Одержимый магией - Желязны Роджер Джозеф - Страница 39

• Предыдущая
• 39/90
• Следующая

Поль тут же прекратил играть и упал на колени. Совершенно автоматически положил в футляр гитару. Затем, чувствуя, что здание наклоняется еще сильнее, стал подбираться к Норе. Добравшись до нее, опустил руку ей на плечо.

— Я пытался спасти его, — сказал он.

— Знаю, — она отняла от лица руки и мягко отстранила его, глядя на парапет крыши. — Я знаю.

— Не мешкай, Поль! Дом может рухнуть!

Не веря себе, он посмотрел вверх. Сквозь дым к нему летело что-то темное и огромное.

— Лунная Птица!

— Не мешкай. Садись сразу, как я подлечу. Остались мгновения.

В тот же момент дракон опустился возле них. Все его тело было покрыто огромными ранами. Поль закинул ему на спину Нору, футляр с гитарой, затем прыгнул сам. Через мгновение они были уже в воздухе.

— Откуда ты узнал… — начал Поль.

— Тот, кого зовут Маусглов, сообщил мне. Я могу общаться с ним, — сказал дракон. — Он лежит раненый в Рондовале, и кентавры ухаживают за ним. Твои слуги очистили замок, убив всех, но остались двое, спрятавшиеся во флайере. К счастью, у Маусглова было оружие, убивающее на расстоянии. Он сказал, что будет гостем в твоем доме, пока не поправится. Именно он сказал мне лететь сюда.

Когда они поднялись выше, Поль собрал все оставшиеся нити и потянул за них.

— Все кончено, — передал он. — Мы летим домой.

Со всех сторон стали подниматься в воздух уцелевшие остатки его войск. Поль посмотрел вниз, в самую горловину огнедышащего кратера.

— Если я брошу туда семь фигурок, — подумал он, — стану ли я свободен?

— Ты идиот, — пришел немедленно ответ вместе с видением семи языков пламени, — если думаешь, что мы, самые несвободные из всех, имеем хотя бы такую же свободу выбора, как ты.

Пламя погасло, и Поль обернулся, чтобы посмотреть на дымящиеся горы, становившиеся все меньше и меньше по мере того, как дракон набирал скорость.

— Я еще не закончил свое обучение, — сказал он. — Но на сегодня уроков с меня достаточно.

Нора лежала перед ним на шее дракона, ее дыхание было спокойным. Поль смотрел на заходящее солнце и чувствовал себя жутко старым и смертельно уставшим. Но он понимал, что не может позволить себе сейчас уснуть. Он протянул руку и коснулся раны на шее дракона.

— Я рад, что сегодня кончились все противоборства, — сказал он.

Немного позже на небе появились звезды, и он смотрел на них в течение всего дальнейшего пути домой, всю ночь, до самого утра.

Иногда кажется, будто я всегда был здесь, даже до появления.

А иногда такое ощущение, что я совсем недавно приехал. Откуда я прибыл, откуда я мог взяться, я не знаю. Это породило беспокойство, смутная тревога прокралась в мое сердце, но все это лишь недавно…

Долгое время я бродил среди этих стен, вдоль зубчатых сводов башен, играя с пространством, расширяя или сжимая его. Комната за комнатой, дюжины комнат открывались на моем пути. Я зная извилистые лабиринты мышиных нор, мог проследить любое хитросплетение блестящей паутины. Ничто не двигалось, не менялось, я сознавал это, понимал.

В тоже время я не мог полностью осознать и понять себя. Не мог до недавнего времени. Все, что я делал, срослось с мечтами. Мечты стали частью моей сущности. В тоже время…

В тоже время я не спал, не мечтал. Однако, казалось я знал о многих вещах, хотя и не испытал их.

Возможно я был слишком медлительным и не поворотливым учеником, а может быть что-то вдруг всколыхнуло мое сознание — разрозненные знания и отголоски мыслей образовали нечто новое — чувство целостного «я», которое мне было недоступно раньше, я осознал частности, свою обособленность от всего, что не является моей сущностью.

Если в этом дело, то хотелось бы верить, что это связано с причиной моего существования, смыслом жизни. Лишь недавно я почувствовал, что существует тайный смысл моего бытия. И то, что он существует — очень важно. Хотя я понятия не имею, в чем он заключается.

Люди всегда говорили, что это место заколдовано. Но призрак, как я понимаю, это некая нематериальная сущность, дух кого-то или чего-то, что когда-то имело вполне материальное, физическое воплощение. Я никогда не сталкивался с подобными духами, знакомясь с окрестностями или блуждая по замку, хотя мне не раз казалось, что оно вот-вот появится. Однако, я не верю в то, что сам — привидение, у меня нет никаких воспоминаний о прошлой жизни. Хотя трудно быть до конца уверенным в подобного рода вещах, знания бессильны в таких ситуациях, они не подчиняются законам.

И это — другая область существования, о которой я знал, но лишь недавно начал понимать: законы — ограничения, принуждения, области свободы… Они везде, в беспорядочном перемещении мельчайших частиц и в движении целых миров. Возможна причина в том, что я слишком мало уделял внимания изучению этой темы. Именно поэтому вездесущность всегда незаметна. Очень легко и просто плыть на волне обыденности, не задумываясь и не размышляя. Даже хорошо, что столкновение с загадочностью, выходящей за рамки обычного, пробудило во мне неведомый доселе дар и способствовало реализации скрытых сил.

В то же время, в соответствие с законами мышления я рассматриваю обнаруженный феномен как некую постоянную модель. Два человека, сидящие и говорящие в комнате, где я парю в виде легкого эфира, прозрачного облачка недалеко от верхней книжной полки около окна — эти два человека скроены по одинаковым линиям симметрии, хотя между ними довольно много отличий, кроме того волновые колебания, производимые каждым в ходе диалога, тоже имеют индивидуальные особенности, свойственные лишь конкретной личности и подчиняющиеся их собственным законам. А если я буду особенно внимательным эти волновые колебания откроют мне их тайные мысли и даже то, о чем они думали раньше. Кажется здесь тоже существуют свои шаблоны и модели, но иного, высшего уровня сложности.

Возможно это продолжает мысль, что будь я призраком, я бы сохранил предыдущие образы своего существования. Но мне не свойственна какая-либо особая конкретная форма, я способен к моментальному расширению и сжатию, проникающему сквозь любую преграду. Чуждо мне и специфическое состояние покоя, в которое я возвращаюсь с некоторой неловкостью.

Вместе с нарождающимся чувством индивидуальности и незнанием, кто же я на самом деле, я чувствую кое-что еще: уверенность в своей незавершенности. Мне чего-то недостает, и если я обнаружу этот недостаток, возможно я подойду к смыслу существования, чего я так искренне жажду. Временами мне кажется, что я долгое время спал, и лишь недавно был разбужен смутными волнениями этого места. А пробудившись, понял, что ограблен, чего-то жизненно важного недостает во мне. (Я только недавно изучил теорию «ограбления», так как человек, за которым я наблюдаю, вор).

Если я обрету законченность и целостность, то возможно я смогу заняться собой. Я полагаю поиски себя могут стать достойной целью жизни. Да. Самообразование и самопознание, поиски индивидуальности… Кажется это хороший отправной пункт. Интересно, беспокоят ли кого-нибудь подобные проблемы? Нужно внимательно слушать, что говорят люди.

Я не люблю раздвоенности и неопределенности.

Поль Детсон расположил перед собой на столе по кругу семь фигурок. Юноша с седой прядью протянул к ним руки и попытался сосредоточить энергию. Он медленно водил руками, стараясь охватить всю группу целиком. Затем стал совершать движения вокруг каждой отдельной фигурки, окружая ее энергетическим потоком. Наконец он вздохнул и встал из-за стола. Пройдя по комнате, он подошел к маленькому человечку в черных одеждах. Человечек восседал на высоком стуле, поджав под себя ноги. В руках у него искрились два бокала вина. Юноша взял один из бокалов и слегка пригубил.

— Ну как? — спросил человечек, когда юноша опустил бокал. Человечка звали Маусглов, когда-то он был вором.

• Предыдущая
• 39/90
• Следующая