Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др. - Экхольм Ян - Страница 10
- Предыдущая
- 10/24
- Следующая
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вскоре в курятнике снова наступила тишина.
Все с удивлением смотрели на Людвига Четырнадцатого. Не мудрено, ведь цыплята впервые видели живую лису.
– Подумать только, хитрюшка-ворюшка – гость в нашем доме, – кудахтала старая курица Лаура. – А ты действительно уверен, что не хочешь нас съесть? Я хорошо знаю твоего папу, он, право же, очень мил.
– Терпеть не могу курятины. Но я в самом деле голоден. Тутта Карлссон обещала меня накормить чем-нибудь.
– Бедняжка, – закудахтала Лаура. – Конечно же, ты получишь еду. Мне кажется, что вон в той миске есть чем полакомиться.
Второй раз Людвига Четырнадцатого приглашать не пришлось. Он мигом подлетел к миске и начал глотать.
– Это хорошо, что ты так спешишь, – заметила Лаура. – Как только наешься, сейчас же исчезай. Не думаю, чтобы Петрус Певун был в восторге, когда узнает, что у нас в гостях лисёнок.
– Петрус Певун – это наш петух, – пояснила Тутта Карлссон. – Он сейчас во дворе и поёт, но скоро снова вернётся. А до этого ты должен исчезнуть.
Но было слишком поздно!
Через дыру в стене важно вошёл Петрус Певун и взмахнул красивыми разноцветными крыльями.
– Кукареку-у, кукареку-у, уже четверть девятого, – пропел он и, склонив головку, прислушался.
Вдруг он круто повернулся к лисёнку и в ужасе закричал что было мочи:
– Ку-ка-ра-ул! Лис в доме. По-мо-ги-и-те! Максимилиан-ан, сюда! Ку-ка-ра-ул! Спасите женщин и дете-е-ей!
О Максимилиане – псе, почти таком же хитром, как и сам папа Ларссон, Людвиг Четырнадцатый как-то совсем забыл.
– Ку-ка-ра-ул! – подхватил поэтому Людвиг. – По-мо-ги-и-те! Я не хочу, чтобы меня поймал Максимилиан!
Тогда все куры хором начали убеждать Петруса Певуна в том, что Людвиг Четырнадцатый очень милый лисёнок.
И опять начался дикий шум и возня. Петух кукарекал, куры кудахтали, цыплята пищали, а Людвиг Четырнадцатый подвывал.
Никто даже и не заметил, как дверь открылась и в курятник, семеня коротенькими ножками, вбежала такса.
Людвиг Четырнадцатый увидел, как остренький носик пса протиснулся между двумя хохлатками.
«Пожалуй, мне пора домой», – подумал он. И быстро проскочил мимо таксы. Но... потом вдруг остановился. Прямо перед ним стояло что-то, чего раньше он никогда не видел.
Это «что-то» напоминало два коричневых ствола, правда значительно более гладких и блестящих, чем стволы обычных деревьев. А когда он поднял взгляд чуть повыше, он увидел ещё что-то коричневое, а ещё выше – что-то зелёное.
Дальше смотреть Людвиг Четырнадцатый не решился. Он и так уже понял, кто стоял перед ним:
ЧЕЛОВЕК!!!
Это был первый человек, которого Людвиг Четырнадцатый увидел. То блестящее, что Людвиг принял за стволы деревьев, было парой начищенных сапог. Коричневыми оказались и брюки. Зелёной – куртка.
– Максимилиан-смотри-живой-лисёнок-в-курятнике! – закричал голос. – Странно-видеть-и-странно-слышать-это-не-правда-ли?
Ты, конечно, думаешь, что маленький Людвиг Четырнадцатый не понимал, что говорил человек. Так или иначе, но он почувствовал, что наступил очень опасный момент.
– Лисёнок-не-должен-сбежать, – сердито заворчал человеческий голос. – За-ним!
Охота началась.
Никогда ещё в своей жизни Людвиг Четырнадцатый не бегал так быстро. Но такса не отставала от него.
Людвиг Четырнадцатый, наверное, сто раз обежал все дома, прятался между кустами, и под колодцем, и за дровами, раз даже залез под корыто, а потом притаился за грядкой. Но такса всё время вынюхивала его по следу.
«Мне нужно найти какое-нибудь потайное местечко, – думал Людвиг. – Ведь скоро у меня уже не будет сил бежать».
Около большого дома, где жил человек, он обнаружил что-то похожее на ящик. Он впрыгнул туда через круглую дырку и свалился прямо на пол. Ему так надо было отдышаться,
– Здесь уже Максимилиан не найдёт меня, – простонал он. – Я не хочу попадаться в руки людей. Я хочу домой, в лес.
Тайник оказался хоть куда. Максимилиан носился по двору, и каждый раз, когда он пробегал мимо, Людвиг Четырнадцатый замирал от страха. Но таксе почему-то и в голову не приходило заглянуть в этот ящик с дыркой.
Наконец охота кончилась. Максимилиан перестал лаять. Наступила тишина. Людвиг Четырнадцатый высунул голову и только собрался вылезти, как вдруг услышал шаги. Нырнув обратно, Людвиг стал наблюдать через дырку, как большие сапоги медленно двигались мимо.
– Да-лисёнок-сбежал-хотя-Максимилиан-всё-время-шёл-за-ним-по-пя-там, – сказал человеческий голос. – Хитрые-бестии-эти-рыжие-шкуры.
Людвиг Четырнадцатый хотел было сказать, что он совсем не хитрый, но передумал и надулся от гордости. Слышал бы папа Ларссон! Сам человек утверждал, что Людвиг провёл даже его!
– Пошли-в-дом-пить-кофе, – продолжал человеческий голос. – Что-поделаешь. Будем-надеяться-что-в-следующий-раз-Максимилиан-тебе-по-везёт-больше.
Людвиг Четырнадцатый облегчённо вздохнул и во второй раз решился выйти из укрытия. И тут он увидел, что кто-то стоит на пути. Это был Максимилиан! Его чёрная шубка встала дыбом. А красный язык свисал изо рта. Людвиг Четырнадцатый сжался и стал маленьким-маленьким.
– Фу, какой ужасный вечер, – простонал Максимилиан. – На этот раз лис сбежал. Но в следующий раз я ему покажу, как пекут пироги. При этих словах Людвиг Четырнадцатый вспомнил, до чего он голоден.
– А ты умеешь печь пироги? – спросил он не совсем кстати. И тут же прикусил язык.
– Что это за р-раз-разговорчики? – проворчал Максимилиан.
– Добрый вечер, дружище! – ответил Людвиг слабеньким голоском. – Мы уже виделись с тобой сегодня вечером. Меня зовут Людвиг Четырнадцатый Ларссон. Добрый вечер, добрый вечер! Только прости меня, к большому сожалению, я тороплюсь.
Но уйти Людвигу Четырнадцатому не удалось. Максимилиан закрывал грудью выход.
«Сейчас он меня укусит», – подумал Людвиг и зажмурился.
Но ничего такого не случилось. И Людвиг осторожно открыл глаза. Максимилиан совсем не был зол. Наоборот, он лежал и посмеивался своими великолепными зубами.
– Нет, ты самый хитрый и самый храбрый лисёнок из всех, за кем я когда-либо охотился, – сказал он.
- Предыдущая
- 10/24
- Следующая
