Сердар - Жаколио Луи - Страница 83

• Предыдущая
• 83/131
• Следующая

– Брат Хамед болен… Не хочет ли он, чтобы мы шли медленнее?

– О, это ничего, – отвечал падиал, – легкая лихорадка… Я подхватил ее в болотах Траванкора.

И все трое снова замолчали. Но падиал с радостью заметил, что руки проводников сжимают его слабее.

Он сделал вывод, что подозрение не только прошло бесследно, но и что он явится перед тайным судилищем не в качестве обвиняемого.

После получаса ходьбы проводники остановились, и Дислад получил приглашение сесть в паланкин, куда вместе с ним вошли и его спутники. Когда дверцы закрылись, ночному сторожу Биджапура показалось, что паланкин, в котором он находился, отделился от земли, и затем… он больше ничего не чувствовал… ни малейшего признака какого-нибудь движения…

Так прошло десять минут, и даже человек с необычно тонко развитыми чувствами не мог бы сказать, двинулся ли паланкин с места или нет. Вдруг Хамед ощутил, что экипаж его снова стоит на земле. Дверцы открылись, и ему приказали вновь следовать за проводниками, подавшими ему руку.

Все трое прошли несколько шагов вперед, и ночному сторожу показалось, что подняли портьеру, которая потом опустилась за ним. Он почувствовал, что находится в такой духоте, какая бывает, когда соберется большая толпа людей в плохо проветриваемом помещении с наглухо закрытыми окнами. Он ясно слышал неопределенный, смутный шум многочисленного собрания.

Проводники сняли с него капюшон, и он увидел себя в огромном зале, где присутствовало около четырехсот или пятисот членов общества «Духи вод», собравшихся сюда со всех концов Индии. Он вздохнул свободнее.

Вместо того чтобы предать его судилищу, ему, напротив, сделали честь, разрешив присутствовать на собрании посвященных первой степени. Он тотчас же понял, что ему хотят поручить исполнение какой-нибудь очень важной задачи.

На возвышении сидело семь членов Тайного совета, председателем которого был браматма, верховный жрец. Все они были в масках, потому что никто не должен был видеть их лиц. Запрет соблюдался так строго, что в тех случаях, когда маска нечаянно падала, открывая лицо, остальные мгновенно набрасывались на этого человека и душили его. Затем на экстренном заседании выбирали нового, чтобы его заменить.

При выборе нового члена не обращали внимания ни на его желания, ни на его склонности. В один прекрасный день к нему подходил факир и подавал ему лист голубого лотоса с начертанным на нем таинственным словом: «Аум».

С этого момента выбранный уже не принадлежал самому себе. Он имел, правда, необыкновенную власть и распоряжался по своему усмотрению в том кругу, который находился от него в зависимости, но зато отказывался от личной жизни и, в свою очередь, слепо повиновался Комитету трех и браматме. Он имел право отказаться от почетного поста, но отказ этот был бы его смертным приговором…

Никакое учреждение не могло по силе сравниться с этим таинственным обществом. Оно существовало в течение многих веков рядом с официальным политическим правительством страны, но ему повиновались больше и больше уважали.

Вся Индия была разделена на пять округов, которыми управляли четыре члена Совета семи, переходя ежегодно из одного округа в другой, чтобы не создавать себе особых контактов в округе. Три остальных члена составляли Комитет трех, в обязанности которого входил надзор за браматмой. Комитет этот, периодически обновляемый, управлял пятой провинцией.

Как ни странно, общество «Духи вод» фактически признавало английское правительство и в нормальное время не создавало ему никаких затруднений. Оно ограничивалось тем, что запрещало индийцам повиноваться тем актам, которые, по мнению Совета семи, противоречили закону и справедливости.

До великого восстания сипаев общество лет двадцать подряд предупреждало Ост-Индскую компанию, какая участь ее ждет, если она не реформирует своей администрации. И только тогда оно разрешило восстание в Бенгалии и в других северных провинциях, когда увидело, что все его советы бесполезны.

Даже в настоящее время оно является единственным противником безграничной власти вице-короля и губернаторов. Влияние общества росло тем сильнее, что не было еще примера, чтобы оно расправилось с невиновным или чтобы преступный чиновник избежал кинжала «Духов вод» иначе, нежели покинув свой пост и скрывшись в Англию.

По обычаю, укоренившемуся за века, всякого предателя предупреждали три раза, чтобы он изменил поведение. Затем ему объявляли приговор письмом, попадавшим к нему неизвестным образом. И по истечении семи дней приговор приводился в исполнение, несмотря ни на какие принятые осужденным меры защиты. Не было ни одного приговора, который не поддержало бы общественное мнение.

Способы, которыми общество получало сведения обо всем происходящем, были так искусны и разнообразны, что совершенно непонятно, как оно могло не знать об измене Дислада.

Его уже раз двадцать могли бы схватить, не будь он сам членом общества. Это давало ему возможность знать, как действовать, чтобы не попасть под подозрение. Он переписывался только с одним человеком, начальником полиции, и то при помощи шифрованных знаков, понятных только тому, кто знал к ним ключ, а так как пост ночного сторожа предполагал общение с полицией, то никто за это не предъявлял ему претензий.

Не успели Дислада ввести в огромный зал, где собрались посвященные первой степени и Совет семи, как браматма, занимавший председательское место, нарушил всеобщее молчание.

– Брат Хамед, – сказал он вновь пришедшему, – в силу власти, очень редко применяемой нашими предшественниками, мы призвали тебя в этот зал, чтобы ты мог присутствовать на собрании, в котором принимают участие одни только джемедары. Желая поручить тебе одно из самых трудных дел, верховный Совет семи нашел, что может оказать тебе доверие.

Приблизься и произнеси нашу обычную клятву, что ты никому, даже своей тени, не скажешь того, что увидишь и услышишь сегодня ночью.

Падиал повиновался и, поблагодарив Совет за оказанную высокую честь, произнес твердым голосом:

– Пусть тело мое, лишенное погребения и брошенное в пустынном месте, сделается добычей вонючих шакалов и ястребов с желтыми ногами. Пусть в течение тысяч поколений душа моя перерождается в нечистых животных. Пусть имя мое проклинается на всех собраниях «Духов вод», как имя преступника и предателя, если я скажу кому-нибудь и даже своей тени то, что я увижу и услышу сегодня ночью.

– «Духи вод» слышали твою клятву, – сказал браматма. – Ты знаешь, какая ужасная смерть ждет тебя, если ты предашь?

Это общество не сразу предавало изменника смерти. Вначале его подвергали целому ряду пыток, из которых многие были ужасны. Падиал вздрогнул при мысле о них, но, ступив на путь предательства, он мог кончить только одним: при первом же удобном случае выдать браматму и Совет семи англичанам.

Он давно уже сделал бы это, но вынужден был ждать посвящения в члены первой степени, так как, будучи субедаром, не мог знать ни места, ни времени собраний.

Подкупив падиала, начальник полиции, полковник Джеймс Уотсон, сделал верный ход. Зная, какую важную роль играло общество в восстании, он с самого начала стремился к его уничтожению.

Теперь ему оставалось терпеливо ждать, пока предатель достигнет степени джемедара, которая разрешала присутствовать на собраниях верховного Совета. Тогда, узнав от падиала место и час собрания, он легко захватит не только Совет семи и браматму, но почти всех посвященных первой степени. Это приведет к полному разгрому общества, заставлявшего в течение пяти веков трепетать всех властителей Индостана.

Зная этот план начальника полиции, вице-король сэр Джон Лоренс убаюкивал себя надеждой одновременно доложить в Лондон не только о захвате Наны Сахиба, но и о разгроме общества «Духов вод».

Надо сознаться, что заговор был задуман необыкновенно хитро и должен был закончиться успехом, продолжай падиал вести дело со свойственной ему хитростью.

Дислад-Хамед был слишком суеверен, чтобы не сдержать клятвы, но, одаренный изворотливой совестью, которая сделала бы честь самым знаменитым казуистам, он сказал себе, что клятва обязывала его не разглашать только то, что он видел и слышал в эту ночь. В дальнейшем же он совершенно свободен и может сдержать обещание, данное англичанам.

• Предыдущая
• 83/131
• Следующая