Моя жена – ведьма - Белянин Андрей Олегович - Страница 71
- Предыдущая
- 71/89
- Следующая
– Фармазон, не приставай к хозяину с глупостями, и без тебя тошно. Почему же все идет не так? Почему волк-оборотень, трижды раненный серебряными пулями, все еще вершит свои темные дела? Почему упыриха бодро бегает, хотя должна была умереть еще прошлой ночью? Может быть, изменилась сама структура серебра и оно уже не смертельно для нечисти?
– Не знаю, не знаю… Одно предположение у меня, конечно, есть, – начал я, поудобнее располагаясь на мраморных ступеньках. – Мы ведь скормили Ольге Марковне обычную серебряную ложку, а вот пули для Сыча были еще и освящены!
– Что-то он не торопится тапочки отбрасывать, – скептически сощурился черт.
– Да просто жизненно важные органы не задеты, но раны дают о себе знать: вон посмотрите – он же весь выдохся.
И вправду, оборотень с упырихой выпустили друг друга. Волк тяжело дышал, до колен высунув язык, мокрые бока вздымались, как кузнечные мехи. Поцарапанная и покусанная графиня тоже выглядела не лучше. Мне было интересно, придет ли им в голову мысль наконец объединить свои усилия? Монстры внимательно посмотрели на меня, потом друг на друга, сложили в уме два плюс два, перемигнулись и действительно пришли к соломонову решению.
– Кровь – мне, – выдохнула упыриха.
– Мясо – пополам, – согласно кивнул оборотень.
– Сережка, я пришла! – из-за угла дома вылетела серебристо-серая волчица. Мы обнялись. Анцифер с Фармазоном – тоже. Сыч и Ольга Марковна застыли столбами.
Следом за Наташей появились шесть громадных фигур. Медведи! Ну вот, теперь силы хороших и плохих сравнялись.
– Ты звал нас, Пастух?
– Да. Большое спасибо, что пришли. Я уже начал уставать от навязчивого внимания вон того приставучего волка. Вы не могли бы указать ему самую короткую дорогу к лесу?
Одной медвежьей оплеухи оказалось достаточно, чтобы старый Сыч кубарем покатился по дорожке, с треском влетев в ухоженную клумбу. Прочие волки рискнули было вступиться за вожака, но молодые медведи быстро показали, кто в лесу хозяин. Упыриха, пользуясь моментом, бочком, бочком пошла на меня…
– Любимый, кто это?
– Та самая графиня Филатова Ольга Марковна. По совместительству, в ночное время, подрабатывает местной достопримечательностью. Ест всех подряд. Прошлой ночью пыталась закусить мной – не вышло, жаждет реванша.
– Да я сейчас из нее… – Наташа оскалила зубы и подняла дыбом шерсть.
– Ведьма, уйди, – неожиданно тихо попросила графиня, – мне нужна человеческая кровь. Ты должна понять…
– Еще шаг, и я заставлю тебя пить свою собственную. Никто не поднимет руку на моего мужа.
– Уступи… Мне надо. У меня серебро в желудке… если до утра я не напьюсь… ты знаешь, что будет…
– Знаю, но ты его не получишь. Сережа, она не врет насчет серебра?
– Нет, это я могу гарантировать.
– Ты стрелял в нее?
– Дорогая, как ты могла подумать? Я – и вдруг стреляю в женщину?! Дело было так: в гости зашел лакей Парамон, подарил мне серебряную ложечку, я сунул ее в сапог, а она, когда пришла, сапог съела. Фармазон говорил, что обычные упыри после этого долго не живут.
– Она – не обычная… Если до утра она не попробует крови, то действительно умрет.
– Ведьма, помоги мне… уступи… только один глоток… – Голос упырихи перешел в неразборчивый хрип. Грозный медведь дядя Миша подошел к ней сзади и деликатно прижал ее руки к бокам. Капкан медвежьих лап был настолько крепок, что бедная графиня даже не делала попыток вырваться.
– Что с ней делать, Пастух?
– Право, не знаю…
– Твоя жена – добрый человек. Раз уж она говорит, что ей жить только до утра, может быть, нам взять ее в лес и накормить медом?
– Вряд ли это поможет, – задумалась Наташа, наморщив нос. – Разве что от души наестся сладкого перед смертью, да и похоронить проще, где-нибудь на солнечной поляночке. Вот если бы… Я попробую!
Она прикрыла глаза и быстро пробормотала какое-то заклинание. Ничего особенного не произошло. Наташа почесала лапой за ухом, что-то просчитала в уме и повернулась ко мне:
– Не получается… Помоги.
– Чем? – удивился я.
– Просто положи мне руку на спину, закрой глаза и ничего не говори.
Пожав плечами, я сделал все, как она просила. Через пару секунд словно электрический разряд пробежал по моей руке от пальцев к плечу и тонкой иглой уколол сердце. Я вздрогнул. Потом где-то в глубине сознания сформировалась ответная искорка, побежала через грудь в плечо, а из плеча – в запястье, и вот уже волчья холка едва заметно дернулась от горячего проникновения.
– Все. Спасибо, любимый. Посмотри…
Хм… не совсем понимаю, чего добивалась моя жена своими заклинаниями, но в результате всего на дяди Мишиных лапах картинно возлежала графиня Ольга Марковна в своем человеческом обличье. Сценка несколько напоминала подобный кадр из «Кинг-Конга». Волосы барыни были распущены, ночная рубашка свисала лохмотьями, взгляд светился гремучей смесью благодарности, ревности, смущения и бесстыдства одновременно. Она спрыгнула из медвежьих объятий на землю, грациозно потянулась и пошла на меня медленным танцующим шагом.
– Я так благодарна вам, Серж… Вы снова сделали из меня полноценную женщину. Нет слов, чтобы выразить всю гамму чувств, переполняющих мою душу. Я хочу…
– Все! – строго рявкнула моя жена. – Тема хотения закрыта надолго, если не навсегда. Будешь приставать к чужому мужу – все космы повыдергиваю!
– Господин Петрашевский, – всплеснула руками графиня, – что эта волчица себе позволяет! Как вы можете спокойно выслушивать ее абсурдные притязания на свободу вашего выбора?
– Она не волчица. Вернее, не всегда волчица. Это моя жена, Наташа, я вас предупреждал. Что вы на меня так странно смотрите? Не приближайтесь, я вас боюсь…
– Неужели как женщина я способна внушать страх? Все это так странно… Вы женаты на волчице, она не подпускает к вам нормальных женщин, и вы же упрекаете меня…
– Это ты нормальная женщина?! – мгновенно вспылила Наташа. – Иди в дом, накинь что-нибудь, а то мельтешишь тут разрезами до бедра… Любимый, или ты отвернешься, или я за себя не отвечаю!
– Стыдно, любимая, – я вообще смотрю в другую сторону!
– Сережка, не доводи меня…
– Стоп! А в самом деле, из-за чего мы ссоримся? Ну сделали из упырихи прежнюю дамочку, дальше что?
– Надо извлечь из нее ложку.
– Дать слабительное или рвотное?
– Что?! Да как вы только подумать об этом посмели? – испуганно отшатнулась Ольга Марковна. – Я не позволю издеваться над моим бедным желудком.
– А вас никто не спрашивает! – в один голос ответили мы. – Надо бы и то и другое. Фармазон! Вы не в курсе, где можно достать подобные лекарства?
– Щас порыскаю в доме, – охотно откликнулся нечистый.
– Я проконтролирую, – вставил свое слово Анцифер, – а то мало ли что он притащит.
– Замечательно, – решил я. – А теперь…
«Ба-бах!» – неожиданный выстрел грохнул у самого моего уха.
– Оленька! Не бойся, я спасу тебя! – В дверях в исподнем и тапочках на босу ногу стоял бледный барин Павел Аркадьевич. В его руках дымилась уже знакомая двустволка. Медведи сдержанно заворчали, но я подозревал, что второй ствол еще заряжен, и не мог позволить себе роскошь – подставить под пулю чью-то жизнь.
– Прекратите стрельбу! Здесь женщины и… нет детей. Ольга Марковна, скажите ему, пожалуйста, что вам не причиняют вреда, пусть уберет свое дурацкое ружье.
– Как это не причиняют? – стервозно вопросила графиня, подбегая к мужу. – А кто собирается поить меня всякой дрянью?
– Но… это же в лечебных целях.
– Сережка, не оправдывайся. Вот он, значит, каков, мерзавец, топтавший копытами маленького беззащитного медвежонка. Сейчас, сейчас… Одно маленькое заклинание, и я превращу его в мусорное ведро.
– Какое хамство! – вновь возвысила голос барыня. – Мало того, что чужого мужа даже на время не дают, так еще и собственного угрожают переделать!
– Не волнуйся, Оленька, – дрожа как осиновый лист, начал трясти ружьем отставной военный. – Я сейчас… я сам их всех… по-позастреляю! Беги сюда, золотце мое!
- Предыдущая
- 71/89
- Следующая
