Катрин и хранитель сокровищ - Бенцони Жюльетта - Страница 29

• Предыдущая
• 29/97
• Следующая

Маленький домик был завален таким толстым слоем снега, что походил на белый сугроб, но в его маленьких окошках, совсем желтых от света внутри, было что-то домашнее и вселяющее уверенность. Счастливая и спокойная, Катрин позволила друзьям позаботиться о ней… Руки у Ландри были сильные и заботливые… Около дома залаяла собака. Потом дверь открылась, и в освещенном дверном проеме появился черный женский силуэт.

— Это мы, — сказал Ландри. — Все прошло хорошо…

— Ты вызволил ее? — голос был приятный, низкий, хорошо поставленный. Женщина слегка грассировала, но ее бургундский акцент был почти незаметен.

— Заходите быстро, — сказала она, отступая назад, чтобы впустить их.

Женщину, которая раскрыла перед Катрин двери своего дома, звали Пакеретта, и у нее была репутация колдуньи, но колдуньи совершенно особого свойства, не имеющей ничего общего с отвратительной, грязной и беззубой старухой из сказок. Ее бедный маленький деревянный дом с земляным полом был так же безупречно чист, как дом фламандского бюргера, а железная кастрюля, висящая над огнем, блестела как серебряная. Самой же Пакеретте не могло быть больше двадцати. Она была одной из тех белокурых бургундских красавиц, сильных и стройных, как молодое дерево, у которых цвет лица напоминает дикую розу, а густые волосы — золотой тростник. Волосы Пакеретты были такими пушистыми и густыми, что белый полотняный чепец не мог надежно спрятать их. У нее было великолепное тело, полное и округлое, но не отяжелевшее, и гладкая кожа. Губы, открываясь в улыбке, обнажали ровный белый блеск безупречных зубов.

Но Катрин плохо воспринимала окружающее. Когда ее внесли в дом, она заметила только две вещи: веселое пламя, пляшущее в очаге, и постель — снежно-белое гнездышко за красными саржевыми занавесками, которые раздвинули, чтобы уложить ее. Выпив суп, приготовленный для нее хозяйкой, Катрин погрузилась в тяжелое забытье, и все ужасы и страданья, которые выпали ей на долю за последние несколько дней, в один миг стерлись из памяти. Она была просто ошеломлена, когда, проснувшись на следующее утро, обнаружила, что вместо темной и зловещей комнаты, в которой она была заперта в крепости, ее окружает такая уютная деревенская обстановка.

Ей пришлось напрячь свою память, чтобы вспомнить, что же на самом деле случилось в ту роковую ночь, щедрую на необыкновенные события: смерть двух тюремщиков, ее побег, чудесное появление Сары… Но Ландри стоял у постели, ожидая ее пробуждения; он нежно улыбнулся ей, заметив, как она, открыв глаза, удивилась и испугалась.

— Ну же, — сказал он мягко, — теперь нечего бояться.

Все в порядке. Вы здесь в полной безопасности.

Похоже, Катрин верила в это с трудом. Ее глаза блуждали по комнате, рассматривая все подряд, но постоянно возвращаясь к огню, которого ей так не хватало в тюрьме. Снегопад прошел, и даже светило солнце. Его бледное сияние отражалось от снежного покрова, и этот блеск наполнял маленький домик.

— Солнце… и огонь! — вздохнула Катрин со слабой улыбкой.

В этот момент вернулись Сара и Пакеретта, которые ходили в хлев доить козу. Они принесли несколько кругов сыра и ведро, наполовину наполненное молоком. Обнаружив, что Катрин проснулась, Сара бросилась обнимать ее, плача и причитая, что ее госпожа стала такой худой и изможденной. Тем временем Пакеретта с любопытством разглядывала беглянку из крепости. Ландри сказал, что эта женщина — жена государственного казначея и любовница всемогущего герцога Бургундского. Однако Пакеретте трудно было в это поверить, глядя на изнуренное создание, лежащее перед ней грязной и со спутанными, потерявшими блеск волосами, даже Сара теперь, когда первое душевное волнение улеглось, разглядывала Катрин с отчаянием.

Кто бы мог сказать, что это бледное лицо, эта исцарапанная и кровоточащая шея принадлежат блестящей госпоже де Брази?

— Какой ужас! — прошептала она. — До какого состояния он тебя довел, Боже праведный!

— Главная беда — что она отвратительно грязна! — весело сказал Ландри. — На вашем месте я бы дал ей немного молока и начал приводить ее в порядок…

— Я согрею воды, — одобрительно сказала Пакеретта и сняла с крюка ведро, чтобы набрать воды из колодца.

Пока Катрин пила молоко, а Сара готовила все необходимое, чтобы помыть ее и привести в порядок, они объясняли Катрин, как она тут оказалась. Ландри рассказал, что он встретил Сару в таверне Жако де ла Мера накануне дня спасения Катрин. Оказалось, что Ландри часто проводил там вечера. Сара появилась там как раз в тот день, бросив Станко — цыгана, из — за которого она оставила Катрин, и его табор в окрестных лесах Пака.

— Она не осмелилась пойти в твой дом, — добавил молодой человек.

— Мне было стыдно, и я чувствовала себя виноватой, честно призналась Сара. — Мне жутко хотелось тебя повидать, но я боялась посмотреть тебе в глаза. Все же меня неодолимо влекло в Дижон, и я пошла к Жако узнать, что происходит. Когда я услышала о твоем исчезновении, я подумала, что с ума сойду и что это, верно, Бог наказывает меня за то, что я забыла свой долг. И я умолила Ландри позволить мне прийти и помочь разыскать тебя.

— Мы караулили по очереди, — сказал Ландри. — А что случилось потом — ты знаешь. В ту ночь, когда я оставил тебя в крепости, я вернулся в Дижон, чтобы привезти Сару. Что касается Пакеретты… — он привлек девушку к себе, по-свойски обняв ее одной рукой за талию и смачно поцеловав ее в губы, — я познакомился с ней тоже в таверне Жако, примерно год назад. До этого она жила в Фонтене со своей матерью, но старуху-мать схватили и сожгли, как ведьму. Пакеретте пришлось бежать. Она спряталась у Жако. Но в Дижоне ей трудно было дышать: ей нужна воля, сельская местность. У Жако был двоюродный брат, который умер в то самое время, и Жако отдал ей домик, и вот мы здесь. В Малене ей бояться нечего, разве что герцог решит привести сюда войска и уничтожить всю деревню.

— Но почему он должен это сделать? — спросила Катрин. — Ведь этому месту принадлежит право церковного убежища? Я думала, что эта земля принадлежит церкви.

Разве ты не говорил мне, что крепостью владеет аббатство Сен-Син?

— Да, безусловно, хотя этот настоятель добродетельно отрицает такую связь, — сказал Ландри, смеясь. — И это место действительно является убежищем. Хотя и не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово, скорее, наоборот. Причина, по которой никто не приходит сюда, проста: деревня населена практически одними колдунами. Всем это известно. Так что одной больше или меньше — какая разница. Пакеретта живет здесь в мире, в покое, а твой муж знал, что делал, заперев тебя в старой крепости. Добрые люди в округе и близко не подходят к этим местам, разве что их кто-нибудь заставит.

Говорят, что в крепости водятся привидения, а деревня проклята…

Пока Ландри говорил, Сара наполнила большую лохань горячей водой и поставила ее перед огнем.

— Хватит болтать! — крикнула она, подталкивая Ландри к двери. — Давай пойди погуляй. Чтобы помочь Катрин искупаться, мужчина не требуется.

Ландри со вздохом натянул свою старую кожаную куртку, сунул за пояс кинжал и свистнул собаку Пакеретты.

— Ладно, я прогуляюсь по лесу. Может, найду какую-нибудь дичь. Мяса зимой всегда не хватает…

Когда он вышел, Сара помогла Катрин встать на ноги и снять изодранную рубашку, потом усадила ее в лохань с теплой водой. Когда Катрин всем телом почувствовала воду, она удовлетворенно вздохнула. После длительного сна в удобной постели больше всего на свете ей хотелось принять теплую ванну. Она в жизни не чувствовала себя такой грязной. Разглядывая свою кожу и волосы, она испытывала стыд и отвращение. Если бы ей пришлось провести в этой отвратительной тюрьме несколько месяцев, ее внешность пострадала бы необратимо… Катрин с наслаждением погрузилась в воду, наблюдая через окно, как Ландри идет к лесу, а собака бежит следом за ним.

Сара же в это время нежно обмывала поврежденные участки кожи у нее на шее и смазывала их бальзамом.

• Предыдущая
• 29/97
• Следующая