Доказательства вины - Батчер Джим - Страница 70

• Предыдущая
• 70/107
• Следующая

Я сощурился и сделал попытку включить взгляд.

Прежде чем я успел это сделать, моя левая рука вспыхнула.

Больно, больно, БОЛЬНО. Огонь пожирал мою руку, как ни пытался я сдержать его браслетом-оберегом. Воспоминания об ожоге в том захваченном вампирами подвале захлестнули меня, и нервные окончания с готовностью откликнулись.

Я сдержал крик, стиснув зубы с такой силой, что они едва не начали крошиться.

Это иллюзия, напомнил я себе. Воспоминание. Призрак, не более того. Он не может навредить тебе, если только ты сам не позволишь ему сделать это. Я изо всех сил оттолкнул от себя воспоминание, нацелив на него острие моей воли.

Иллюзия дрогнула, боль исчезла, а огонь погас. Мгновение спустя организм впрыснул в кровеносную систему заряд эндорфинов, и концентрация начала рушиться. Я тяжело привалился к столу, держась за него правой рукой, а левую рефлекторно прижимая к груди. Потом опустил взгляд на конверты и сосредоточивался на них до тех пор, пока все иллюзорные не сделались прозрачными. Тогда я протянул руку и взял настоящий конверт.

Ласкиэль невозмутимо следила за моими действиями.

— Рано или поздно я прорвусь через все, что ты ставишь на моем пути, — выдохнул я. — И ты сама это прекрасно знаешь.

— Да, — согласилась она. — Но тебе не удастся сосредоточиться на заклинании, пока ты не избавишься от меня. Я могу заставить тебя потратить все силы на сопротивление, и тогда ты тоже не сможешь работать. Даже если я просто задержу тебя до рассвета, дальнейшие твои попытки потеряют смысл. — Она подняла голову. — Что бы ни случилось, твое заклятие не будет успешным.

Я негромко усмехнулся, и Ласкиэль чуть нахмурилась.

— Ты забыла одно обстоятельство, — сказал я.

— Какое?

— Получается заколдованный круг. Если ты будешь раскачивать лодку, я могу погибнуть, пытаясь осуществить заклятие. Выходит, так и так, все эти упражнения — в любом случае попытка самоубийства. Так стоит ли стараться?

Она стиснула зубы.

— Ты скорее убьешь себя, чем прислушаешься к разумным доводам?

— Не просто убью, а замочу к чертовой матери, так сказать.

— Ты сошел с ума.

— Дай мне пару таблеток «Алка-Зельцер», и у меня еще и пена изо рта пойдет. — Я посмотрел на Ласкиэль в упор. — Есть девочка, которой нужна моя помощь. Я скорее умру, чем брошу ее так. Я в любом случае испытаю заклятие. Так что угребывай.

Она в досаде тряхнула головой и отвернулась.

— У тебя очень много шансов погибнуть.

— Бывало и больше.

Я достал из конверта прядь детских волос, положил на стол нож и зажег церемониальные свечи. Черт возьми, падший ангел был прав. Страх неприятно шевелился во мне, и пальцы тряслись так сильно, что первая спичка сломалась, не успев загореться.

— Если ты должен это сделать, — заговорила Ласкиэль, — попытайся по крайней мере остаться в живых. Позволь мне помочь.

— Ты можешь помочь мне, заткнувшись и убравшись к чертовой матери, — ответил я. — Адским Огнем мне здесь не поможешь.

— Возможно, — согласилась Ласкиэль. — Но есть и другой способ.

Краем глаза я заметил слабое мерцание и, повернувшись, увидел медленно пульсирующее серебристое сияние над полом в самом центре моего магического круга на полу. В двух футах под этим местом покоился Темный Динарий, в котором заключалась остальная часть Ласкиэли.

— Возьми монету, — предложила она. — По крайней мере я смогу защитить тебя от побочных реакций. Умоляю тебя, не бросайся своей жизнью безрассудно.

Я прикусил губу.

Черт подери, мне не хотелось умирать. А мысль о неудаче при спасении Молли представлялась мне едва ли не более страшной, чем смерть. Владелец одной из тридцати древних серебряных монет получал в свое распоряжение чудовищную силу. С такой поддержкой мне, возможно, удалось бы справиться с заклятием, и даже если бы оно пошло вразнос, я смог бы выжить под зашитой Ласкиэли. Непонятно откуда, но я знал еще, что при желании достал бы монету из-под бетона в считанные секунды.

Секунду-другую я смотрел на серебристое свечение.

А потом повернулся к Ласкиэли и раздраженно прищурился.

— Ты еще здесь?

Лицо Ласкиэли застыло в бесстрастной маске, однако когда она заговорила, в голосе ее звучала едва уловимая, но явственная угроза.

— С тобой гораздо проще иметь дело, когда ты спишь, мой хозяин.

И она исчезла.

Страх клокотал во мне крутым кипятком. Я пытался унять его, но прежней степени отстраненности достичь так и не удавалось — до тех пор, пока я не подумал о маленьком Дэниеле, каким он лежал под моим магическим взглядом — раненным, когда он защищал свою семью от того, что послал на их дом я.

Я подумал о братьях и сестрах Молли. О ее матери, ее отце. О полной смеха, радости и веселья буйной жизни, которой жила семья Майкла.

А потом я уколол кончик пальца ножом, приложил к нему локон детских волос и положил волосы в круг с Маленьким Чикаго. Вторую каплю крови я использовал для того, чтобы замкнуть круг и начать заклинание. Я закрыл глаза, сосредоточился, пробормотал длинную фразу на латыни и вдохнул в модель жизнь.

На мгновение мир вокруг меня размылся, а потом я вдруг увидел, что стою на столе, у входа в мой собственный дом. Поначалу мне показалось, что серебристая модель резко увеличилась в размерах, но потом я понял, что дело обстоит как раз наоборот. Это я уменьшился до масштаба Маленького Чикаго, точнее, мои чувства воспринимали мир изнутри модели, тогда как тело мое стояло исполинской Годзиллой у стола, бормоча слова заклинания.

Я закрыл глаза и подумал о Молли, о капле моей крови на пряди ее волос, и к моему удивлению мое уменьшенное «Я» понеслось по улице. Усилий для этого требовалось не больше, чем крутить педали велосипеда. Мостовая подо мной и окружавшие меня здания светились белой энергией, гудевшей как высоковольтные провода.

Блин-тарарам, Маленький Чикаго заработал! Еще как заработал! Ощущение торжества охватило меня, и скорость моего полета по улицам возросла. Я несся по городу, а вокруг мелькали неясные, призрачные образы людей, что двигались в эту минуту по настоящему Чикаго. Но потом заклятие дрогнуло, и я вдруг понял, что ношусь по кругу, как потерявшая след гончая.

Что-то не сработало.

Я чуть напрягся и обнаружил, что стою, тяжело дыша, в своем настоящем теле, глядя на Маленький Чикаго сверху вниз.

Не дав себе отдышаться, я взял рюкзак и вывалил Боба к себе на колени.

Глаза его сразу же загорелись.

— Пойми меня правильно, громила, ты мне нравишься, — заявил он. — Но не настолько.

— Заткнись, — укоротил я его. — Я только что пытался использовать Маленький Чикаго для того, чтобы найти след Молли. Не удалось.

Боб зажмурился.

— Неужели получилось? Модель действительно заработала? И не взорвалась?

— Сам видишь, — буркнул я. — Все работало очень даже ничего. Но я использовал самое простое поисковое заклятие и не смог обнаружить ее следа. Что не так с этой чертовой штукой?

— Положи меня на стол, — попросил Боб.

Я послушно выполнил его желание. С минуту он молчал.

— Все в порядке, Гарри. Модель работает как надо.

— Черта с два она работает, — вскипел я. — Я этим поисковым заклятием сотни раз пользовался. Значит, барахлит модель.

— Говорю тебе, работает отлично, — возразил Боб. — Давай посмотрим на это с другой стороны. Если это не твое заклятие и не модель… Слушай, что ты использовал для наведения заклятия?

— Прядь ее волос.

— Это детские волосы, Гарри.

— И что?

Боб презрительно хмыкнул.

— А то, что от них никакого толка. Гарри, дети — это как огромный чистый лист. С тех пор, как срезали эту прядь, Молли изменилась во всех отношениях. Она почти ничем не напоминает того человека, с которого эти волосы срезали. Естественно, твое заклятие не смогло ее обнаружить.

— Черт! — рявкнул я. Это не приходило мне в голову, но, похоже, дело обстояло именно так. Мне еще не приходилось использовать для этого заклятия детские волосы — за исключением одного раза, когда я искал ребенка. — Черт, черт, черт!

• Предыдущая
• 70/107
• Следующая