Затерянные в океане - Жаколио Луи - Страница 78

• Предыдущая
• 78/117
• Следующая

Трудно описать ту радость, какую испытали товарищи по несчастью при виде этого утлого судна, так как до сего времени они затруднялись представить, каким образом достигнуть того берега, который был замечен Ланжале на рассвете и который теперь ясно вырисовывался на краю горизонта; туман, застилавший его на заре, теперь рассеялся под горячими солнечными лучами.

– Ну, на этот раз ты можешь меня подождать, покуда я приведу тебе пирогу! – сказал Парижанин, собираясь снова проявить все свое искусство сильного и быстрого пловца.

– Опять!.. – заныл Гроляр. – А если акула вернется?!

– Вот именно поэтому ты и не должен меня задерживать и заставлять терять столь драгоценное время!

С этими словами Ланжале сбросил с себя пояс, стеснявший его движения, и сильными взмахами рук стал быстро удаляться по направлению к пироге, причем крикнул сыщику на прощание:

– В случае, если акула вернется раньше моего возвращения, кинь ей мой пояс и не бойся ничего, хотя гораздо вероятнее, что она погонится за мной, привлеченная моими движениями в воде.

Эти рассуждения Ланжале были совершенно справедливы, и, как выяснилось дальше, его образ действий был самый разумный и самый логичный.

Будучи превосходным пловцом, Парижанин доплыл менее чем за одну минуту до пироги, так как благодаря ветру, которым ее гнало все время вперед, она все более и более приближалась к пловцу. Ухватиться за нее сзади и гнать ее перед собой было для Ланжале самым пустячным делом. Не теряя времени на осмотр своей счастливой находки, он помог Гроляру сесть в пирогу и собирался и сам сделать то же, как вдруг из груди его вырвался страшный крик:

– Гроляр, помоги мне, – акула!

Спасен. – Надежное судно. – Оружие и провиант. – Настойчивая акула изловлена. – Нечувствительность акул. – Любопытный эпизод.

С проворством, какого трудно было от него ожидать, старый сыщик уперся изо всей силы обеими ногами в дно лодки и протянул обе руки навстречу своему любимцу, который, ухватившись за них, отчаянным прыжком выскочил из воды и плашмя бросился на дно лодки. Однако ужасная акула чуть было не поспела раньше него. В тот момент, когда Ланжале заметил акулу, она поднималась на поверхность на расстоянии какого-нибудь метра от него, и запоздай Гроляр хоть на четверть секунды своей помощью, несчастный парижанин неизбежно погиб бы.

Акула появилась на поверхности как раз в тот момент, когда намеченная ею жертва в изнеможении упала на дно лодки, и, обозленная своей неудачей, принялась злобно наносить удары то хвостом, то головой злополучной пироге.

К счастью, эта пирога была из числа так называемых катамаранов, которые могут вполне безнаказанно выдерживать самые сильные удары. Этот род пирог сооружается из трех соединенных между собой толстых стволов, причем средний ствол выбирается самый крепкий и самый толстый, в нем-то и выдалбливается углубление для пловцов. Снизу эти три ствола соединяются скрепами из железного дерева по всей их длине, а снаружи обделываются топором так, что получают вид обыкновенных лодок: корма закругляется, и нос заостряется. Боковые бревна делают лодку совершенно непотопляемой. Благодаря толщине, плотности и тяжести дна, которое постоянно сохраняет свое равновесие и свою плавучесть, вследствие того что оно выдолблено, а также благодаря всем остальным особенностям своей конструкции эти пироги представляют собой самый надежный и прочный вид судов, какой я только знаю. Туземцы, пользующиеся этими пирогами, чтобы выезжать на рыбную ловлю в самую страшную бурю, не дают себе даже труда вычерпывать из них воду, когда их заливает.

На дне этих пирог индейцы устраивают обыкновенно небольшой люк, куда убирают свои рыболовные снасти, багры, гарпуны копья и прочее. Кроме того, на корме и на носу устраивается что-то вроде ящиков, которые одновременно служат и сиденьем для гребцов, и местом для хранения съестных припасов вроде вяленой рыбы, вяленых кабаньих окороков, бочонков с пресной водой, сушеных плодов и т. п. , словом, всего того, что забирают индейцы, отправляясь на рыбную ловлю в открытое море или на соседние острова.

Та пирога, которую так счастливо и так кстати пригнало ветром навстречу потерпевшим крушение, была средних размеров, и в ней могло поместиться до двенадцати человек. Первой заботой наших друзей было ознакомиться с содержимым люка и двух ящиков-кладовых на носу и на корме. Все было герметически плотно закрыто и, по-видимому, все, что в них находилось, не могло пострадать от воды, несмотря на то что во время вчерашней бури пирогу должно было беспрерывно заливать водой.

С помощью объемистых манерок, имевшихся в их спасательных поясах, Гроляр и Ланжале совершенно вычерпали из пироги воду и затем не без усилия отодвинули сдвижные доски, набухшие от воды, которые служили дверцами. В люке на дне пироги они нашли четыре крепких копья, совершенно готовые к использованию рыболовные снасти: перемет с готовыми уже насадками на крупную рыбу и железную острогу, привязанную к крепкой кокосовой веревке; кроме того, два запасных весла, которые для наших друзей были особенно ценны, так как с их помощью они могли надеяться добраться до берега.

В кормовом шкафчике они натолкнулись на не менее драгоценную находку в виде трех громадных гроздей спелых бананов, которыми они могли бы прокормиться в течение целой недели, нескольких связок сушеной рыбы, громадной тыквенной чашки вареного риса, приправленного шафраном и другими пряностями, и целого окорока. Сверх всех этих съедобных сокровищ они нашли еще объемистую глиняную бутыль, крепко-накрепко закупоренную и наполненную доверху араком, и четыре бамбуковых бочонка с пресной водой, по десять литров каждый. Эта пирога, снаряженная, видимо, только что, накануне, очевидно, принадлежала рыбакам и была снесена во время бури.

При виде всех этих съестных припасов и без того уже ощутимый голод проявился с удвоенной силой, и наши приятели недолго думая принялись утолять его.

Они начали с жареного окорока и заедали его вместо хлеба бананами. Бросая толстую кожуру этих плодов в море, они, к немалому своему удивлению, увидели, что акула, о которой они уже забыли думать, полагая, что она, обескураженная своей неудачей, удалилась, теперь высовывалась из воды и с жадностью поедала отбросы.

– А-а, вот ты где, голубушка! – весело воскликнул Ланжале – Сейчас я заставлю тебя расквитаться за тот страх, который ты нагнала на нас! – И, взяв острогу, привязанную к толстой кокосовой веревке короткой железной цепью, он насадил на ее конец штук пять или шесть бананов и кинул эту коварную приманку в воду, предварительно привязав конец веревки к причалу пироги.

Результат этой хитрости не заставил себя долго ждать: как только акула увидела эту крупную поживу, тотчас же набросилась на нее и разом проглотила и бананы, и острогу. Она была поймана! Стараясь высвободиться, она только глубже вонзила себе в небо крюк остроги, который, прободав ей верхнюю челюсть, вышел наружу немного пониже левого глаза.

Теперь ничто уже не могло спасти ее, и она была в полном распоряжении Ланжале и его товарища. Прежде всего она попробовала нырнуть, но Парижанин укоротил веревку настолько, чтобы не дать ей уйти под воду; тогда она стала пытаться перекусить цепь, но напрасно: металл не поддавался даже и ее острым зубам. Волей-неволей ей пришлось оставаться на воде на расстоянии не более трех метров от кормы пироги, глядя своими бессмысленными, вылупленными глазами на двух мужчин, продолжавших свой завтрак.

При этом они имели случай видеть весьма любопытный пример жадности, прожорливости и глупости этого животного. Во время еды они продолжали кидать в воду кожуру бананов, кости и сало жареной свинины и, к немалому своему удивлению, увидели, что акула как ни в чем не бывало продолжает с жадностью ловить и глотать все, что они выкидывали за борт, так же спокойно, как будто с ней ничего особенного не случилось; она даже подплыла поближе к носовой части пироги, чтобы успевать раньше схватывать брошенную ей подачку.

• Предыдущая
• 78/117
• Следующая