожидать.

— Чудища плавают не только по ту сторону, но и по эту, — промямлил он. — Я просто пришел сказать: сочинение написал и отправил Чери.

— Ах так! — крикнула Айрин. — Значит, это я чудище! Хватай его, зеленушка!

Из воды высунулось щупальце-лиана и ухватило Дора за лодыжку. Еще одна зеленая игрушка Айрин!

— Отцепись! — взвизгнул Дор, отчаянно размахивая руками и упираясь.

Щупальце тянуло его за ногу. Ему не удалось удержаться. Он потерял равновесие и с шумом плюхнулся в ров.

— Хо-хо-хо! — заколыхалась вода. — Сейчас ты у нас остынешь!

Дор яростно стукнул по воде кулаком, но что толку — он уже барахтался во рву. Одетый!

— Эй, слушай, мне кое-что пришло в голову, — крикнула Айрин. — Орфографическая пчела... ты ей пояснял, что значат слова?

— Не пояснял, — процедил Дор. Он пытался выкарабкаться на берег, но щупальце успешно стаскивало его в воду. Айрин ничего не стоило укротить шалуна, но гордость мешала Дору попросить о помощи.

Но вскоре она сама поняла.

— Успокойся, зеленушка, — велела она. Щупальце разжалось. — Дело в том, — вернулась Айрин к прерванному разговору, — что может выйти неприятность. Если ты использовал омофоны...

— Что еще за граммофоны? Я о таких и не слышал.

Зеленушка за ноги больше не хватала, но мешала подплыть к берегу. Айрин оскорбила шуточка про чудовищ по эту сторону, и теперь она мстила. Королева Ирис тоже мстительная. Иногда Дору казалось, что мир стал бы гораздо лучше, если б из него исчезли все женщины.

— Омофоны, — пояснила Айрин, — это такие слова... Они пишутся по-разному, но звучат почти одинаково. Ума у орфографической пчелы немного, и если ты не объяснил ей, что именно хочешь сказать...

— Пишутся по-разному? — переспросил он, ощутив тревожный холодок внутри.

— Ну да. Например, лук, то есть овощ, и луг, то есть место, где много зелени. Связи между этими словами никакой, но звучат они похоже. Ты такие слова использовал?

• Предыдущая
• 3/77
• Следующая