Дракон замка Конгов - Шумилов Павел Робертович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/36
• Следующая

— Тетя Элли, а если их кипятком облить?

— Нет, не кипятком, — затараторила тетя Элли — это долго! Не успеем! Огнем их! Маслом, спиртом, всем, что горит! Только огнем! Скорей, Джон, предупреди всех! Огнем их! Беги!

Я побежал.

— Уртон! Бочки со спиртом на стену! Светильное масло на стену! Факелы зажигайте!

Люди заметались. Стефан с помощником вдвоем рысью внесли двадцативедерную бочку светильного масла по крутой лестнице. Отец в полных боевых доспехах поднялся на стену, открыл забрало, вгляделся в неприятельский строй. Я передал ему, что посоветовала тетя Элли.

— Третий взвод! Бегом в амбар за бочками! Факельщики! Отойдите к башне, иначе нас подожжете! Лучники, на стену! Арбалетчики! Бегите на кухню, тащите сюда глиняные кринки! Все, что есть! Мало будет, у крестьян заберите! Покойникам горшки не нужны.

Людей не надо было подгонять.

— Стефан, светильное масло пока отодвиньте в сторону. Джон, о какой пирамиде говорила Элана?

— Не знаю, папа. Но если они ее построят, нам крышка. Так тетя Элли сказала.

«Черепаха» двигалась медленно. Вдвое медленней, чем ходят обычно люди. На нас надвигалась стена из десяти-двенадцати щитов в ряд, сомкнутых так, что не было никаких зазоров. Щиты спереди, щиты сверху, щиты с боков. Я очередной раз поразился, как много людей успел подчинить Каспер.

Когда на стену подняли четыре бочки со спиртом, «черепаха» приблизилась на расстояние выстрела. Лучники пустили стрелы. Ну и что? Стрелы утыкали щиты, а «черепаха» по-прежнему двигалась вперед. Вернулись арбалетчики. Они несли корзины, полные кринок, кувшинов, высоких кружек для эля. На стене стало тесно. Отец приказал лучникам отойти к башне, а арбалетчикам зарядить арбалеты стальными стрелами. От залпа передний ряд щитов дрогнул. «Черепаха» ненадолго остановилась, но очень скоро вновь двинулась вперед. Она была уже так близко, что мы слышали команды.

— Раз, два, три, четыре! Левой, два, три, четыре! — командовал кто-то, укрытый щитами.

Бочки поставили на попа и сбили днища. Отец приказал повесить арбалеты за спину и наполнить кринки, кувшины и прочую посуду спиртом. Без команды не кидать. Бочки быстро пустели.

«Черепаха» уперлась в стену и замерла. Волной прокатился сухой перестук щитов. Прозвучала команда, и вдруг произошло какое-то движение. «Черепаха» начала перестраиваться. Метрах в двадцати от стены часть щитов крыши опустилась, образуя ступени, а задние образовали новую голову «черепахи». В десять щитов шириной. И они начали подниматься по ступеням из щитов, образуя второй этаж.

Четвертый этаж будет выше, чем обрез стены, — прикинул я. Уртон взревел и запустил во врагов опустевшей бочкой. От удара один щит наклонился, и кто-то из лучников выпустил в щель одну за другой две стрелы. Щит упал. Я оглянулся. Удачливым лучником оказалась Саманта. Вот дьявол! «Черепаха» остановилась, щиты сдвинулись, закрывая брешь, но тут же вновь раздвинулись. Другие руки подняли упавший щит. Вновь стена щитов пришла в движение, толкая перед собой пустую бочку. Уперлась в стену замка, замерла. В задней части произошло перестроение, образовались ступени, и новый ряд щитов двинулся к нам, образуя третий этаж. Он был всего на метр ниже обреза стены.

— Начали! — скомандовал отец и первый бросил глиняный кувшин в надвигающуюся стену. Осколки брызнули в стороны, а прозрачная жидкость потекла по щитам. Наши солдаты заорали кто что и принялись швырять кринки и кружки. Уртон со Стефаном швырнули вниз еще две пустые бочки. Щиты неумолимо надвигались.

— Факел! — приказал отец, отойдя в сторону. Подбежавший факельщик тут же вложил в его руку горящий факел. Отец швырнул его на щиты.

— Кто попадет в огонь? — крикнул он. Несколько глиняных кринок разбилось о щиты рядом с факелом. Спирт вспыхнул. Горящие ручейки потекли в щели между щитов.

Спирт горит неярким голубоватым пламенем. Под солнцем пламени почти не видно. Но, видно его, или нет, а пламя остается пламенем. Дикие крики раздались из глубины черепахи. Уртон со Стефаном подняли последнюю, наполовину опустевшую бочку и вылили прозрачную жидкость вниз. А потом сбросили и саму бочку. Оставляя мокрую дорожку, она покатилась по щитам к факелу.

Ву-у-ух! — загудело пламя. Мне опалило брови и ресницы. Присев, я спрятался за стеной. Страшный, многоголосый крик боли чуть не оглушил меня. Я выглянул из-за стены. Пирамиды из трех этажей не было. Она провалилась внутрь себя. Был огромный костер из горящих щитов и человеческих тел. Во все стороны разбегались пылающие фигуры. Лучники отстреливали их одного за другим. Задние ряды черепахи поспешно отступали. Широко замахиваясь, наши воины бросали в них последние сосуды со спиртом, а факельщики — факелы. Я посмотрел вниз. Пламя теперь было желтым, потому что горели деревянные щиты и одежда людей. Люди ползали там, внизу, как пылающие червяки. Мне стало не по себе. Я поискал глазами Саманту. Она скорчилась в закутке рядом с башней. Ее рвало. Не знаю, как так получилось, но я вдруг оказался рядом с ней. Саманта сердито обтерла губы кольчужным рукавом.

— Чего тебе?

— Ты не ранена?

— Идиот! — сказала Саманта.

— Сама дура, — ответил я, и мы улыбнулись друг другу.

Через полчаса все было кончено. Костер из щитов и человеческих тел прогорел. Все поле на расстоянии прицельного выстрела было усеяно трупами. Мы потеряли одного человека. Он упал со стены.

Уртон разыскал меня, солдаты подняли на щит и обнесли вокруг главной башни. Очень трудно стоять на щите, который несут на плечах четыре человека. Все кричали что-то непонятное и стучали мечами по щитам. Я махал им рукой и пытался не упасть со щита. Фрейлины матери, кухарки и деревенские бабы плакали. Бабы еще крестили меня и кланялись в пояс. Саманта откровенно завидовала.

— Ты даже из лука ни разу не выстрелил, — сказала она мне, поймав меня в дверях обеденного зала.

— Лорду нельзя самому драться. Он должен боем руководить, — грустно отозвался я. — А ты здорово момент подловила, когда Уртон бочку кинул.

Саманта довольно улыбнулась. Как кошка, которую погладили по спинке.

— У нас не осталось ни сетей, ни веревок. Меньше сотни стальных стрел для арбалета. А простой стрелой рыцаря не завалишь. Больше нет катапульты. Кончился спирт. Если Каспер вновь пойдет на приступ, нам нечем будет его остановить.

— Но Каспер-то этого не знает! — возразила тетя Элли. — И я свой хвост съем, если хоть один воин осмелится вновь построить «черепаху». Спирт скоро будет, Стефан с подручными выкует новые стрелы. Все идет по плану. До сих пор мы держали оборону, теперь пора переходить к активным действиям.

— Каким? — удивленно взглянул на нее отец. — У него по-прежнему людей в несколько раз больше.

— Но это уже не те люди. Они деморализованы.

— Демо-что?

— Запуганы и ошарашены. Они гибнут как колосья под серпом, а у нас почти нет потерь.

— А они об этом знают? — опять влез я.

— Так сказать надо! — рассердилась тетя Элли. — Лорд Райли, сейчас похоронные команды будут убирать трупы, так пусть твои люди побеседуют с ними самым дружелюбным образом. Пусть расскажут, сколько у нас убитых, расспросят, сколько у них. И предание — пусть обязательно расскажут предание. Необходимо, чтоб в лагере Каспера предание знали все! Вплоть до последней проститутки! Предание и соотношение потерь — вот что развалит армию Каспера. А мы будем нападать на них по ночам.

— Да вы пейте, чо я, не понимаю, что ли? Такую работу на трезвую голову — не приведи господи… — говорил наш часовой, спуская на веревке со стены пузатую баклажку с вином. Люди Каспера из похоронной команды были простыми мужиками, согнанными из ближайших сел. Зла на них у солдат не было. А таскать обгорелые трупы — сами понимаете, приятного мало. Я даже не успел объяснить часовым, что велела сделать тетя Элли, а они и сами будто ее мысли прочли. Я отозвал в сторону троих и проинструктировал. Послал на стену двух баб. Бабы, причитая, начали упрашивать похоронную команду разыскать их сыночка, который со стены в огонь упал и отнести к воротам замка. Кого-то отнесли. Нашего, или нет, сказать было трудно. Солдаты тем временем рассказывали мужикам, как проходил бой и почему у Каспера ничего не вышло. Спирт наши солдаты в шутку прозвали драконьей мочой. А люди Каспера и поверили. Мы с отцом смеялись до слез. И Уртон смеялся, и Стефан. А тетя Элли сказала, что пусть они так и думают. «У нас этого мно-ого!» — объясняли противнику солдаты со стен. Вино развязало языки, и мужики из похоронной команды рассказали, что после боя недовольных было очень много, и Каспер десятерых посадил на кол. Сказал, что если бунтовать вздумают, каждого десятого на кол посадит.

• Предыдущая
• 21/36
• Следующая