Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария - Страница 40

• Предыдущая
• 40/76
• Следующая

Мой коньяк пить? Мою перину пачкать? Мою машину заливать?

Вахтанг, словно разъярённый лев, кинулся внутрь цистерны, туда, где развалилась Оксанка, и грохнулся на неё.

— Ой, мужчина! Тут ещё и мужики есть! — с радостью воскликнула Оксанка.

— Класс! Супер!

С того места, где я стояла, я видела только, как ноги Оксанки в чёрных чулках со швом обвили мощное тело Вахтанга в белом махровом халате. Я поняла, что праведный гнев Вахтанга Георгиевича тут же улетучился. Зураб Георгиевич стоял с растерянным видом и переводил недоуменный взгляд с кувыркающейся на перине внутри цистерны пары на меня и обратно. Интересно, о чем он думал в тот момент? Может быть, о том, что…

Не успела я подумать, о чем же мог размышлять Зураб, из дома появился дядя Саша. Я бросилась навстречу ему и вкратце описала, что происходит.

— Пусть потрахаются, — невозмутимо сказал Никитин. — Для здоровья полезно. А Вахташе как раз поправляться надо. Ладно, пошли в дом. Умираю, жрать хочу.

Я тоже очень хотела есть и уже предвкушала насладиться Людмилиными творениями, от которых отказаться было невозможно, даже если ты . и сыт.

— Зураб Георгиевич! — позвал дядя Саша. — Ну чего ты там рассматриваешь? Чего нового увидел? На видаке интереснее. Пошли, потом если захочешь, тоже её трахнешь. Как раз для этого и привезли.

Так, функция Оксанки понятна, решила я для себя. Но как она увязалась за нами?

На все вопросы мне ответил дядя Саша, пока мы с ним снимали грим и приводили себя в порядок. Ряд недостающих деталей добавила Лена Стару, которой Валентина в это время обработала царапины. Пуля только слегка задела её икру, так что ничего страшного ей не угрожало.

Когда Мулатка увидела, как во двор въезжает машина, она решила, что это мы, — как я ей и обещала. Тем более отведённое мной время истекало. Она не стала уточнять, та ли это машина или нет, и бросилась в комнату, где держали остальных девчонок. Машина была не та — это приехал Дубовицкий со своими охранниками, Лене повезло, что вскорости подоспели и мы: иначе неизвестно, чем бы все могло закончиться. Ведь в её комнате спали парни, а она сидела там, где быть ей совсем не предназначалось.

Натянув противогаз, Лена заскочила в комнату девчонок, держа второй наготове, и бросилась прямо к тахте, на которой лежала Рута. Катя, брюнетка в бассейне, не обратила на неё никакого внимания. Лютфи в углу невозмутимо продолжала шить, а вот Оксанка отреагировала бурно. Она терпеть не могла Лену, в последнее время её ненависть усилилась — Отару была одной из любимых наложниц «султана» Дубовицкого, а Оксанку пустили в «общак». Несмотря на то, что была здорово пьяна, она все-таки сообразила, что что-то здесь не так. То какая-то старуха с инспекцией появляется, теперь Ленка в противогазе, да ещё пытается натянуть второй противогаз на Руту. Леванидова набросилась на Отару, завалила её на пол, завязалась драка. Вы видели когда-нибудь, как дерутся бабы?

Отвратное зрелище, скажу я вам… Как и следовало ожидать, победила более мощная, более злая и наглая Оксанка. Здорово расцарапав Лену, Оксанка врезала ей по голове бутылкой, схватила выпавший из рук Отару противогаз, (Лена на какое-то время потеряла сознание) натянула на себя и бросилась к выходу. Тут на пороге возник дядя Саша.

Никитин мгновенно оценил обстановку, хорошенько шлёпнул Оксанку по мягкому месту, но не стал наносить ей увечий, решив, что пусть ещё одна баба спасётся, бросился к Руте, взял её на руки и побежал вниз. Оксанка, прихватив бутылку, понеслась за ним.

Лена начала постепенно приходить в себя. Она уже думала, что мы уехали без неё, но все равно решила рискнуть: она в противогазе, дым застилает все вокруг, можно просто убежать в лес, а там как-нибудь попытаться выбраться?

Отару пустилась вниз по лестнице. К её счастью, я её дождалась.

— Я собираюсь заявить в милицию, — сказала Лена, закончив свой рассказ.

— На кого? — спросила я.

— С милицией не надо торопиться, — заметил дядя Саша.

— Ну как же… — удивлённо посмотрела на нас Лена.

— Я должен подумать, как лучше поступить, — сказал дядя Саша.

Я молчала, прекрасно понимая, что полковник Никитин ведёт какую-то свою игру и появление Отару с заявлением в милиции может спутать ему карты. И вообще, зачем это нужно (и дяде Саше И мне), чтобы вся эта история с нашим участием где-то всплыла? Только вот чего все-таки хочет дядя Саша? Каковы его истинные цели?

Никитин помолчал, потом погладил Лену по жёстким волосам, как ребёнка, улыбнулся, словно добрый дедушка, и сказал:

— Мы накажем всех негодяев, ты не волнуйся, деточка. Всех, кто тебя обидел. Но в деле участвуют… интересы многих людей. Кое-что пока должно оставаться в тайне. Я сообщу о случившемся кому следует, а если ты потребуешься, тебя вызовут в качестве свидетельницы. Но ходить никуда не надо… Пойми, деточка, у твоего бывшего султана везде есть связи, ему тут же донесут, что ты появлялась там-то и сказала то-то и то-то… Ты — девочка заметная, тебя обязательно запомнят. А это небезопасно. Ты же не хочешь, чтобы все повторилось снова?

Конечно, Лена не хотела. Несколько месяцев назад Геннадий Павлович стал оказывать ей знаки внимания, дарил дорогие подарки, потом как-то предложил поехать на выходные в его загородный дом. Лена и раньше получала подобные предложения от мужчин, поэтому, не подозревая никакого подвоха, согласилась.

Дубовицкий привёз её туда — и оставил. Вначале она оказалась в большой комнате, где мне довелось побывать. Туда селили всех новеньких и стареньких, не ставших любимыми наложницами, которых отдавали для развлечения охране. Мальчики не должны скучать, и служба их не должна тяготить. Заботливый Гeннадий Павлович учитывал интересы своих слуг мужского пола, совершенно не беспокоясь о женщинах, захваченных в гарем. После недели, проведённой взаперти в огромной комнате, соответствующего инструктажа стареньких, наблюдения за тем, как на её глазах охрана устраивала оргии, Лена была готова на все, только бы её не сделали участницей этих светопреставлений.

Больше всего она боялась, что её посадят на иглу. Она видела, что девчонкам, перед тем как начать их использовать, или просто делали укол, или давали выпить разноцветный коктейль, после которого они становились совсем другими.

Таджичке Лютфи хватало коктейлей. Лена специально интересовалась их вкусом. Лютфи говорила, что чувствуется привкус каких-то фруктов, она точно не могла сказать каких, но, главное, после того, как жидкость растечётся у тебя внутри, все тело обволакивает какая-то сладкая истома, Лена не сомневалась, что в состав что-то добавлялось — какой-то афродизиак (в лучшем случае) или препарат, лишающий человека воли и сил сопротивляться.

Но таджичка была покорна с самого начала.

Она знала, что её продал отец, и знала, зачем. Она принадлежала новому хозяину и выполняла его волю Сулема после того, как Дубовицкий побаловался с ней пару раз, перешла к начальнику его охраны и стала, как выразилась Отару; его «эксклюзивной» женщиной. Она же готовила, стирала, убирала. Остальным парням хватало других девчонок. Так что, можно сказать, что Сулема оказалась в привилегированном положении — её не травили никакими препаратами и использовал только один мужчина.

С Леной ситуация складывалась по-другому.

Она понравилась Дубовицкому в постели. Может, привлекала экзотика? И Отару было двадцать четыре, а не пятнадцать, как Лютфи. То есть Лена была для него взрослой, но экзотичной женщиной, которая быстро разобралась, где в этом гареме можно получить хлеб с маслом.

Спустя неделю снова приехал Дубовицкий и вызвал Лену. Она стала любимой наложницей хозяина, проживала в отдельной комнате, не получала наркотиков. В общем, считала, что ей повезло. Только скучно было. Смотрела телевизор целыми днями, иногда общалась с Сулемой, которая приносила еду. Для развлечения Лена стала дразнить молодых охранников. Она точно знала, что им запрещено к ней прикасаться, поэтому часто встречала их в костюме Евы. Но ребята даже не решались пожаловаться хозяину. Не знали наверняка, какая будет реакция, боялись, что могут с треском вылететь с тёплого местечка.

• Предыдущая
• 40/76
• Следующая