С мечом кровавым - Пирс Энтони - Страница 23

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая

Другие офицеры непонимающе посмотрели на него. Никто ничего не сказал.

Полководец потряс головой, решив, что это была шальная мысль. У каждого человека время от времени возникают сомнения.

— Действуем в соответствии с разработанным планом, — резко скомандовал он.

Мима понял, что это тоже не выход. Он спроецировал свою мысль в сознание командующего, не подкрепив ее никакими логическими заключениями, поэтому генерал попросту отбросил ее. Надо было найти более понятный подход, по-настоящему убедить генерала в том, что возникшая мысль имела смысл. Но на это понадобится время, необходимо побольше узнать о структуре иерархических связей в мозгу командующего, чтобы выработать подход, который показался бы ему осмысленным.

Но времени не было. Кавалерия уже выступала. Завязывался бой.

Мима с отвращением плюнул на эту затею. Он вышел из генерала. И почувствовал себя так, словно сбросил обременительное ярмо. Он, безусловно, предпочитал быть самим собой!

Мима сел на коня, терпеливо ждавшего возвращения хозяина, и галопом помчался сквозь людей в гущу боя. Кавалерия Махараштры отражала атаку с помощью вспомогательного подразделения: отряд дрессированных грифонов, распростерших крылья, пикировал на врага. Это могло погубить гуджаратскую кавалерию!

Но гуджаратцы были к этому готовы. Они установили катапульты точного боя, которые начали обстреливать грифонов. Метко пущенный камень перебил крыло одной птице, и грифон с хриплым пронзительным криком рухнул вниз. Однако это не вышибло из твари боевой дух; птица кидалась на людей вокруг себя, ударяя их когтями и клювом, и кровь лилась ручьем.

Тут же другие грифоны спикировали на строй атакующих, нанеся им огромный урон.

— Здорово! — кричал Кровопролитие, проезжая рядом. — Давайте рвите их на части, выпускайте кишки, лейте кровь!

А в это время Завоевание подбадривал обе армии.

— Победа! — орал он и тем и другим. — Пленных не брать!

Это вдохновляло армии, и бойня становилась все ожесточенней. Миму охватило омерзение. Резня была такой нелепой!

Но он не сумел ее предотвратить. Что же теперь делать?

Ладно, попробуем более прямой путь.

Мима въехал в самую середину бойни, взлетел на воздушную гору и выхватил Алый Меч. Затем поднял Меч и, держа его высоко над головой, пожелал, чтобы его увидели все.

И — это сработало! Меч и был ключом! Мима знал, что его увидели, потому что лучники на задних линиях смотрели на него во все глаза. Никогда еще они не видели лошадь и всадника, висящих в воздухе.

Вот теперь Мима мог все поправить. Он велит им прекратить сражение, пока не прибудет указ, который все объяснит.

Мима набрал в легкие воздуха:

— П-п-п-п-п…

Проклятье! Он снова сделал вдох.

— Прекратите сражение! — спел он.

Наступила удивленная тишина.

Потом кто-то рассмеялся. Люди не могли поверить, что благородная золотая фигура могла ляпнуть столь очевидную глупость.

— Это провокация! — закричал какой-то офицер. — Застрелите мерзавца!

И лучники с обеих сторон снова принялись за дело, осыпав Миму градом стрел. Мима не пошевелился, он стоял как вкопанный, злясь на самого себя за то, что не сумел как следует обратиться к солдатам.

Стрелы ударялись в Миму и коня, но отскакивали, не причиняя никакого вреда. Он их даже не чувствовал; казалось, что Мима был неуязвим для оружия смертных.

Все же оставаться мишенью ему не нравилось. Мима вложил Меч в ножны — и, судя по всему, исчез из виду, потому что лучники заморгали и прекратили стрельбу. Офицеры протерли глаза.

Однако сам Мима прекрасно видел и себя, и своего жеребца. Ему были видны и другие инкарнации. Завоевание и Кровопролитие объезжали войска, подбадривая их и побуждая драться ожесточеннее; Голод и Мор наблюдали за сражением со стороны, потирая руки в предвкушении своей очереди, когда иссякнут запасы и начнутся болезни и недоедание.

В тот момент когда Мима стал невидимым для смертных, несколько стрел все еще были в полете. Теперь он прошли сквозь него и коня, даже ничуть не отклонившись. Это было еще одним свидетельством перемен, происшедших с ним; Мима действительно сделался бесплотным, по крайней мере с точки зрения смертных.

А мог ли он оставаться материальным и в то же время невидимым? Миму охватило любопытство и, несмотря на трагические события вокруг, он дотронулся до Меча и пожелал стать осязаемым, но одновременно недоступным восприятию.

В него летела еще одна стрела. Она ударилась в круп коня и, сломавшись, упала на землю. Однако лучники уже не смотрели в его сторону. Красноречивый ответ.

Тем временем битва продолжалась. Она была столь же абсурдной, как и раньше, и Миме по-прежнему следовало остановить ее. Но что он мог поделать?

Голод упомянул, что Марс способен «заморозить» движение. И действительно, воплощение Смерти проделывал это, когда Мима впервые с ним встретился. Наверняка Хронос, воплощение Времени, тоже умел это делать.

Мима снова прикоснулся к Мечу. «Заморозь движение», — подумал он.

В тот же миг все вокруг замерло. Сражающиеся армии как будто превратились в скульптуры, люди и животные застыли, не завершив жеста, звуки битвы прекратились, а облака пыли и дыма неподвижно повисли в воздухе. Остановились и летящие стрелы.

Но с другими инкарнациями ничего не произошло. Кровопролитие, у которого руки по локоть были в крови, оторвался от своей жуткой работы и, взглянув вверх, спросил:

— Что-нибудь случилось, Марс?

— Да, — отрезал Мима.

Что же делать дальше? Он понимал, что не может, прервать движение на неопределенное время и, как только команда будет отменена, резня возобновится.

Если только он не предпримет чего-нибудь такого, что остановит сражение, прежде чем все вокруг опять оживет. Но ведь сам Мима не замер. Он может отправиться в столицы княжеств, найти застрявший указ о прекращении войны и ускорить его доставку.

Замер ли остальной мир? Мима сомневался в этом. Но на какое расстояние распространялся его приказ?

Существовал лишь один способ проверить это.

— У меня возникло затруднение, — велел Мима другим инкарнациям. — Проследите, чтобы все оставалось неподвижным, пока я не вернусь.

— Таково твое право, — поморщившись, сказал Завоевание. Очевидно, он считал все это блажью.

Мима пришпорил коня, направив его вверх и вперед, на север. Поле битвы быстро скрылось с глаз, и вскоре Мима снова увидел движущихся людей. Выходит, неподвижность распространялась только на сражающихся. Ну что ж, и это неплохо; Мима не хотел вмешиваться в дела остального мира, ему нужно было лишь прекратить бессмысленное смертоубийство.

Мима прибыл в Ахмадабад и направился во дворец Раджи. Прямо на коне он въехал сквозь стену в покои отца. Никто его не увидел.

Он остановился. Сначала Мима хотел сделаться видимым и навести справки об указе, прекращающем войну, но подумал, что слуги могут узнать его и станут недоумевать. Как, подумают они, могут существовать сразу два принца? Нет, было бы неразумно порождать такую путаницу.

С другой стороны, он мог все сделать через двойника…

Мима пришпорил коня и помчался в другой дворец, чтобы побеседовать с ним. Молодой человек больше не был в заточении, но не видел нужды переезжать из дворца, пока идут приготовления к его поездке в Замок Новобрачных.

Замок Новобрачных? Но ведь там все его мысли станут полностью известны невесте! И она узнает, кто он Такой на самом деле, что вполне может привести к новой войне.

— Ах, Гея, — пропел Мима едва слышно. — Ты упустила одну крайне важную деталь!

Перед ним возникло туманное облачко.

— Глупый человек, — прошептало оно. — Я переделала его мозг, так же, как и тело. Этот юноша знает, кто он, но его мысли в Замке останутся лишь мыслями, присущими принцу.

Мима остановился прямо посередине зала, и слуги сновали сквозь него, даже не подозревая о присутствии здесь всадника на коне.

— Неужели ты и это можешь? — в изумлении спросил он Гею.

• Предыдущая
• 23/70
• Следующая