Волшебный напиток - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 14

• Предыдущая
• 14/31
• Следующая

— Ну вот, теперь ты понял, — кивнула Тирания. — Но если мы поторопимся, все будет хорошо.

— Хорошо?! — Колдуна перекосило, точно от судороги. — То есть как это «хорошо»?!

— Я хотела сказать «плохо», — поправилась тетка. — Хорошо для нас, а для всех остальных плохо. Так плохо, что хуже и желать нельзя.

— Великолепно! Превосходно! Блистательно! Изумительно! — Бредовред пришел в восторг.

— Вот это ты верно говоришь, золотко, — сказала Тирания и потрепала племянника по колену. — Ну а теперь давай-ка берись за работу.

Однако племянник медлил в нерешительности. Увидев это, бизнес-ведьма снова принялась вытаскивать из сейфа-ридикюля пачки банкнот и выкладывать их на стол перед Вельзевулом.

— Может быть, это поможет твоему хилому рассудку окрепнуть, набраться сил и принять наконец решение. Вот тебе двадцать тысяч, пятьдесят, восемьдесят, сто! Сто тысяч. Все, это мое последнее слово. Ну, иди, принеси вторую половину свитка. Быстро, бегом! Не то я передумаю.

Но Бредовред даже не пошевелился.

У него не было никакой уверенности, что тетка не выполнит угрозу: ей ничего не стоило и впрямь передумать. Не было уверенности в том, что он выиграет последний раунд, поставив на карту все. И все-таки Бредовред рискнул. С каменной миной он объявил:

— Убери свои деньги, тетя Тираша. Они мне не нужны.

Тут ведьму прорвало. Она запыхтела и, вне себя от ярости швырнув в лицо племяннику еще несколько пачек, завопила:

— Вот! Вот, вот! Чего тебе еще нужно? Сколько ты хочешь. Говори, сын гиены! Миллион? Три? Пять, десять миллионов? Ну? Сколько? — Она запустила руки в гору денежных пачек и, словно обезумев, стала швырять деньги в воздух. Купюры запорхали под потолком, как мотыльки.

Наконец Тирания в изнеможении поникла в кресле и жалобно пропищала:

— Да что же с тобой такое творится, Вельзевульчик! Раньше тебя было так легко подкупить, ты был такой жадненький и такой вообще милый, славный мальчик. Отчего ты так изменился?

— Брось, тетя, не стоит. Или ты отдашь мне свою половину свитка, или расскажешь откровенно, для чего тебе нужен рецепт волшебного пунша.

Нужен? — Неуверенно переспросила ведьма, делая последнюю попытку обвести племянника вокруг пальца. — С какой стати ты решил, что он мне нужен? На что он мне? Я просто хотела побаловать себя вкусненьким под Новый год.

— Это уже не смешно, — сурово сказал Вельзевул. — У нас с тобой разное чувство юмоpa, драгоценнейшая тетя. Пожалуй, самое лучшее — бросить всю эту ерунду. Итак, кончено. Точка. Ну а теперь, не хочешь ли выпить чашечку чайку из головастиков?

Однако вместо того чтобы поблагодарить племянника за предложенное угощение, Тирания лишь больше рассвирепела. Под толстым слоем розовой — цвета поросенка — пудры ее лицо сделалось желтее охры. Тетка издала нечленораздельный возглас и взвыла, как корабельная сирена, вскочила и, будто капризный карапуз, затопала ногами.

Хорошо известно, что подобные взрывы гнева у ведьм и колдунов имеют совсем иные последствия, чем у капризных маленьких детей. Пол под ногами у Тирании затрещал и треснул с громовым треском. Из трещины рванулись языки пламени, поползли клубы дыма, и вдруг как бы из-под земли вырос гигантский пылающий красным огнем верблюд. Его голова на длинной и гибкой, как змея, шее разинула пасть, и верблюд громовым голосом заревел на Тайного советника по колдовским делам Вельзевула Бредовреда.

Но тот и глазом не моргнул.

— Очень прошу тебя, тетя, — сказал он устало. — Не надо портить паркет. И мои барабанные перепонки тоже пощади.

Тирания махнула рукой, и верблюд скрылся. Трещина в полу исчезла, не осталось даже следа. Но теперь тетка решила поразить колдуна выходкой совершенно иного рода.

Ведьма заплакала.

Вернее, она сделала вид, будто плачет. Потому что не только злые волшебники, но и ведьмы не могут плакать настоящими слезами. Ведьма изо всех сил сморщилась, отчего ее лицо стало похоже на высохший лимон. Она терла глаза кружевным платочком и причитала:

— Ах, золотко мое, ну какой же ты нехороший мальчик! Фу, какой злой мальчик! Почему ты не слушаешься своей тети? Ты же знаешь, какая я нервная…

Бредовред поглядел на нее с отвращением.

— Неприятно, — сказал он. — В самом деле, крайне неприятно.

Тирания наудачу выдавила из себя парочку-другую рыданий, но затем решила, что не стоит дальше разыгрывать спектакль, и, всхлипнув еще разок для порядка, объявила:

— Ну, хорошо. Если я открою тебе все без утайки, ты со стопроцентной гарантией согнешь родную тетку в бараний рог. Ты бессовестно воспользуешься своим превосходством, знаю я тебя. Эх, да что толку рассуждать. Все равно я пропала. Слушай. Сегодня ко мне в дом явился некий Могилус Трупп, инфернальный чиновник. Пришел он по поручению моего покровителя, инфернального министра финансов Маммоны. И объявил, что сегодня ночью в двенадцать часов с наступлением Нового года я — именно я! — понесу тяжкое наказание. А виноват во всем только ты, Вельзевул! Я по уши в долгах из-за того, что я твоя начальница. Потому что это ты — ты! — кругом и всюду опоздал. Ты не справился с объемом работ, вот и застопорились все мои сделки, и я не успела натворить столько злых дел, сколько обязалась по контракту. И поэтому Низшие сферы там, под землей, предъявили мне счет. Меня ждет расплата! Вот какую награду я получила за приверженность родственным чувствам, за то, что субсидировала неспособного и ленивого племянника! И если ты хоть чуточку осознаешь свою вину, ты должен сейчас же отдать мне вторую половину свитка с рецептом. Тогда я сварю волшебный пунш. Это моя последняя надежда на спасение. Не отдашь — будешь предан самому страшному проклятью, какое есть на свете — проклятью богатой тетки, лишающей племянника наследства.

Бредовред встал и выпрямился во весь свой огромный рост. Пока Тирания говорила, кончик носа у колдуна налился ярко-зеленым.

— Стой! — крикнул Бредовред и, словно защищаясь, поднял руку. — Остановись, не делай того, о чем потом будешь жалеть. Если все действительно так, как ты говоришь, то нам обоим не остается ничего другого — надо делать дело сообща. Ведь мы с тобой, милая тетя Тираша, повязаны намертво. У меня тоже побывал сегодня этот инфернальный судебный исполнитель. И меня тоже в полночь накажут, если я не наверстаю все упущенное за год. Мы с тобой сидим в одной лодке, милая тетя, и либо вместе спасемся, либо вместе погибнем.

Тирания тоже встала и, задрав голову, поглядела на племянника. В следующую секунду она простерла объятия и засюсюкала:

— Золотко мое, дай я тебя поцелую!

— Потом, потом, уклонился Бредовред. — Сейчас есть более важные дела. Надо немедленно приступать к нашей общей работе — приготовлению катастрофанархисторияз-вандалкогорючего кунштюк-пунша. А потом вместе его выпьем — бокал я, бокал ты, и так далее, и будем по очереди высказывать пожелания — сперва я, потом ты, потом снова я…

— Нет, — перебила его тетка, — лучше сперва я, потом ты.

— Можно кинуть жребий, — предложил колдун.

— Жребий так жребий.

И каждый про себя подумал, что найдет способ одурачить другого, когда они станут тянуть жребий. И каждый знал, что другой так думает. Ничего удивительного: ведь они как-никак были родственниками.

— Так я пойду, принесу мою половину пергамента.

— И я с тобой, малыш, — сказал тетка. — Доверяй, но проверяй, правильно я говорю?

Бредовред быстро зашагал к дверям, Тирания с удивительным проворством припустила следом.

Едва стихли вдали шаги этой парочки, котишка стремглав выскочил из мусорного бака. Голова у него кружилась, чувствовал он себя хуже некуда. Вылетел и ворон, которому было ничуть не лучше.

— Ну что, все слышал? — спросил он.

— Да, — ответил Мяуро.

— И все понял?

— Нет.

Зато я все понял, — заявил ворон. — Ну, кто выиграл спор?

— Ты выиграл, — признал Мяуро.

— Как насчет того, чтобы слопать ржавый гвоздь, коллега? Кто его должен съесть?

• Предыдущая
• 14/31
• Следующая