Долина прокопиев - Пирс Энтони - Страница 3

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая

В общем, Эхс промолчал. Может, Метрии надоест спорить и она уйдет? Ведь демоны создания непостоянные.

***

Через несколько дней Эхс снова рискнул приблизиться к пивнушке. Он отворил дверцу и с опаской зашел вовнутрь. Как будто все спокойно.

Но он знал, что демонесса может спрятаться где угодно. Только время покажет, действительно ли она ушла.

Он сел на подушки — и не услыхал никаких возражений. Он встряхнул одеяло — и оно не завопило. Он нашел кусок ленивого пирога и съел его, без всякого ропота. И тогда он начал надеяться.

А потом Эхсилу стало скучно. С демонессой что угодно можно было испытать, но только не скуку. С ней было интересно, потому что она то и дело преподносила сюрпризы, и всякий раз новые. Не слишком ли поспешно он отверг ее дары? Ведь с ней он и в самом деле мог пережить нечто невероятное.

Эхс решил сыграть в камешки. Когда-то игра в разноцветные камешки помогала ему развлечься, когда становилось скучно. Их надо по одному вытаскивать из мешочка и складывать на полу в виде узора. Каждый извлеченный камешек должен вызвать своего товарища — одного с ним цвета. Каждый цвет боролся за свое направление узора. Иногда Красные начинали теснить Белых, а потом вдруг Белые оказывались на коне. В борьбу вступали также Синие, Зеленые, Серые. Иногда цвета заключали временные союзы между собой, от чего узор, изгибаясь то в одну, то в другую сторону, становился все более сложным. Эхс с азартом играл в эту игру.

И вот он вытащил первый камешек. Тот оказался непроглядно черным, словно его окунули в ваксу. Эхс положил его на пол. Игра началась.

— Ты что сделал, шарабан! — пискнул вдруг черный.

Эхс схватил камешек, бросил в мешок и потуже затянул веревку, но было уже поздно. Дымок воскурился из мешка — и Метрия возникла перед ним.

— Я думала, ты меня уже оставил в покое.

— А я думал, что ты меня оставила в покое, — ответил Эхс.

— Демоны пока своей цели не добьются, не успокаиваются. Мне тут очень нравится. Может, договоримся?

— Нет.

Но уже знакомое ему глупое любопытство вновь овладело им.

— Зачем тебе древесный ствол? Ведь ты можешь превратиться в птицу и свить себе гнездо среди веток или где угодно.

— Затем, что ни одна живая душа об этом месте не знает. Я могу запереться и чувствовать себя уютно. Нам, демонам, большую часть времени приходится проводить в телесной оболочке, а в ней легче всего оставаться, когда спишь.

Поэтому хорошее спальное место — это ценная вещь.

— А мне казалось, что демонам нет нужды спать.

— Никто нас не принуждает спать. Но мы можем спать, если нам захочется, а поспать демоны любят. Здесь, в стволе пивного дерева, я и буду отдыхать.

— А я тебе не позволю.

— Я стараюсь обходиться с тобой вежливо, Эхс.

А это, поверь, не легко, — грустно произнесла демонесса. — Допустим, я подарю тебе два величайших наслаждения.

— Два?

— Любовь и смерть.

— Убить меня ты уже пробовала!

— Нет, сейчас будет иначе. Ты убьешь меня после того, как мною насладишься.

— Демона нельзя убить, — возразил Эхс, но, к стыду своему, почувствовал, что заинтересовался.

— Да, мы бессмертны, но зато отлично можем изображать умирающего. Ты меня душишь, а я задыхаюсь, лицо мое багровеет, глаза вылезают из орбит, я сопротивляюсь, но все слабее и слабее.., в конце концов, тело мое обмякнет и похолодеет. Никто не скажет, что задушили демона, а не живую женщину.

— Нет уж, спасибо, — мрачно произнес Эхс.

— Так чего же тебе надо? Может, три великих наслаждения? Ну, назови свою дурацкую цену.

Он чуть было не спросил, что это за третье наслаждение, но сдержался. Скорее всего, оно ничуть не лучше второго.

— Мне ничего не надо.

— Я даже согласна первое уступить бесплатно, — продолжала соблазнять демонесса. — И тогда ты поймешь, какую радость я могу тебе подарить. Приму, кстати, какой угодно вид, ты только подскажи. Может, у тебя девушка есть знакомая, недотрога…

— Нет! — крикнул Эхс.

— Вот упрямец! Я же хочу как лучше! Ну что поделаешь, понравилась мне эта берлога! Да я тебя за день стольким премудростям научу, сколько самому тебе и за год не освоить…

— Отстань!

— Дурачок, подумай, — страстно вздохнула она и прижалась к нему всем телом.

— Я же трижды сказал — нет, — рассерженно ответил Эхс, — а ты не останавливаешься.

— Это потому, что я хочу убедить тебя, Эхс, — вкрадчиво проговорила демонесса, — а ведь ты хочешь, чтобы тебя убедили, правда?

Эхс с испугом понял: что бы он сейчас ни сказал, все равно это будет ложью. Пошатываясь, он вышел на свежий воздух. Ему стало стыдно за себя.

Демонесса развращала его своими разговорчиками, а он вместо того, чтобы прогнать ее, стоял развесив уши.

***

На этот раз он десять дней не навещал пивное дерево. Но ему сильно не хватало этого укрытия, и он чувствовал, что уступил-таки его демонессе без боя. Нет, он все же пойдет туда — и посмотрим, кто кого скормит дракону.

Итак, собравшись с духом, он отправился к пивному дереву. Все было тихо, и около дерева и внутри, но это еще ни о чем не говорило. Он сел на подушки, тряхнул одеяло, съел кусок завалявшегося сыра, высыпал на пол все цветные камешки и заглянул всюду, куда только можно было заглянуть. И ниоткуда не раздалось ни звука. А может, демонесса и в самом деле ушла? Или просто затаилась и только ждет, когда он успокоится — тут-то и явится с какими-нибудь новыми соблазнительными предложениями? Долго ли он сможет им противиться? И так ли уж ему хочется противиться?

Игривые мысли уже стаями бродили у него в голове, а ведь демонесса только начала свою войну!

Но даже если она где-то здесь, но будет сидеть тихо, он, пожалуй, сможет считать пивнушку своей.

Одно плохо — она будет подсматривать и подслушивать, то есть по-настоящему отдохнуть ему уже не удастся. Нет, надо от нее избавиться, раз и навсегда.

***

И тут он расслышал голос, откуда-то издали, из-за деревьев. Затаив дыхание, он прислушался.

Кто-то звал его: «Эхсил! Эхсил!»

Это же голос матери! Она ищет Эхса, зовет его, и если он сейчас же не явится, Танди добредет сюда и обнаружит пивное дерево! И он помчался на зов, но не прямо, а окольным путем, чтобы она не смогла потом по его следам дойти до его укрытия.

— Что случилось, мама? — крикнул он, подбегая с нужной стороны.

Танди обернулась к сыну. «А фигурка у нее ничего, хоть и немолода уже», — подумал Эхс и тут же очнулся. Несомненно, это нехорошее влияние демонессы! Разве позволительно сыну так думать о собственной матери?

— О, Эхсил! — вскричала нимфа, — Беги скорей домой! Беда у нас!

— Что случилось? — встревожился Эхс.

— Отец.., какой-то огр ударил его, и…

— Отцу плохо? — уже не с тревогой, а с ужасом спросил Эхс.

— Боюсь, он не протянет и часа! Нужен целебный эликсир, и как можно быстрее!

— Я знаю, где источник эликсира! — крикнул Эхс. — Бегу!

На лету он выхватил из рук матери бутылку и помчался через лес. Он чувствовал, что сердце готово вырваться из груди. Отец.., умирает!

Он примчался к источнику, зачерпнул целебной жидкости и что было сил побежал домой.

— Где он? — крикнул Эхс, вбежав в дом.

Танди за кухонным столом готовила колбасные веревочки для супа.

— Кого ты ищешь, сынок? — обернувшись, ласково спросила она.

— Папу! Загремела! Вот эликсир!

Тут и сам папа Загремел появился из соседней комнаты. Сейчас он был в человеческом облике.

— Я тебе зачем-то понадобился, сын?

— Ты.., ты не ранен? — недоуменно поглядев на отца, проговорил Эхс.

— Откуда ты взял, что отец ранен? — нахмурилась Танди.

— Но ты же мне сама сказала, в лесу…

— Милый, я весь день дома провела, — с укором сказала Танди.

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая