Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария - Страница 33

• Предыдущая
• 33/76
• Следующая

Она опять судорожно закивала. Вот они. — кнут и пряник. Наорать, потом приласкать.

— У тебя все получится. Я не сомневаюсь. Примерно через час, может, два все решится. Не отходи от окна.

— А Лиля? — вдруг спросила Отару. — Как же Лиля?

— Лиле уже ничто не поможет.

— Что? Как? Я не…

— Её убили, — сказала я. — Ты понимаешь, что отсюда надо бежать?

Этот аргумент подействовал лучше всего. Решимости у Мулатки прибавилось.

— Ни в коем случае не заходи к ней, — давала я последние наставления. — А теперь пошли, закроешь за мной дверь на площадку.

Мы сняли навесной замок, я вышла, оставив Лене ключ, чтобы она закрыла дверь с внутренней стороны.

Я спустилась вниз по лестнице. В кухне продолжалась пьянка. Дядя Саша с Михалычем уже пели. «Нажрался, сволочь», — подумала я и решила выглянуть во двор, на всякий случай посмотреть, не появился ли кто ещё. Двое охранников были на время выведены из строя. Оставалось пятеро, включая Михалыча, но и наши бойцы, как я понимала, были уже не в лучшей форме. На свои силы против пятерых мужиков я рассчитывать не могла. «А если дядя Саша примет сторону своего нового друга?» Следовало уяснить обстановку.

На крыльце сидела Сулема, подперев голову руками.

— Что скучаешь, доченька? — обратилась я к ней своим старушечьим голоском.

Она подняла голову. На меня смотрели огромные тёмные глаза, полные слез. Я опустилась рядом, обняла её за плечи и спросила:

— Кто тебя обидел, такую красивую? Расскажи бабушке.

Она уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Я сидела, гладила её по голове и думала, как бы побыстрее увести отсюда Мариса с дядей Сашей, ляпнут ещё чего по пьянке. А если дядя Саша только хвастался своими способностями мобилизоваться? Одни про похождения по бабам треплются, а Никитин — про умение пить? Ведь может и такое быть. «Сюрприз» я и сама пушу, надо . только Вадика вызвать. Он за рулём, я стрельну, Ленка выскочит с Рутой — и увезём их в дом Вахтанга. А эти пьяные козлы пусть отсыпаются. Вот только эту девчонку жалко… И ту другую, Лютфи. И брюнетку в бассейне. Оксанку мне почему-то было не жаль.

— Ты по-русски говоришь? — обратилась я К Сулеме.

— Да, бабушка, — пролепетала она.

— А ты откуда сама родом?

— Из Пархара.

— Где это?

Я, в общем-то, сильна, в географии, но дальнего зарубежья. Лучше всего знаю месторасположение мировых курортов. А вот ближнее зарубежье, частенько оказывается гораздо дальше, чем дальнее. Сравнить хотя бы Финляндию с Казахстаном.

— Таджикистан.

— И как ты тут оказалась?

— Отец продал.

— Что?! — Я не могла поверить услышанному: чтобы отец продал родную дочь, но с другой стороны. Восток — дело тонкое. Там свои обычаи и законы.

— Скучаешь по дому? — заботливо спросила я, чтобы расположить девушку к себе. Конечно, ей тяжело, такой молоденькой, в чужом городе, чужой стране, с незнакомыми людьми, да и картины каждый день видит не очень-то приятные…

Может, если бы она увидела меня в своём истинном облике, не стала бы делиться со мной своими проблемами. А тут она видела перед собой старушку, тем более, как она поняла, старушку религиозную, поэтому Сулема начала выплакивать мне свои беды.

Ей было очень одиноко без матери и сестёр, оставшихся дома. Она уже не первая из их семьи, кого привёз в Петербург дальний родственник Пайрав. За полтора года до неё увезли её старшую сестру, которую с тех пор она ни разу не видела. В Таджикистане идёт война, денег нет, семья большая. Когда Пайрав предложил отцу продать ещё одну дочь, он согласился, хотя и клялся, когда увозили старшую, что больше не продаст ни одну. Но семью надо кормить. Сулема это понимала. Её вместе с тремя другими девочками привезли сюда, продали нынешнему хозяину вместе с Лютфи. Хозяин передал её своему подчинённому — Борису Михайловичу. Теперь она его женщина. Дом, все хозяйство сейчас лежит на ней.

— Неужели ты одна на всех готовишь, стираешь, убираешь? — искренне поразилась я.

— Да, — кивнула Сулема — безропотная восточная женщина, с детства приученная к тяжёлой работе и бессловесности.

— А Лютфи? — решила выяснить я до конца всю обстановку.

— Лютфи ничья, — сообщила мне Сулема. — Она общая.

Интересное кино. Значит, все девчонки в той большой комнате — общие?

— Только когда хозяин с гостями приезжает, Лютфи посылают мне помогать.

Тогда одной в самом деле не справиться.

— А другие девочки не помогают?

— Нет, — покачала головой Сулема. — С хозяйством не помогают. Они гостей обслуживают.

— Сколько тебе лет? — поинтересовалась я, глядя на руки Сулемы: огрубевшие, красные.

— Шестнадцать, — произнесла она своим тихим голосом, Да, настоящий гарем у Гeннадия Павловича, с настоящими восточными женщинами, которые тянут на себе всю работу по дому. И, как говорил Вахтанг, поют и танцуют национальные песни и танцы. Оксанка хорошо устроилась — на всем готовом. Правда, обшей женщиной быть не очень-то приятно, но, с другой стороны, ей не впервой — в этом я не сомневалась. Одним мужиком больше, одним меньше.

Шлюха по призванию. А Рута и та брюнетка в бассейне… Вот не повезло девчонкам.

Из раздумий меня вывел пьяный мужской голос, прозвучавший у нас за спиной:

— Ах, вот вы где! А мы думали: куда запропастились?

Я обернулась. В дверном проёме, держась друг за друга и за косяк, стояли двое молодых людей, место которым в их состоянии было только в вытрезвителе.

— Сулема, марш работать! — рявкнул Андрей, принёсший ящик с выпивкой из какого-то подвала.

Моя собеседница пулей слетела с крыльца и хотела прошмыгнуть между парнями, которым она не доставала и до плеча, но не тут-то было. Я решила вмешаться.

В моей авоське все ещё лежала бутылка «Посольской» с «наполнителем».

Валерка наверху выбрал «Сибирскую», которой я попотчевала и Костика, а «Посольская» оставалась пока целой.

— Мальчики, пропустите девочку, сами же сказали, что ей работать надо, — сказала я совершенно спокойно, вынимая бутылку из авоськи. — Выпейте-ка лучше за её здоровье. Чтобы оставалась такой же красивой и радовала ваши глаза.

Ребята промычали что-то нечленораздельное, по-видимому, означавшее, что выпить за такое дело, конечно, следует.

— А ещё осталось? — посмотрел на меня приятель Андрея, имени которого я не знала. — Или эта последняя?

— Меня Михалыч опять в подвал послал, — сообщил Андрей. — А то там кончилось.

«Хорошо же вы гуляете, мальчики, — подумала я. — Если уже ящика нет…

Наверное, постоянные клиенты Вахтанга Георгиевича». Но как бы мне не пришлось на своих хрупких девичьих плечах ещё дядю Сашу с Марисом отсюда вытаскивать, в особенности если они в самом деле пили пойло, производимое в подвале у Чкадуа.

Называется приехали Руту спасать. Крокодилы.

Андрей с приятелем с жадностью схватились за бутылку «Посольской», которую я услужливо открыла, — чтобы не заметили, что она уже была открыта раньше. Создавалось впечатление, что ребят мучает страшная жажда. Вначале хлебал Андрюша, потом приятель выхватил бутылку из его рук. Жидкость стекала у него по подбородку и капала на футболку.

— Чего стоя-то, мальчики? — обратилась я к ним. — Садитесь на крылечко.

Я пригласила их опуститься рядом как раз вовремя. Андрюшу уже начинало «вести». Я помогла ему переместиться к стене дома, к которой он прислонился и захрапел. Приятель ещё мычал что-то невразумительное.

— Пойдём, милый, сядь, отдохни, — уговаривала его я, подставляя своё хрупкое плечо.

Парень в самое ближайшее время обвис, и я опустила его рядом с Андрюшей, который уже захрапел. В бутылке осталась половина. А противников ещё трое… Скорее всего, Марис с дядей Сашей мне уже не помощники, рассчитывать можно только на себя.

Я решительно направилась в кухню. Сулема возилась у плиты и только мельком взглянула в мою сторону. Марис продолжал беседу с заинтересованным слушателем, правда, язык у него работал не очень хорошо. Дядя Саша обнимался с Михалычем. Где же ещё один? Неужели остался трезв и… Может, видел, что я тут творила? Может, сейчас…

• Предыдущая
• 33/76
• Следующая