Современная наука и философия: Пути фундаментальных исследований и перспективы философии - Кузнецов Борис Григорьевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
Как уже говорилось, первой из выдвинутых в Древней Греции философских проблем была проблема субстанции – тождественной себе основы бытия, предполагающей изменение, включающей понятия инвариантности и преобразования. Тем самым возникла проблема гетерогенности и гомогенности бытия, т. е. его структуры. С онтологической проблематикой была связана проблема истины, ее относительного и абсолютного характера, роли эмпирии и логики в поисках истины.
Для античной философии в целом, в ее зависимости от механико-математических, физических и биологических представлений того времени, характерен переход от статических понятий к динамическим. Ионийские философы искали в движущемся, гетерогенном мире субстанцию как нечто устойчивое, пребывающее. Для Фалеса, как уже отмечалось, это что-то чувственно постижимое, воздействующее на органы чувств и при том способное к качественным модификациям. Фалес находит такую субстанцию бытия в воде, как Анаксимен – в воздухе, Анакси-мандр – в апейроне. Вода способна принимать любую форму, она подвергается качественным преобразованиям, но сохраняет свою способность воздействовать на органы чувств. В постоянном включении гетерогенности и изменчивости в понятие субстанции как тождественной себе основы бытия состоит характерная черта античной мысли.
После ионийской школы, уже переходившей к гетерогенной и модифицированной во времени, но гомогенной в пространстве субстанции, Эмпедокл в V веке до нашей эры включил в концепцию субстанции многообразие в каждый данный момент без модификации во времени. Субстанция мира – сохраняющиеся во времени, не переходящие одна в другую стихии земли, воды, воздуха и огня. Гетерогенность субстанции в пространстве позволяет Эмпедоклу объяснять многообразие мира и его эволюцию, исходя из сохранения стихий. Позиция Демокрита была в этом отношении иной. Субстанция не имеет качественных различий ни во времени, ни в пространстве. Многообразие бытия в пространстве и его эволюция во времени объясняются только различием между атомами и пустотрй, между бытием и небытием, а также различием в расположении атомов.
Разграничение многообразия бытия и его единства и попытки выведения многообразия из единства лежат и в основе другого направления античной мысли, отказавшегося искать субстанцию в мире протяженных, чувственно постижимых объектов. Поиски пребывающего привели Пифагора к идее: основа бытия – это не меняющиеся предметы, а числа. Аналогичным образом – через устранение сенсуальной пестроты – Анаксагор пришел к понятию «нус» (это слово трудно перевести, настолько разнообразен вкладываемый в него смысл). «Нус» близок к понятию упорядоченности, структурности мира, качественных различий между рядами явлений и в то же время – к понятию управляющего миром интеллекта. А согласно Платону, идеи правят миром, ведь именно они объявляются основой бытия.
В философии Аристотеля протяженная материя противостоит форме, обладая «силой», т. е. способностью приобрести форму, возможностью бытия, в то время как форма обладает «энергией» – формирующим началом, превращающим эту возможность в действительность, вносящим в мир качественное разнообразие, гетерогенность. Впрочем, еще до того, как появилась подобная концепция (а ей предстояло стать господствующей в течение двух тысячелетий), греческая философия достаточно отчетливо противопоставила понятия гомогенности и гетерогенности субстанции. Речь идет о гомогенной в пространстве и во времени неподвижной субстанции элеатов и мире Гераклита, в котором нельзя дважды войти в одну и ту же реку, ибо «все течет, все изменяется». Концепция Гераклита не была историческим завершением выдвинутого античной мыслью круга представлений, но она явилась новым решением той апории равного себе и неравного, покоя и движения, которая побуждала античную мысль к движению по этому кругу.
Концепция Гераклита, согласно которому сущность бытия – это огонь, явилась решением данной апории потому, что она превратила само движение, саму трансформацию мира в его сущность. Огонь Гераклита не изменяется, он и есть само изменение, сгорание и уничтожение всего сущего. Подобное изменение самого понятия субстанции вместе со всеми проблемами, входящими в первый круг спирали познанпя, оказалось логическим завершением этого круга.
Такой оценке Гераклита нисколько не противоречит тот исторический факт, что его учение относится не к эпилогу, а к прологу античной философии. Последняя в качестве начала всего последующего прогресса философии отнюдь не была сокращенным выражением идей, предвосхищающих своей структурой их историческую последовательность. Как уже говорилось, чисто логические переходы еще не реализуют необратимости времени. Слияние логики с историей, необратимость исторического процесса связаны с переходами от одного круга к другому. Возникновение и в еще большей мере распространение философских концепций в древности и в средние века имело исторические, социальные корни. Но тогда еще не было того преобразования, которое положило начало следующему кругу развития философии.
Этот круг охватывает классический рационализм, атомистику XVII века, учение Спинозы. Мы знаем, что ход античной мысли состоял в поиске субстанции, объясняющей многообразие мира. До известной степени аналогичной этому была эволюция проблемы субстанции в эпоху Возрождения и в XVII веке. Декарт ограничил физику протяженной субстанцией, которой он приписал движение как присущее ей состояние, не требующее внешних воздействий. Гассенди вернулся к идеям Декарта, но уже на новой основе, с обобщением большого круга фактов, объясняя многообразие мира, как и античная атомистика, разграничением качественно неразличимых частиц и пустого пространства. Спиноза попытался ввести гетерогенность, структуру в само определение субстанции, отождествив бытие в целом – производящую природу (natura naturans) с дифференцированной, составленной из модусов, произведенной природой (natura naturata). Конечно, это достаточно далеко от отождествления творящей и изменяющей мир субстанции Гераклита с персонифицированным временем, огнем.
Наука XVII века сделала инерцию субстанциальной. То, что для древности было нарушением статической гармонии мироздания, стало основой его динамической гармонии. Динамизация пошла дальше. Признаками субстанции, вернее, ее атрибутами стали считать способность ускорения, силовые взаимодействия, массу. Но общей философской предпосылкой такого расширения и обобщения понятия субстанции стало ее отождествление с охватывающей пространственные и временные модусы natura naturata.
Следующий круг включает прежде всего диалектику Гегеля, в которой динамической стала сама логика бытия. Эта логика предъявляет претензию на роль движущей силы эволюции мира, на роль субстанции движущегося бытия.
Качественно новое понимание субстанции было дано в философии марксизма. Оно явилось завершением предшествующего развития философии и вместе с тем началом нового периода в истории познания и преобразования мира. У Маркса субстанцией становится само бытие, сама объективная реальность в единстве всех форм ее саморазвития, всего многообразия явлений природного и социального бытия. Развитие естественных наук в этот период связано с установлением иерархии форм движения, что стало возможным, как показал Ф. Энгельс в «Диалектике природы», благодаря естественнонаучным открытиям XIX века, таким, как принцип сохранения энергии, клеточная теория, эволюционная биология.
Дальнейшее развитие философии будет связано с углублением динамизации учения о бытии, с учетом того представления о гетерогенности и структурности мироздания, которое вытекает из развития науки XX столетия. В древности и в средние века основой представления о единстве и вместе с тем о структурности бытия была интегральная идея статической гармонии мира. В последующие столетия такой основой стали дифференциальные переходы от положения к скорости и от скорости к ускорению, дифференциальное представление о движении от мгновения к мгновению и от точки к точке, т. е. о непрерывном движении в гомогенном пространстве и времени. В XIX веке структурность мира и его единство были поняты в аспекте перехода одной формы движения в другую при их несводимости друг к другу. Вся эта эволюция демонстрировала динамизацию учения о пространственных свойствах субстанции, проникновение времени в это учение. Неклассическая наука XX века продолжает линию все более глубокой динамизации и структурализации картины единого бытия, установления все более тесной связи пространства и времени.
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
