Дракон на пьедестале - Пирс Энтони - Страница 46

• Предыдущая
• 46/71
• Следующая

— И дракон тоже вмешался, — быстро добавила гоблинка. Стэнли гордо выпятил грудь. — Гарпии, правда, время от времени перелетали на сторону гоблинов и затевали драки, так что кровная вражда все-таки подспудно тлела, но несколько столетий миновало в относительном спокойствии.

— А как же ты перешла через Провал? — спросила Айви. — Ты же перешла, да?

— Я перешла. Ведь забудочное заклинание исчезло. К тому же мое племя живет на самом краю Провала, где заклинание всегда действовало гораздо слабее, чем в других местах. Были времена, когда я любила сидеть, свесив ноги в пропасть, и смотреть, как там, внизу, прогуливается дракон, громадный и ужасный. Он так ужасно дымил...

Стэнли еще раз чихнул. Ему все больше нравилась эта гоблинка, такая аппетитная... такая розовенькая.

— А недавно я обнаружила, что дракон исчез. Тогда я решила — путь свободен. — Глори окинула Стэнли взглядом: — Неужели это провальный дракон! Такой маленький!

— Я обрызгал его водой из Родника молодости, и он превратился в ребенка, — объяснил Хамфгорг. — Теперь дракон наш друг. Дети всегда лучше взрослых чудовищ.

— Умно замечено, — согласилась Глори. — Гоблины, к примеру, взрослых людей боятся, а к детям относятся хорошо. Человеческие дети такие милые.

— А я думаю, с кем начинаешь дружиться, тот сразу становится милым, — высказала свое мнение Айви. — Вот я кого встречаю, с тем и дружуся. Только с тучами не дружуся.

— Да, с тучами лучше не связываться, а уж с теми, которые так и норовят пролиться дождем на твою голову, и подавно. А ты, девчушка, растешь, должно быть, среди очень любящих людей.

— А другие, что ли, среди нелюбящих?

— Увы, — грустно улыбнулась гоблинка. — Мой отец, безобразный, как и все наши мужчины, гоблин, вечно ворчит, вечно злится. Мать непрестанно трепещет перед ним. Я не хочу сказать, что Горби плохой, об отце так не принято говорить, но... ну, словом, он так привык. Наши девушки предпочитают теперь гоблинов красивых и добрых, но позвольте мне быть честной — добряки и красавчики чаще других оказываются никудышными воинами и гибнут первыми. Горби стал вождем потому, что в свое время оказался сильнее прочих мужчин, суровее прочих мужчин, безжалостнее прочих мужчин. Он отличный вождь, но чувство любви ему чуждо. Когда моей старшей сестре Голди пришло время выходить замуж, отец собрал толпу разнообразнейших существ и послал их вместе с Голди к северным гоблинам, где, он надеялся, она поймает себе мужа.

— А мама говорит, что хорошенькие девушки не должны никого ловить, что на них самих ловятся, — глубокомысленно заметила Айви.

— У гоблинов иные законы, — объяснила Глори. — Гоблинки именно ловят женихов. Мне это тоже очень не нравится. А поскольку Голди природа наделила вполне заурядной внешностью, ей ловить было гораздо труднее.

— А как же Горби удалось заставить негоблинов сопровождать гоблинку? — спросил Хамфгорг.

— Очень просто: не согласитесь — съем. Среди негоблинов был огр, но он только что сразился с провальным драконом...

Стэнли опять прислушался. Интересно... очень интересно, ты... смотри... ну ничего не помню. Айви давно поняла, что ее приятель дракон ничего не помнит, но не могла понять почему; может, утратил память вместе с утратой лет... а может, и другое: провальный дракон в свое время победил стольких чудовищ и дрался с таким количеством великанов, что просто потерял счет, и все сражения слились для него в один гигантской бой.

— Этот огр, — рассказывала гоблинка, — только что выбрался из Провала, волоча за собой кентавра, и у него не было сил сопротивляться. Огры очень редко попадают в подобные переделки.

— Но и огры едят людей, — напомнил Хамфгорг. — Они едят и людей, и гоблинов, и чудовищ, и деревья, и всякую грязь. Огр должен был съесть твою сестру.

— А это был не обычный огр, очень забавный. Он притащился к Провалу в сопровождении пятерых молодых женщин, самых разных. Поэтому Горби и решил: раз он не съел этих, то и мою не съест. Риск, конечно, был. Но отец знал, что делает. Голди пошла и добилась успеха. Позднее по сети телеграфных корневищ до нас дошла весть...

— А моя мама и телефонную лозу умеет выращивать, и телеграфную, — похвасталась Айви. — Длинную-предлинную, аж до самой крыши. Мы даже с крышей можем разговаривать и со шпилем... Шпиль говорит нам, и все слышно, а мы шпилю говорим, и ему тоже все слышно.

— Да, это прекрасно, — согласилась Глори, слегка огорчившись, что ее опять перебили. — Мы, гоблины, живущие близ Провала, знаем, что телеграфные корневища тянутся через Землю драконов, к нашим братьям, северным гоблинам. Но связь часто обрывается, потому что драконы имеют привычку взрывать землю вместе с корнями. И все же мы получили известие: Голди удалось поймать жениха, и не какого-нибудь замухрышку, а самого вождя племени. Теперь она живет в мире и покое. Голди сумела покориться воле отца, но я не такая. Я куда романтичнее. Поэтому, когда подошел мой черед ловить жениха, я попросту... влюбилась. Влюбилась в самого прекрасного на свете...

— Гарпия? — спросил Хамфгорг.

— Да, он гарпий. Его зовут Гарди. Однажды вечером я, как обычно, сидела на краю пропасти, думала о разных разностях и вдруг заметила птицу, парящую внизу, между стенами ущелья. Только это была не птица, а гарпия; гарпий я боюсь, потому что эти старухи страшно ругаются. Если она кинется на меня, решила я, выхвачу нож и заколю. Я уже готова была поднять крик, готова была бежать и вдруг почувствовала: гарпия какая-то необычная — от нее не воняло, как обычно воняет от этих грязных уродин. Я всмотрелась и поняла, кто передо мной: не общипанная и грязная старуха, а чистенький и поблескивающий густыми перьями юноша. То есть петушок. Я их раньше ни разу не видела. Петушки, а их мало, предпочитают держаться в тени, на люди редко показываются. Увидала я его и рот разинула. Стою с поднятым подолом — ведь бежать приготовилась. — Тут Глори чуть приподняла юбку, чтобы продемонстрировать, как все было. — А он присел рядом и говорит: какие у тебя, барышня, красивые ножки! — Ножки у Глори и в самом деле были что надо. — После такой похвалы бежать мне ну совсем расхотелось. У наших мужчин, доложу я вам, ноги препротивные — черные, узловатые, кривые; у гарпий лапки не лучше, даже хуже...

— Но он же гарпий, значит, у него лапы гарпиевые, даже хуже? — спросила Айви.

— Да, конечно. Но... зачем мужчинам красивые ноги? Вовсе ни к чему. А у моего приятеля такие роскошные крылья, такое мужественное лицо, такая широкая грудь. И говорил он так сладко, так разумно. Вот и начали мы с тех пор встречаться. На этом же месте, на краю Провала. Встречались, встречались и наконец упали в бездну...

— А вы не расшиблись? — озабоченно спросила Айви. — Провал ведь ужас какой глубокий.

— В бездну любви, — весело продолжила Глори. — Мы понимали, что поступаем плохо, что гарпии и гоблины вечные враги, что именно из-за любовных интрижек и началась в давние времена война между нашими племенами. Своих соплеменников мы, конечно, обманывали, но ведь не друг друга, друг перед другом мы были бесконечно честны и правы, и наша любовь разгоралась, как пламя. Пламя сжигало нас, но брак был невозможен. Гоблины попросту разорвали бы Гарди на куски. Время шло, и отец начал подумывать, как бы так устроить, чтобы и я отправилась вслед за Голди. То есть нашла себе мужа среди северных гоблинов и зажила с ним тихо и мирно. И вот тогда я решила бежать! Все устроилось отлично; провальный дракон покинул ущелье, я переправилась на другую сторону и вот теперь брожу по полям и лесам, ищу моего возлюбленного. Меня не покидает надежда — я найду его. И тогда наступит тот радостный финал, о котором я упомянула в самом начале рассказа.

— Но лес такой густой и длинный! — воскликнула Айви. — Как же ты его в лесу найдешь? И Ксанф тоже большущий.

— Я и сама теперь убедилась, что большущий, — согласилась Глори. — Мои ножки, красивейшие, всем на загляденье, просто отваливаются от ходьбы. Гарди не знает, что я отправилась на поиски. Я ведь не знала, какой длины отпуск взял дракон, поэтому ринулась через Провал сломя голову.

• Предыдущая
• 46/71
• Следующая