Дракон замка Конгов - Шумилов Павел Робертович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/36
• Следующая

— Ты говоришь, она кричала?

— Да. А потом сказала, что испугалась крысы.

— А мой сын не был испуган?

— Ни капельки.

— Скажи, Уртон, ты бы испугался, если б на тебя напал дракон?

— Конечно, ваша светлость.

— Вот и я так думаю. Остается вторая возможность.

— Что, ваша светлость?

— Виновный будет наказан. Пришли ко мне моего сына и прикажи кузнецу приготовить жаровню.

Мне стало страшно. Никакой вины за собой я не чувствовал, но тетя Элли опасалась, что взрослые узнают, что я у нее был. И вот они узнали… Одно я знал точно: прятаться бесполезно. Медленно стал спускаться по лестнице. Тут и увидел меня отец.

— Иди за мной, Джон, — сказал он. В руке у него была плетка. Мы пошли в сторону кузницы. Кузнец уже выгребал из печи красные угли и складывал их в жаровню. Отец бросил плеть на стол, взял длинный железный прут и сунул его одним концом в жаровню.

— Ты был в гостях у драконы и оставил там это, — он бросил на стол обломок моего деревянного меча. — Я хочу знать, что произошло между тобой и драконой. Если ты спустился в подземелье для того, чтобы мучить ее, я тебя выпорю так, чтоб ты на всю жизнь запомнил, что обижать беззащитных и пленных гнусно и подло. Если же дракона первая напала на тебя, я выжгу ей глаза каленым железом. Итак — она первая напала на тебя?

— Нет.

— Приятно сознавать, что мой сын растет храбрым человеком. Значит, это ты тыкал в нее своей палкой и воображал себя рыцарем, побеждающим дракона. Издевался над ней, пока она не закричала и не откусила твой меч.

— Нет, папа.

— И ты можешь поклясться, что не обижал ее?

— Да.

— А как ты объяснишь, почему твой обкусанный меч лежал рядом с драконой?

— Я не знаю…

Конечно, слова мои были неубедительны и ничего не объясняли. Но что мне оставалось делать? Я же обещал драконе молчать. Да и на самом деле не знал, почему от меча остался кусок с ладонь величиной.

— Сын, посмотри мне в глаза. Ты знаешь, что клятвопреступники — самые презренные люди. Их никто не уважает на этом свете, а после смерти они будут гореть в геенне огненной. Подумай хорошенько и скажи, можешь ли ты поклясться, что не нанес драконе оскорбления ни словом, ни делом?

Я подумал. Может, не очень вежливо было лежать на ее шее, но она сама предложила. И сама велела называть ее тетей Элли. Если б она не велела, я звал бы ее уважительно, леди дракона. Может, я не попрощался, когда уходил? Но она так меня торопила. И я точно не помню. Если и забыл, она поймет, что не со зла.

— Клянусь, папа.

Глаза отца гневно сузились, лицо пошло пятнами. Целую минуту казалось, что он сейчас меня ударит.

— Ну что ж, в суде слово лорда, даже молодого, перевешивает слова десяти свидетелей. Стефан, возьми колот, жаровню, двух факельщиков и спускайся в темницу. Сын, ты пойдешь с нами.

Колот — это такая деревянная колотушка для обстукивания кедров. Вроде молотка, но с человека ростом.

— Папа, зачем колот?

— Чтоб оглушить дракону, разумеется. Было бы слишком жестоко выжигать ей глаза при полном сознании.

У меня обмякли ноги. Я ничего не понимал. За что? Почему? Что плохого в том, что я провел несколько часов в ее темнице?

— Не смей ее обижать! — закричал я и бросился на отца, молотя кулачками по его бедру. — Не трогай ее! Тетя Элли хорошая, добрая, ты не смеешь ее обижать!

Отец отмахнулся от меня как от назойливой мухи, но Стефан, кузнец, замер на полушаге с открытым ртом.

— Ваша светлость, молодой господин сказал: «Тетя Элли»?

— Кто такая тетя Элли?

— Леди Элана, дракона, — робко ответил я.

— Кто разрешил тебе так ее называть?

— Она сама.

Отец подергал себя за мочку уха, как делал всегда, когда находился в растерянности.

— Расскажи обо всем, что произошло в подвалах замка.

— Я не могу. Я обещал молчать.

— Я, твой отец, властью лорда освобождаю тебя от этого обещания, — отец величественно простер руку над моей головой.

И я рассказал. А что мне оставалось делать? Отец сел на скамью и долго молчал.

— Я совсем не подумал о третьей возможности… Как стыдно, однако, — пробормотал он, подхватил меня, поставил себе на колени и прижался лицом к моей груди. — Я должен извиниться перед тобой и драконой. Прости меня, сын. Я плохо о тебе подумал.

Потом отец поднял меня на руки и, в сопровождении Стефана и Уртона, несших факелы, мы спустились в подземелье.

— Леди Элана, я благодарю вас за то, что вы не растерзали моего сына, а, напротив, проявили участие и заботились о нем. Я очень признателен вам за это и буду благодарен до конца своих дней.

— Не вижу, — зло бросила дракона.

— Чего не видите?

— Ни благодарности, ни признательности. Вижу одно издевательство над честью драконов.

— Извините?!

— Я вижу, что вы, люди, ни во что не ставите слово дракона! И это не издевательство?

— Не понял?

— Люди всегда отличались короткой памятью. Года четыре назад в этом самом месте по вашему требованию я дала слово, что не причиню вреда юному Джону из рода Конгов.

— Но эта клятва вовсе не обязывала вас заботиться о моем сыне…

— А разве Джон из рода Конгов мой враг? Разве он замуровал меня в этом подвале? И кем вы вообще нас считаете? Кровожадными чудовищами, пожирающими младенцев? Уходите, не раздражайте меня. Я сыта по горло вашей благодарностью.

— Простите, леди Элана, видимо я крайне неудачно выразил свою мысль. Я лишь хотел засвидетельствовать вам свою признательность.

— Ах, лорд Райли, я ведь не имею лично против вас ничего. К чему эти пустые слова, приносящие лишь боль и несбыточные надежды?

— Ради бога, что я не так сказал на этот раз?

— Слова, за которыми не стоят поступки — пустое сотрясение воздуха. А если вы не знаете, как выразить признательность, разбейте эту стену. Выпустите меня на свободу.

— Но вы же знаете предание, знаете, что я дал клятву…

— Уходите, прошу вас! — голос драконы зазвенел, по щеке скатилась слеза.

— Как мальчишку, черт побери, как мальчишку, — бормотал отец, пока мы поднимались к свету дня.

Я долго думал, о каком предании говорил отец. Что за загадочная клятва, не позволяющая освободить тетю Элли? Сердце подсказывало, что к отцу с этими вопросами лучше не обращаться. Промучившись два дня, я решил спросить у самой драконы. Сразу после обеда схватил только что заправленный светильник и спустился в подвал. Осложнения начались сразу же. Светильник, от которого я собирался зажечь свой, висел слишком высоко. Я подтащил скамью, встал на цыпочки и наклонил свой светильник над горящим, чтобы зажечь фитиль. Фитиль не загорелся, но масло потекло на пол. У взрослых все получалось быстро и просто, но мой загораться никак не хотел. Я отпустил стену и второй рукой наклонил горящий светильник. Видимо, фитиль там держался на честном слове, потому что тут же выпал. Солома на полу загорелась моментально. От неожиданности я покачнулся, наклонил светильник и полил горящую солому маслом. Огонь притух, но тут же вспыхнул с новой силой. Я стоял и смотрел на пламя, разгорающееся между ножек скамьи, и совсем уже собрался заплакать, как сзади раздалась ругань, и я полетел в угол от мощной оплеухи. Огромная темная фигура встала прямо в огонь и затаптывала языки пламени сапогами! Через несколько секунд наступила темнота. Воздух наполнился едким дымом, защипало глаза. Грубая лапа нашарила мое ухо, потащила к выходу. Прежде, чем за поворотом замерцал очередной светильник, я несколько раз больно ударился об выступающие углы.

— Ба, да это молодой лорд! — лапа отпустила мое ухо, но тут же крепко схватила за руку. Я посмотрел вверх — это был Уртон. Он тащил меня в кабинет отца. Краем глаза я увидел, что Сара, одна из фрейлин матери, заметила нас и бегом скрылась за дверью: спасение было близко.

Однако, прежде, чем в кабинет отца ворвалась мать, Уртон успел рассказать, как я устроил пожар, а я вынужден был подтвердить, что все так и было.

• Предыдущая
• 3/36
• Следующая