Секрет для соловья - Холт Виктория - Страница 49
- Предыдущая
- 49/113
- Следующая
– Больше всего мне хотелось все забыть. Я стремилась обрести в жизни что-то такое, что вернуло бы мой интерес к ней, постоянно оглядываться назад, в прошлое. Мне хотелось, чтобы прошлое осталось позади, хотелось забыть огорчения, утрату всяческих иллюзий, горе. Знаете, Генриетта, я хочу ухаживать за больными, возвращать им жизнь и здоровье.
Она уставилась на меня в ужасе.
– Вы хотите сказать, что желали бы быть сиделкой?
– Да, мне кажется, это именно то, что мне нужно. Я вытянула руки и внимательно посмотрела на них.
– По-моему, у меня к этому талант. В моих руках есть какая-то целительная сила. Она загадочная, почти мистическая, но уже несколько раз я наблюдала, как эта сила проявила себя.
Генриетта взял мои руки в свои и тоже начала их рассматривать.
– У них безукоризненная форма. Их следует украсить изумрудами, бриллиантами и другими драгоценными камнями.
– О нет, – возразила я, убирая руки, – они должны научиться выполнять полезную людям работу.
– Но послушайте, Анна, не можете же вы в самом деле стать сиделкой! Это просто несерьезно. Вы сами говорили, какое впечатление они на вас произвели, когда вы ездили в больницу забирать Лили.
– Но я как раз и хочу изменить существующий порядок. Надо сделать так, чтобы сиделки и больницы стали совсем другими.
– Этого хочет добиться и мисс Найтингейл. Еще до своего побега из семьи я много слышала о ней. Она, как и вы, потрясена нищетой и убожеством наших больниц. Конечно, все кругом говорят, что это занятие совершенно недостойно молодой леди из благородного семейства.
Родные мисс Найтингейл отнюдь не в восторге от ее образа жизни. Они делают все, что в их силах, чтобы каким-то образом помешать ей.
Генриетта улыбнулась и продолжала:
– Но, как известно, ничто не может остановить женщину вроде нее, если она на что-то решилась.
– Я тоже решилась, – сказала я. – Я сделала свой выбор, Генриетта. Сейчас мои мысли в беспорядке. Меня часто посещают сны… В них постоянно присутствует один и тот же образ. Это мужчина… порочный мужчина. Его зовут Дамиен. Он ведет загадочный образ жизни. Судьба уже забрасывала его в самые отдаленные уголки, где он жил среди туземцев той же жизнью, что и они.
– А потом он написал книгу, да?
– Да.
– Тот, кого вы имеете в виду, – великий врач, своего рода первооткрыватель.
– Мне кажется, он просто выдает себя за такового. Я хочу найти его. Мне хотелось бы многое о нем узнать. Я считаю, что он виновен в моральном падении моего мужа и в смерти моего сына.
– Но каким образом?
– Его интересуют всякого рода наркотики – опиум, лауданум и другие подобные лекарства, в изобилии встречающиеся на Востоке. Он ставит с ними всевозможные эксперименты. Какие-нибудь из этих веществ он, возможно, испытывает и на себе, но в основном заставляет принимать их других людей, а сам наблюдает, какое действие они оказывают. Он, не задумываясь, рушит человеческие жизни якобы во имя великих открытий, которые создали бы ему еще большую славу. Слышали ли вы когда-нибудь о мадам Бринвилье, отравительнице?
– Весьма смутно. Кажется, она испытывала свои яды на больных?
– Да, именно так. Так вот, для меня она и этот человек – люди одного сорта.
– Но она – глубоко порочная женщина. Мне кажется, она давала людям яд для того, чтобы овладеть их деньгами.
– Так и он – человек безнравственный. Он дает людям яд якобы во имя науки, а на самом деле для того, чтобы поведать всему миру о своих величайших открытиях. Он даже хуже, чем мадам Бринвилье, потому что еще и лицемер.
– Представляю себе, как эта женщина-монстр ходит по больницам в качестве этакой благодетельницы, утешительницы больных бедняков, а на деле испытывает на них свое смертоносное зелье.
– Они оба друг друга стоят. Генриетта, я буду искать этого человека повсюду и, когда встречусь с ним лицом к лицу, то разоблачу перед всем миром. Мне хочется поймать его за руку, так сказать, на месте преступления.
Генриетта посмотрела на меня с ужасом.
– Это совсем непохоже на вас, – наконец произнесла она. – Вы ведь всегда такая спокойная, рассудительная…
– А сейчас вам кажется, что я уже не спокойная и рассудительная?
– О нет! Сейчас вы в бешенстве. Вы ненавидите этого человека, а между тем вы ведь никогда его не видели.
– Нет, однажды я его видела… Это было в Венеции. Он привел Обри в наш палаццо… одурманенного наркотиками.
– Вы считаете, в этом был виноват доктор Дамиен?
– Да я в этом просто уверена!
– Как интересно! Но как вы предполагаете найти этого человека?
– Пока не знаю.
– Именно это-то самое интересное!
– Мне в голову постоянно приходят всевозможные фантастические планы, но они, как правило, абсолютно нереальны, и, подумав, приходится их отбрасывать. Но, несмотря на это, моя решимость растет. Я не успокоюсь, пока не найду этого злодея! Я хотела бы задать ему кое-какие вопросы. Только познакомившись с ним поближе, я смогу понять, в чем заключаются его бесчеловечные методы.
– А мне казалось, что вы уже разгадали его методы.
– Нет. Одно знаю твердо – он человек глубоко безнравственный, сотворивший так много зла!.. Я обязательно найду его, поверьте мне, Генриетта.
– Ну что ж… А как вы собираетесь его искать?
– Похоже, судьба распорядилась так, что наши жизненные пути могут пересечься.
Я еще раз взглянула на свои руки.
– Он ведь доктор. Мое предназначение ухаживать за больными, постараться каким-то образом изменить положение дел в наших ужасных больницах. Да, я чувствую – это предопределено. Если я стану сиделкой, у меня появится шанс когда-нибудь встретить его. К этой работе меня влечет неведомая сила, я чувствую, что наверняка буду хорошей сиделкой. Значит, начать надо именно с этого.
– Но как?
– К сожалению, пока не знаю.
– Но вы не можете начать работать в обычной больнице! Да они вас и не примут. Вы не впишетесь в скопище этих ужасных, подлых людей.
– Но я, как и вы, кое-что слышала о мисс Найтингейл. Она как раз и старается изменить нашу систему ухода за больными. Я уверена, что ей понадобятся люди вроде меня – которые хотели бы ухаживать за больными и при этом чувствовали бы, что самой судьбой предназначены для этой роли. Сейчас же эти так называемые «сиделки», которых я видела в больнице, нимало не заботятся о нуждах стариков, бедняков и больных. Все это надо менять? Сейчас в сиделки в основном идут отбросы общества, но когда мисс Найтингейл удастся хоть что-нибудь изменить, ей понадобятся преданные делу сиделки и сестры милосердия. Она ведь не сможет справиться со всем одна! В общем, Генриетта, я решила выяснить, как обучиться ремеслу сиделки.
Она кивнула.
– Похоже, что это и мне нравится.
– Вам?!
– А почему бы и нет? Мне нравится быть чем-то занятой. Я не хотела бы провести всю жизнь в праздности. Словом, я решила – я тоже буду сиделкой, как и вы.
– Вы помните тот званый вечер у сэра Генри и леди Карберри?
– Как же могу его забыть? Именно тогда я поняла, что только вы сможете мне помочь!
– За столом разговор шел о том, что мисс Найтингейл уехала в какое-то место в Германии – кажется, Кайзерсверт.
– Да, я помню.
– Я хотела бы выяснить об этом поподробней. Вы ведь, кажется, знакомы с этой семьей?
– Да.
– И, насколько я понимаю, вы иногда встречаетесь со своими старыми друзьями?
Она опять кивнула.
– Может быть, вы могли бы навести кое-какие справки?
– То есть о Кайзерсверте и о том, могут ли две начинающие сиделки приехать туда?
– Вот именно.
У Генриетты тут же загорелись глаза. Она выглядела заинтригованной, и я подумала: что же ее привлекает больше – перспектива отыскать след «дьявольского доктора» или овладеть нелегкой профессией сиделки.
Итак, у нас появилось новое занятие. Волнения, связанные с предстоящей помолвкой Лили, понемногу улеглись. Теперь она становилась рассудительной молодой женщиной, собирающей себе приданое. Занятие, безусловно, почтенное, но для Генриетты жизнь без чего-то волнующего была просто немыслимой.
- Предыдущая
- 49/113
- Следующая
