Свадебное путешествие Лелика - Экслер Алекс - Страница 34

• Предыдущая
• 34/103
• Следующая

«Попал», — подумал Лелик, еще немного посоображал и решил, что дальше стоять молча с открытым ртом как-то нелепо.

— Вокруг так много евреев, — начал было Лелик, но вдруг остановился, подумав, что начало, в общем-то, не сильно удачное. Однако евреи смотрели на него достаточно благожелательно и некоторые даже улыбались — дескать, мы понимаем, парень, что ты очень радуешься этому обстоятельству, но продолжай, продолжай…

— И почти все говорят по-французски, — продолжил Лелик. Два молодежных стола засмеялись и что-то между собой защебетали на французском. Лелик приободрился.

— Когда Александр меня представлял сегодня некоторым своим гостям, — продолжил Лелик, голос которого обрел уверенность, — практически каждый из них спрашивал, давно ли я из России. Услышав ответ, что я из России приехал два дня назад, все говорили, что первый год мне здесь, в Европе, придется тяжеловато. Но узнав о том, что я сюда приехал просто развлечься, а потом возвращаюсь обратно, все делали испуганные глаза и задавали один и тот же сакраментальный вопрос: «Алексей! Вот вы — молодой, симпатичный, имеете хорошую профессию. А что вы там делаете, а?»

В зале оживились.

— А я там живу, — гордо сказал Лелик. Молодежные столы засмеялись и зааплодировали, Макс Лелику показывал оттопыренные большие пальцы на двух руках — мол, стервец, как сказал классно, — а некоторые гости даже прослезились.

— И Хохлов с Киркой там тоже жили когда-то, — напомнил собравшимся Лелик. — Конечно, они избрали свой путь исхода из земли фараона («Боже, что я несу?» — подумал Лелик) и очутились на родине Тиля Уленшпигля, но где-то глубоко внутри у них наверняка сохраняется тоска по родине.

Лелик внимательно посмотрел в зал. Молодежь смотрела на него с восторгом и временами начинала аплодировать. Из пожилых гостей кое-кто прослезился. Макс и Славик были в восторге. Кирка припудривала носик, а Хохлов очень внимательно раскуривал сигару. «Вот гад», — подумал Лелик, который предпочел, чтобы от его слов рыдали все-таки Хохлов с Кирой.

— Конечно же, я не думаю, что Хохлов каждое утро просыпается с мыслью о русских березках, — заявил Лелик.

Хохлов закашлялся и чуть не уронил сигару на брюки.

— Однако почти наверняка он действительно тоскует по родине, по родной земле, на которой он родился и вырос! — пафосно заявил Лелик.

Хохлом сделал неопределенное выражение лица.

— И прежде чем я сейчас выпью за здоровье Александра и Киры, — громким голосом сказал Лелик, — я хотел бы подарить им скромный, но от этого не менее ценный сувенир — кусочек земли с родины! Настоящей московской земли с улицы Флотской, где Хохлов родился и вырос. Они уехали с родины, но теперь эта родина все время будет с ними! («Вот это классно сказано», — подумал Лелик.)

С этими словами он высоко поднял в руках кубок с московской землей и показал его гостям. В зале началась овация. Народ, судя по всему, просто рыдал. Хохлов тоже положил свою сигару на пепельницу и казался очень взволнованным. Молодежные столы так просто бились в истерике.

Лелик красивым жестом опрокинул кубок с водкой (негодяйский Макс налил туда от силы граммов пятьдесят) и тем же красивым жестом зачем-то грянул кубок об пол. Просто от волнения. Кубок, разумеется, не разбился, а ударился об пол и снова подпрыгнул. Тут истерика началась уже у Макса со Славиком.

Лелик быстро, чтобы не снижать впечатление у аудитории, спустился со сцены и пошел с кубком в вытянутых руках к Хохлову. Тот ожидал Лелика с открытыми объятиями и, когда Лелик подошел, буквально задыхаясь от чувств, обнял друга и зарыдал у него на плече. Лелик тоже был тронут. Нет, он, конечно, надеялся, что все это на Хохлова произведет должное впечатление, но эффект превзошел все ожидания. Лелик был счастлив…

Понемногу в зале все успокоились. Хохлов тоже выпустил Лелика из объятий и сел на свое место, утирая слезы умиления. Лелику было предложено сесть к «молодоженам» за стол, чтобы выпить рюмашку, пока зал слушает музыку и отдыхает.

— Ну, Леха, — сказал Хохлов, продолжая утирать слезы, — ну уважил старика. Спасибо тебе огромное. Я давно так не веселился. А главное — ты так серьезно говорил, что зал просто угорал…

— Я рад, что тебе понравилось, — осторожно сказал Лелик. — Не так-то просто было достать настоящую московскую землю.

— Понятное дело, — согласился Хохлов. — Только в моем магазине продается настоящая московская земля. Даже с разных улиц. Я под это уже весь свой участок в Брюсселе разорил, недавно пришлось за городом новые месторождения осваивать. Зато земля — чистый чернозем. Не стыдно такую в эти чертовы кубки класть. Кстати, кубки спортивные. То ли для бегунов, то ли для прыгунов… Я их по случаю в России заказал у какого-то прогоревшего общества.

— Подожди, подожди, — сказал Лелик, чувствуя, что у него голова идет кругом. — Ты о каком магазине говоришь?

— Ну как о каком? — Хохлов посмотрел на Лелика с недоумением. — О моем магазине «Русские сувениры». Мелкий побочный бизнес. Ты же в нем эту дурку покупал — «настоящую московскую землю»?

— А… Ну да, — ответил Лелик, похолодев.

— Народ эту хохму оценил, ты видел, — продолжил Хохлов. — Причем ты с таким пафосом говорил — как будто совершенно серьезно, — что все просто рыдали.

— А тут все знают, чем ты торгуешь в этом магазине? — уточнил Лелик.

— Ну конечно, — ответил Хохлов. — Они у меня постоянно покупают все эти сувениры. Конечно, я своим большую скидку делаю. Процентов пятьдесят. Надеюсь, ты догадался при покупке сказать, что это хохма для моей свадьбы? Тебе бы по себестоимости отдали — за пятнадцать баксов.

— Не догадался, — сухо сказал Лелик, вставая. — Но мне для друга ничего не жалко. Рад, что тебе понравилось.

— Я просто в восторге, — сказал Хохлов. — Да и народ протащился. Спасибо, Лех.

— Не за что, — ответил Лелик. — Ладно, я к ребятам пошел.

— Ну, давай, — сказал Хохлов. — Сейчас еще несколько гостей, после чего начинаем веселье уже в свободном режиме. Ты через часок ко мне подгребай за стол — выпьем в спокойной обстановке. Сам понимаешь, сейчас я себе не принадлежу.

— Да нет проблем, конечно, — ответил Лелик и отправился к себе…

— Леха, — сказал Макс, когда Лелик в тяжелой задумчивости опустился на свое место, — это был фурор. Зал просто рыдал. Я такого давно не видел. Даже меня проперло, и я ощутил прилив гордости.

— Ты знаешь, чей это магазин «Русские сувениры»? — безнадежным голосом спросил Лелик.

— Чеченской мафии, — не моргнув глазом, ответил Макс.

— Хорошо бы, — печально сказал Лелик, — но это не так. Магазин принадлежит еврейской мафии. Точнее, главному ее представителю — Александру Александровичу Хохлову.

— Ты что? — испугался Макс. — Что, это действительно его магазин?

Тут Макс произнес очень экспрессивное выражение.

— Вот именно, — грустно ответил Лелик. — Кубки он купил по случаю у какого-то разорившегося спортивного общества, а знаменитая «московская земля» берется здесь за городом на какой-то свалке. Вот такая фигня, друг мой. Поэтому зал и рыдал. Все же в курсе, чем Хохлов занимается. И решили, что я просто прикалываюсь — мол, Хохлову вручаю его же подделку…

— Слушай, это же безнравственно, — возмутился Макс. — Даже мы не рискнули дарить ему землю из парка за «Хилтоном», которая нам вообще бы бесплатно обошлась!

— У нас просто подходящей емкости не было, — напомнил Славик.

— А тут — за сто долларов это жестяное говно с брюссельским черноземом! — повысил голос Макс.

— Да ладно тебе, — сказал Лелик, — не разоряйся. Лично я уже успокоился. Ну облажались — и ладно. Зато народ повеселился вовсю. Молодняк так просто угорал.

— Ну, с молодняком все понятно, — сказал Макс. — Я им рассказал, как ты решил, что Антверпен — это Голландия, и с девкой на стойке по-французски разговаривал. Погляди, они до сих пор хохочут.

Лелик насупился.

— Не надо благодарить, — величественно сказал Макс. — Просто я боялся, что ты облажаешься, поэтому принял соответствующие меры. Как оказалось, не зря. Это же надо было Хохлову его собственный прикол подарить. За свои деньги. Мы же сколько на это потратили — ужас просто!

• Предыдущая
• 34/103
• Следующая