Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер - Страница 57

С уничтожением природы умирают и людские души. Опустошение человеческих душ - самое худшее, что может случиться с нами в наш век. А между тем это опустошение подступает к нам все ближе. Если же наши души опустошены, тогда лишается последнего шанса и природа.

Мы не поймем причин господства идеи прогресса и идеи овладения природой, не приняв во внимание того, что вера в прогресс была своего рода эрзац-религией. Ее целью было создание царства человека на земле. Социализму была присуща вера в то, что принцип господства над природой удастся перенести и на общество. Здесь тоже целью было создание земного рая путем преобразования всех общественных отношений и создания нового человека социалистического типа.

Фактически социализм выполнял все функции, которые традиционно брали на себя мировые религии. Поэтому не случайно, что Маркс считал первой формой критики критику религии, от чего, в свою очередь, должна была зависеть уже критика политики и экономических отношений. Это высказывание Маркса имеет фундаментальное значение. Начало всякого процесса всегда имеет решающее значение для конечных результатов этого процесса. Маркс пытался покончить с религией как с заблуждением, затуманивающим сознание человека. Это заблуждение, считал он, мешает человеку познать действительность такой, как она есть, осознать свои подлинные интересы и успешно осуществить их всеми средствами.

Ныне все эти мировоззрения и идеологии, концепции господства над природой потерпели крушение, как и сам социализм. В экологическом кризисе и в революциях 1989 г. природа и человек как бы восстали против идеологического засилия, загоняющего их в установленные извне рамки.

Начиная с XVIII века Просвещение определяло свободу как суверенное право человека выбирать самому и устанавливать посредством разума цели своей жизни. Просвещение исходило при этом из той предпосылки, что природа будет находиться в нашем распоряжении совершенно безгранично и что она будет оставаться объектом любой эксплуатации, какая понадобится нам для удовлетворения любых человеческих желаний и интересов. Этому, однако, наступил конец. Все более очевидно становится, что манипулировать как природой, так и человеком в современном обществе удается лишь в определенных границах.

Это осознание, ощущение границ, ограничений ввергает человека в состояние коллективного нигилизма, он начинает сомневаться в самом себе. Однако роль эрзац-религии не останется вакантной на долгое время. Во всем мире возрождаются новые и старые религиозные представления, они начинают оказывать влияние на ход событий.

После того, как было объявлено о конце религии, мы наблюдаем в действительности возвращение религии как фактора политики. Теоретики эпохи Нового времени пытались разоблачить метафизику и религию как идеологии и выбросить их на свалку истории. Ирония истории состоит в том, что образовавшийся духовный вакуум заполняют именно религиозные движения.

Либерализм идентичен в принципе по постановке целей марксизму и социализму. Различия между ними существуют лишь в методах достижения цели. Марксизм обрел свою значимость в XIX веке прежде всего благодаря тому, что Карл Маркс сравнил действительность, созданную либерализмом, со всеми его обещаниями, то есть с утопиями, и пришел в результате к убийственному выводу, что естественный ход экономического процесса отнюдь не приведет человечество к бесклассовому обществу равных и свободных граждан. Это могла бы сделать только революция, которая должна использовать верный рычаг, устранив частную собственность на средства производства. Маркс и Энгельс понимали социализм не как утопию, а как науку. Сегодня же речь идет более об утопическом социализме, об идее социализма. Вчерашние социалисты вроде Йошки Фишера, политика партии "зеленых", признаются, что модели социализма, которую можно было бы оперативно претворить в действительность, более не существует.

За отношением социализма к утопии и скрывается вопрос решающего значения. Ибо нельзя отрицать, что Карл Маркс исходил в своем мышлении из великого философского наследия Просвещения, из новейших теорий политэкономии и из философии немецкого идеализма. Проблемы современного общества в целом он понимал как проблемы отчуждения индивида и общества, противоречий между индивидуальными и общими интересами.

С крушением социализма предметом дискуссии становится судьба эпохи Нового времени в целом. Социализм - не один из многих кризисных феноменов этой эпохи, а нечто большее: это воплощение самой логики эпохи Нового времени в целом.

Возникает вопрос: может ли эпоха Нового времени дать после крушения социализма еще какой-то ответ в отношении перспектив будущего, который воодушевил бы людей? Где взять духовные силы для будущего и какие именно силы? - этот вопрос остается открытым. Или можно поставить вопрос совсем просто: что составляет теперь цель, если социализм перестал быть целью?

Что вообще означает социализм, если не обобществление собственности на средства производства? Мы называем социализмом общество, основанное на принципе солидарности, а также миролюбивое общество. Социалистическим мы называем все, что нам хотелось бы иметь. В этом смысле почти все влиятельные политические силы неизменно остаются при прежней цели - стремлении к осуществлению социализма, пусть и по сниженной цене и в урезанном виде, что касается экономической основы.

Подлинный вызов времени состоит именно в этом: если не социализм, то что тогда? Что должно занять место социализма?

Если почитать последнюю книгу Хайнера Гайсслера, известного деятеля партии ХДС, представителя ее либерального крыла, то можно найти в этой книге все, что обещал социализм. Обоснование дается не марксистско-ленинское, а со ссылками на христианский образ человека, представленный автором в весьма сомнительном виде и в собственной интерпретации. В книге говорится о том, что мы можем достичь свободы и равенства для всего человечества, устранить нужду и нищету во всем мире и что социальное государство ФРГ отлично подходит для того, чтобы помочь наиболее нуждающимся людям на планете. Однако если мы трезво взглянем на происходящие в мире события, станет ясно, что все это ничто иное, как мечтательные пожелания и идеологические призывы. Политику невозможно заменить морализированием.

Так что же должно занять место социализма после его крушения? Я вновь хотел бы напомнить о словах Маркса, что первой формой критики должна быть критика религии. Надо отдать должное Марксу, в этой оценке роли и значения религии он далеко превосходит большинство своих нынешних критиков или бездумных соратников, мыслящих только социально-экономическими категориями. Карл Маркс никогда не считал, что можно подавить религию путем разоблачения ее идеологического характера. Нет, он был того мнения, что теоретически религию упразднить вообще невозможно.

Даже предпринятая всеми возможными средствами попытка устранения христианства посредством теоретического разъяснения, какие мрачные источники породили его, ничего не меняет в том отношении, считал Маркс, что конец религии - дело не религии, а практики. Если не устранить революционным путем социальные корни самоотчуждения человека, то мир всегда будет оставаться раздвоенным или даже отчужденным. Во всяком случае, в условиях отчуждения, раздвоения, просто страданий потребность в религии неустранима.

Что из этого следует? Следует отсюда, быть может, самое важное для нас понимание природы социализма, потерпевшего ныне крушение: там, где социализм утверждался как официальная власть, он всегда брал на себя роль религии и выполнял все ее функции. Социализм достиг своего положения не в результате критики капитализма. Какое впечатление могла произвести критика капитализма в ФРГ в шестидесятые или семидесятые годы? Цель марксизма, полная интеграция рабочих в так называемое капиталистическое общество, была достигнута. Немецким рабочим никогда еще в истории рабочего класса не жилось так хорошо, как в условиях социальной рыночной экономики, созданных после 1945 г. Нигде не было такой совершенной государственной системы социальной безопасности. Обо всем этом народные массы в социалистических странах могли только мечтать.